Александр Дюма - Все приключения мушкетеров

• Название: Все приключения мушкетеров
• Автор: Александр Дюма
• Жанр: Исторические приключения

Перед Вами книга, содержащая знаменитую трилогию приключений мушкетеров Александра Дюма. Известный французский писатель XIX века прославился прежде всего романом «Три мушкетера» и двумя романами-продолжениями «Двадцать лет спустя» и «Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя». В центре сюжета всех трех романов славные королевские мушкетеры – Атос, Арамис, Портос и Д'Артаньян. Александр Дюма – самый популярный французский писатель в мире, книгами которого зачитываются любители приключенческих историй и романтических развязок. В число известных произведений автора входят «Граф Монте-Кристо», «Графиня де Монсоро», «Две Дианы», «Черный тюльпан», «Учитель фехтования» и другие.

---

Между тем ему хотелось узнать, что такое миледи. Она говорила с человеком в черном плаще; стало быть, она знала его. А, по мнению д’Артаньяна, он же похитил госпожу Бонасиё во второй раз, как и в первый. Поэтому д’Артаньян не много ошибался, говоря, что отыскивать миледи значило отыскивать в тоже время и Констанцию.

Рассуждая таким образом и погоняя по временам свою лошадь, д’Артаньян приехал в Сен-Жермен. Он проехал мимо павильона, в котором десять лет спустя родился Людовик ХIV, он ехал по одной совершенно глухой улице и оглядывался на обе стороны, надеясь открыть какой-нибудь след прекрасной англичанки и вдруг заметил знакомое лицо в нижнем этаже одного хорошенького домика, не имевшем ни одного окна на улицу, по тогдашнему обыкновению. Эта особа прогуливалась на небольшой терассе, уставленной цветами. Планше сразу узнал ее и сказал:

– Не знакомо ли вам, барин, лице этого человека, зевающего по сторонам?

– Нет, сказал д’Артаньян, – но я вижу его, кажется, не в первый раз.

– Конечно, не в первый; это несчастный Любен, слуга графа Варда, которого вы так хорошо отделали месяц назад в Кале, на дороге к даче губернатора.

– Да, теперь я его узнаю, сказал д’Артаньян. – А как ты думаешь, узнал ли он тебя?

– Он был тогда так расстроен, что едва ли мог сохранить обо мне ясное воспоминание.

– Так поди, поговори с ним, сказал д’Артаньян, – и постарайся узнать из разговора, жив ли его барин.

Планше сошел с лошади и подошел к Любену, который действительно не узнал его. Они начали разговаривать самым дружеским тоном, между тем как д’Артаньян, отведя лошадей в переулочек, объехал кругом дома и стал прислушиваться к их разговору, скрывшись за плетнем из орешника.

Спустя минуту он услышал шум экипажа и перед ним остановилась карета миледи. Он видел ясно, что она сама была в карете. Он прилег на шею лошади, чтобы видеть все и не быть замеченным.

Миледи высунула из дверцы свою очаровательную белокурую головку и отдала приказание своей горничной.

Эта горничная, хорошенькая девушка, двадцати или двадцати двух лет, живая и веселенькая, настоящая субретка знатной дамы, быстро соскочила с подножки, на которой она сидела, по обычаю того времени, и пошла к терассе, на которой д’Артаньян видел Любена.

Д’Артаньян следил за ней глазами и видел, что она пошла к терассе. Но, случайным образом, в эту минуту кто-то из дома позвал Любена и Планше остался один, посматривая во все стороны, нет ли где д’Артаньяна.

Горничная подошла к Планше, приняв его за Любена, и, отдавая ему записочку, сказала:

– Вашему барину.

– Моему барину? спросил удивленный Планше.

– Да, и очень нужное; берите скорее.

С этими словами она побежала к карете, которую между тем поворотили в ту сторону, откуда приехали; она вскочила на подножку и карета покатилась.

Планше повертел записку в руках, но приученный к слепому повиновению, соскочил с терассы, пошел в переулочек и в двадцати шагах встретил д’Артаньяна, ехавшего ему навстречу.

– К вам, барин, сказал Планше, подавая ему записку.

– Ко мне? уверен ли ты в этом?

– Еще бы! субретка сказала: «вашему барину», а у меня нет барина кроме вас, стало быть – а не правда ли, славная девушка эта субретка?

Д’Артаньян вскрыл записку и прочел:

– Особа, интересующаяся вами, как нельзя больше желает знать, когда вы можете приехать кататься в лесу. Завтра в гостинице Шамдю-драдор лакей в ливрее красного цвета с черным будет ждать вашего ответа».

– Ого! подумал д’Артаньян, – как это скоро! Кажется, мы с миледи заботимся о здоровье одной и той же особы. Ну что, Планше, как поживает добрейший господин де-Вард? жив ли он?

– Жив, барин, и здоров на столько, на сколько это возможно после четырех ран; потому что, не в обиду вам будет сказано, вы нанесли ему четыре раны; он еще очень слаб от потери крови. Любен точно не узнал меня и рассказал мне всю нашу историю с начала до конца.

– Славно, Планше, ты лучший из лакеев, теперь садись на лошадь и поедем догонять карету.

Через пять минут они увидели карету, остановившуюся на дороге и подле кареты щегольски одетого мужчину верхом.

Разговор между ним и миледи был так оживлен, что никто, кроме субретки, не заметил как д’Артаньян остановился по другую сторону кареты.

Разговор шел на английском языке, которого д’Артаньян не понимал; но он догадывался, что прёкрасная англичанка гневается; он вполне убедился в справедливости своей догадки, когда при конце разговора она ударила своего собеседника веером, который разлетелся вдребезги.

Мужчина при этом захохотал, отчего миледи, казалось, пришла в отчаяние.

Д’Артаньяну казалась эта минута удобною начать разговор; он приблизился к дверцам кареты и сказал, почтительно снимая шляпу.

– Сударыня! позвольте мне предложить вам мои услуги! этот господин, кажется, рассердил вас. Скажите слово и я приму на себя обязанность наказать его за невежливость.

При первых словах миледи обернулась к молодому человеку и смотрела на него с удивлением, а когда он кончил, сказала ему чистым французским языком.

– Я с большим удовольствием отдалась бы под ваше покровительство, если бы тот, с кем я ссорилась, не был брат мой.

– В таком случае извините меня, я этого не знал.

– Зачем эта ворона мешается не в свое дело и почему не едет своею дорогой? сказал, наклонясь к дверцам, мужчина, которого миледи назвала своим родственником.

– Вы сами ворона, сказал д’Артаньян, тоже наклоняясь и отвечая ему через дверцу; – я не еду своею дорогой, потому что хочу оставаться здесь.

Мужчина сказал своей сестре несколько слов по-английски.

– Я говорю с вами по-французски, сказал д’Артаньян, – и потому не угодно ли вам отвечать мне тоже по-французски. Положим, что вы брат этой дамы, но, к счастью, мне вы не брат.

Можно было ожидать, что миледи, робкая, как большая часть женщин, вмешается в это начало вызова на дуэль и не позволит ссоре продолжаться, но, напротив, она откинулась в глубину кареты и спокойно закричала кучеру:

– Пошел домой!

Хорошенькая субретка бросила беспокойный взгляд на д’Артаньяна, красота которого сделала, казалось, на нее впечатление.

Карета поехала и между ссорившимися не осталось никакого физического препятствия.

Кавалер хотел ехать за каретой, но д’Артаньян остановил его, схватив лошадь за узду.

Д’Артаньян еще больше рассердился, когда узнал в своем противнике англичанина, который выиграл у Атоса его лошадь и мог выиграть его перстень.

– Милостивый государь, сказал он, – вы больше похожи на ворону чем я, потому что притворяетесь, будто забыли о том, что мы поссорились.

– А, это вы, почтенный! сказал англичанин: – видно, с вами непременно нужно играть в не ту игру, так в другую.

– Да, я помню, что мне нужно еще от вас отыграться. Посмотрим, так ли вы владеете шпагой как костями.

– Вы видите, что при мне нет шпаги, сказал англичанин; – что же вы храбритесь пред безоружным?

– Надеюсь, что у вас дома есть шпага. Во всяком случае, у меня их две и, если хотите, сыграемте на одну из них.

– Не нужно, сказал англичанин, – у меня порядочный запас этого оружия.

– В таком случае выберите из них самую длинную и покажите мне ее сегодня вечером.

– Где вам угодно?

– За Люксембургом; это место самое приятное для прогулок в таком роде.

– Хорошо, я буду.

– В котором часу?

– В шесть.

– Кстати, у вас есть один или два друга?

– Есть три таких, которые за честь почтут играть в ту же игру.

– Три? чудесно; как мы сходимся в этом, сказал д’Артаньян – у меня тоже три.

– Теперь скажите, кто вы? спросил англичанин.

– Я д’Артаньян, гасконский дворянин, служащий в гвардии, в роте Дезессара. А вы?

– Я лорд Винтер, барон Шеффильдский.

– Так я ваш покорнейший слуга, господин барон, хотя мне трудно выговорить ваше имя.

После этого д’Артаньян поскакал галопом в Париж.

Он зашел к Атосу, как обыкновенно делал в подобных случаях.

Он нашел Атоса лежащим на большом диване и ожидавшим, что кто-нибудь принесет ему денег для обмундировки.

Он рассказал Атосу обо всем, что с ним случилось кроме письма.

Атос был в восторге, когда узнал, что будет драться с англичанином; мы уже сказали, что он только об этом и мечтал.

Они послали тотчас же своих слуг за Портосом и Арамисом и рассказали им о случившемся.

Портос обнажил шпагу и начал фехтовать против стены, иногда отступая и делая движения по всем правилам искусства.

Арамис, занятый своею поэмой, заперся в кабинете Атоса и не велел тревожить себя до начала дуэли.

Атос знаком потребовал у Гримо еще бутылку вина.

Д’Артаньян составил себе между тем план, исполнение которого мы увидим впоследствии. План этот обещал ему какое-нибудь приятное приключение, судя по улыбке, которая появлялась по временам на задумчивом лице его.

Часть третья