Марина Крамер - Соблазны Снежной королевы

• Название: Соблазны Снежной королевы
• Автор: Марина Крамер
• Жанр: Детектив
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-85207-9

Адвокат Варвара Жигульская давно перестала верить людям, а особенно – мужчинам. За ледяным спокойствием и прозвищем «Снежная королева» в груди Жигульской бушевали огненные страсти. Но измена бывшего мужа композитора Святослава Лемешинского и предательство недавнего любовника Кирилла Мельникова, который обманывал ее за спиной, пошатнули веру Варвары во весь мужской пол. В глубине души она все же надеялась на счастье – любить и быть любимой, – но у судьбы ужасное чувство юмора. Выйдя замуж за нового любимого мужчину Руслана Алиева, Варвара уже через пару часов после загса стала вдовой. Любимого сбила машина, и теперь жизнь Снежной королевы снова трещит по швам…

---

Дорога заняла совсем немного времени, что меня удивило – обычно даже в Королеве пробки, но сегодня мне несказанно везло. Бабушка, услышав звук паркующейся у ворот машины, вышла на крыльцо и удивленно вздернула брови, увидев, как я захожу в калитку:

– Варвара? Неожиданно.

– Ты не рада? Могу уехать.

Бабушка покачала головой:

– Нельзя не ершиться со входа? Я не сказала, что не рада тебя видеть, я удивилась, что ты приехала посреди недели в рабочее время, вот и все. Ты с водителем?

– Да. Если машина мешает на улице, я попрошу его загнать ее во двор.

Бабушка нацепила на нос очки, болтавшиеся на цепочке, и оценила масштаб. Последние годы я предпочитала «Мерседес», и его габариты плоховато вписывались в окружающий пейзаж – дорога между участками была не особенно большой.

– Ну, Скворцовых и Лабазниковых сегодня не будет, а Ильин вообще в Европе, так что вряд ли кому-то помешает твоя машина, – изрекла бабушка, прикинув что-то в уме. – По нашей улице мало кто ездит в будни.

– Ну, тогда все в порядке. Володя, вы проходите, – крикнула я водителю, возившемуся в салоне.

– Да, сейчас, – отозвался он, вынимая из-под сиденья пакет, – переоденусь только.

– В доме вам будет удобнее, – категорично заявила бабушка, сходя с крыльца, – можете пройти в комнату на первом этаже, справа по коридору, и там переодеться и вообще отдохнуть – белье на кровати свежее.

Кто бы сомневался! Белье у нее свежее на гостевой кровати! В свои восемьдесят с гаком моя бабушка крахмалила и наглаживала постельное белье до хруста и не признавала никакого цвета, кроме белого. Да, у нее была помощница по хозяйству – мне удалось после многолетних дебатов убедить ее в необходимости подобного шага, – но основную массу домашних дел бабушка по-прежнему делала сама. Странное дело – внешне я очень напоминала бабушку, а вот в остальном трудно было бы найти двух более различающихся людей, чем мы…

– Кстати, ты тоже могла бы сменить костюм, – заметила она, провожая взглядом скрывшегося в доме Володю, – в твоей комнате висит какая-то одежда. Не станешь же ты бродить тут по лесу в деловой одежде.

– Не стану. – Я чмокнула ее в щеку, хотя подобное действие в последнее время давалось мне довольно тяжело, и пошла в свою небольшую комнатку под самой крышей. Эти «апартаменты» я занимала с тех самых пор, как помню себя. Бабушка ничего здесь не меняла, разве что кровать со временем сменилась на более широкую и длинную – я вышла замуж и приезжала сюда уже со Светиком. Сейчас я опять одна.

Найдя в шкафу старые джинсы и просторную майку с каким-то совершенно идиотским рисунком, невесть как оказавшуюся в моем гардеробе, я прилегла на кровать и почувствовала какую-то внезапную свободу – от проблем, от забот, от суеты. От самой себя. Это оказалось неожиданно приятно и словно омолодило меня лет на десять-пятнадцать, вернуло в пору, когда я была беззаботной студенткой юридического факультета и привозила сюда компанию своих приятелей-однокурсников. Чудесное было время… Мы затаривались дешевым вином в пакетах, нехитрой закуской и сигаретами, приезжали сюда после обеда в субботу и гудели до ночи воскресенья. Все было как-то невинно, весело, шумно, но при этом мы не раздражали соседей, не мешали никому… Или люди были добрее? Хотя как это могло быть в те годы, когда зарплаты выплачивались нерегулярно, а полки коммерческих магазинов дразнили взгляд обертками импортного шоколада и бутылками неизвестного алкоголя, какими-то совершенно неведомыми для большинства продуктами и шмотками? Конечно, в нашей компании практически не было «пролетариев», мы все были детками из семей бывшей советской элиты – но вокруг-то жили и обычные люди. Надо же, как время все меняет… Мои однокурсники любили эти поездки – на нашей даче все чувствовали себя свободно и раскованно, бабушка в такие дни сюда не приезжала, а если и оказывалась случайно, то вообще никак не вмешивалась в происходящее. Даже влюбленные парочки чувствовали себя здесь свободно и имели возможность уединиться в одной из комнат двухэтажного дома, чем и пользовались довольно бессовестно. И я с Кириллом не составляла исключения. Именно в этой комнатке под крышей мы проводили с ним ночи в объятиях друг друга. Черт, ну до каких же пор я буду вспоминать Мельникова?! Почему в любой мелочи, даже самой незначительной, я непременно нахожу что-то такое, что напомнит мне о нем? Даже собственная комната…

– Варвара, ты легла отдыхать? – раздался снизу голос бабушки, и я села.

– Нет, переодеваюсь. Я тебе нужна?

– Мы с Владимиром хотим попить чаю, присоединишься?

– Да, сейчас.

Впервые за все время существования дачи я покинула собственную комнату с удовольствием…

После чаепития под дубом Володя вызвался починить чуть покосившийся забор за домом, и бабушка согласилась, сетуя на отсутствие в нашей семье мужчин:

– Был Святослав, да и тот не работник. Что взять с творческого человека? Вот муж мой был, как говорили раньше, рукастый, все сам умел – и столярничать, и плотничать, и кирпич укладывать. Сейчас мужчины этого уже не умеют.

– Ну почему же? – улыбнулся Володя, пробуя пальцем лезвие топора. – Я вот все умею, и ремонт в квартире всегда сам делаю – и себе, и родителям.

– Вы, Владимир, приятное исключение. Я вам очень благодарна за предложенную помощь.

– Да мне же несложно. На свежем воздухе руки размять – одно удовольствие, какой же это труд? Так – развлечение. – Володя выбрал в кладовке под домом нужные инструменты и направился к забору.

– Тогда я сейчас сварю борщ. Это я делаю исключительно вкусно, можете поверить, – заявила бабушка.

– Тебе помочь? – Я поставила чашки и вазочки из-под варенья на поднос и пошла в дом.

– Нет, – отказалась бабушка, – ты в готовке ничего не смыслишь. К сожалению, как я ни старалась в тебя это вложить.

Даже в такой мелочи она не могла удержаться, чтобы не уколоть меня, ну что за характер! Да, я не варю борщи и не крахмалю пододеяльники, зато умею довести до победы даже самое запутанное и сложное дело в суде, вот так вот.

Перемыв чашки и блюдца, я тщательно вытерла все льняным полотенцем, которое выглядело так, словно было куплено вчера, а не добрый десяток лет назад, расставила все в серванте на полках и забралась на стул у большого обеденного стола, придвинутого вплотную к окну, поджав под себя ноги. Створки были раскрыты, и легкий ветер шевелил тонкие занавески, донося с улицы аромат жасмина. Бабушка, повязав передник с кружевами, принялась за чистку овощей. В большой кастрюле уже варился бульон из мозговой косточки – как будто специально припасенной для этой цели, хотя я не предупреждала, что приеду. Со двора доносился звук пилы – Володя ремонтировал забор, менял там сгнившие штакетины.

– Хороший мужчина, – заметила бабушка, ловко шинкуя морковь.

– Хороший. И водитель отличный – я с ним очень спокойно себя в машине чувствую.

– Как живешь, Варвара? Святослава давно видела?

– Недавно. К чему вопрос?

Бабушка отодвинула тарелку с морковью и положила на разделочную доску большую свеклу. Она не признавала никаких терок или шинковок, не говоря уже о кухонных комбайнах – все резала только ножом и так аккуратно, что мне казалось, будто в ее глазу установлен какой-то прибор, позволяющий ей делать это.

– Ни к чему, просто вопрос. Совсем не интересуешься делами бывшего мужа? Ведь не один год вместе прожили.

– Ну и что? Почему мне должна быть интересна его жизнь теперь? На то пошло, так я и раньше не особенно ею интересовалась.

– Тогда почему удивилась, когда о Макаре узнала? – не переставая орудовать ножом, уколола меня бабушка. – Не интересовалась ты – нашлась та, кто заинтересовался.

– Ой, ба! Я тебя умоляю! Можно подумать, ты не знаешь, почему так вышло! – скривилась я. – Да Светику не Ирка нужна была.

– Не была бы нужна Ирка – и Макара бы не было, – не сдавалась бабушка.

– Ты от меня чего хочешь сейчас?

– А ты голос не повышай, я пока еще в своем доме и от тебя не завишу! – строго напомнила бабушка, стряхивая свеклу в глубокую тарелку.

– Тогда зачем ты завела этот разговор о Светике? Не понимаешь, что мне неприятно?

– Неприятно? – принимаясь шинковать капусту, усмехнулась бабушка. – А ему сильно было приятно терпеть твои выкрутасы столько лет? Думаешь, он не понимал, что ты ему постоянно изменяешь? Твоя беда, Варвара, в том, что ты считаешь людей заведомо глупее себя, и Святослав не стал исключением. А он все понимал, видел и мучился. Ему каждую секунду было больно, понимаешь? Он тебя любил – так редко кого любят. Ему твои измены были как острый нож.

Я машинально выдернула у нее из-под руки остаток кочерыжки и захрустела ею. Бабушка была не права – я отлично понимала, что Светик не глуп и не слеп, но знала и другое – его все устраивало. Больше всего на свете мой гениальный супруг любил себя и свой собственный комфорт, особенно душевный. И исключительно потому ни разу не устроил мне даже мало-мальски полноценного скандала – боялся нарушить свой покой. Где-то глубоко внутри себя я была уверена в том, что, закати он хоть раз полноценный разбор полетов, и я больше никогда не стала бы изменять ему. Мне ведь, по сути, и не хватало в браке именно этого – твердой мужской руки. Да, Светик был хорош как друг и даже неплох как любовник, но вот этого мужского в нем не было ни капли. Кажется, последнюю фразу я сказала вслух, потому что бабушка, не переставая шинковать капусту, откликнулась: