Мария Шорох - Без права выбора. Чужие миры

• Название: Без права выбора. Чужие миры
• Автор: Мария Шорох
• Издательство: СИ
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2016

Многие сказки заканчиваются свадьбой, моя почти не стала исключением. Совместимость в постели не всегда помогает достичь понимания вне неё, а когда на голову сваливаются новые обязанности, подопечные которые в разы сильнее и опытнее тебя, неадекватное руководство и забытый жених, самое время попытаться посмотреть в себя, разложить всё по местам и решить. Есть ли у тебя право выбирать как жить существам из чужих миров?

---

Ксю открыла дверь практически сразу, стоило мне постучать.

— О, привет! Какими судьбами? — она посторонилась, позволяя мне зайти. — А мы тут плюшками балуемся. Мне ухажер сладости принёс, а я всё детям отдаю, вот они сейчас цукаты и орешки в карамели трескают, присоединишься?

— Нет, спасибо. Я недавно обедала. Я чего пришла- то, я книгу для твоих малышей принесла. Это специально для вампирят. И тебе будет легче с ними по ней заниматься, и для себя, может, что интересное почерпнёшь, — я передала книгу ей в руки.

— Вау! Спасибо большое. Я как-то об этом пока не думала. Они только привыкать начали к новой обстановке.

— Да? А мне показалось, что они с первых дней здесь освоились.

За болтовнёй мы всё-таки прошли на её кухню, где стояла небольшая жаровня и холодный шкаф, артефакт, работающий по принципу холодильника.

— Младшим, в общем, всё равно, где мы живём, для них главное, что мама рядом. Лере и Никите, в отличие от старшего, сказали, что я уехала далеко за море и вернусь не скоро. А Серёжке объяснили, что мама разбилась на самолёте. Даже на захоронение пустого ящика с собой взяли, имбецилы недоразвитые. Ну, какому дегенерату могла прийти в голову, что ребёнку место на кладбище при закапывании могилы матери? — она с грохотом опустила чайник на жаровню. — Извини, вырвалось.

Она уже взяла себя в руки и начала составлять травяной сбор для чаепития из цветных глиняных баночек с притёртой крышкой, что стояли в шкафу, над разделочным столом.

— Сережка- то ходил уже во второй класс, кое-какую картину Земного мира в голове имеет, а тут новый мир, новые расы, он, оказывается, вампир. Это не просто принять за пару дней. Но он старается, моя гордость. А с какой бешеной радостью он встретил меня, когда я заявилась домой, — её улыбка могла, наверное, сейчас зажечь солнышко, столько радости, любви и тепла в ней было.

— Я заметила, ты их по-разному называешь.

— По старшинству. Моя гордость, моя радость и моя маленькая прелесть, — последнее слово она прошипела, как горлум из властелина колец. — Отец у них кобелина, а детки замечательные получились, в меня.

Чайник закипел, и Ксю заварила напиток, по кухне разлился потрясающе вкусный аромат трав и фруктов с превалирующей ноткой цитруса.

Мы пили чай из больших чашек, и я даже соблазнилась парочкой сладких орешков и цукатов.

— Я знаю, я наглый паразит, но ты не посидишь с малышами в субботу днём? — оторвала меня от наслаждения Ксю.

— Баш на баш. Расскажи мне уже, кто твой любовник. А то я сижу с твоими детьми, и меня просто разрывает от любопытства: ради кого я стараюсь?

— Ади, — она уткнулась носом в чашку, а я первый раз в жизни видела, как краснеет вампирша от смущения. Её светлая, почти белая кожа, покраснела на скулах нежным розовым цветом, и ярко заалели кончики ушей.

— Я не ослышалась? Тот самый Адриакторн, который обвинил тебя в смерти брата, и если бы не наша выходка, отравил бы тебя и долго издевался бы в подвалах своего замка, если бы ты, конечно, пережила передоз вампирской наркоты?

— Ну, да. Как-то так получилось…

— А-фи-геть! — протянула я, откидываясь на спинку стула, приставленного к стене. — Ну ладно, посижу я с ребятками. Мне тоже тренироваться надо. Через год свою или своих тетешкать буду. Но ты, мать, меня реально удивила.

Она лишь улыбнулась и развела руками в стороны над дымящейся чашкой.

— А ты не расскажешь мне: что происходит у наших крылатых? Я на пару недель выпала из жизни, и даже не сразу узнала о том, что мои подопечные тоже втянулись в их конфликт.

— А! — она гневно махнула руками, — Забудь об этих баранах! У них есть тысяча возможностей помириться. Но одна слишком зациклилась на собственной вине, а второй лелеет своё непомерное эго. Им всё равно некуда деваться друг от друга. Так что если не сейчас, так через год или десять лет, но у них всё наладиться. Когда эта девочка в последний раз ко мне заявилась, я ей предложила напоить его приворотным и переспать с ним в своё удовольствие, и прекратить иметь мозг окружающим. Так эта фифа обиделась и сбежала. Кстати, тот же совет я дала рыжему. Чтоб не сомневался больше, любят его или не любят. Вот хохма будет, если они оба меня послушаются.

— Ясно, — я, не стесняясь, похрюкивала от смеха над её словами, — Пойду я, нужно ещё ужином озаботиться, а то вернётся моя змеис домой и меня съест.

— Давай. Жду тебя в субботу.

Выйдя от Ксю, я отказалась от мысли искать женатых пернатых. Даже если в ментальном вмешательстве был виновен кто-то из них, в чём я сильно сомневаюсь, вряд ли оно повторится при случайной встрече.

Можно было отправиться в трактир переходом, но мне хотелось пройти пешком под медленно падающими пушистыми снежинками, ещё пару недель и снежная пора закончится. Начнётся месяц холодных северных ветров, а в конце последнего месяца зимы неделя ледяных дождей. А затем праздник первого дня весны, после которого воздух резко прогреется до плюсовых температур. И свобод мужа от источника, и путешествия между мирами…

Примерно шесть недель. Сорок пять дней. Кажется, что долго, но ведь они пролетят и останутся позади, как сегодняшний снег, а мы откроем новую страницу нашей жизни. Или не откроем? Ведь отрезки жизни меряются не годами или месяцами, а чувствами, мыслями, ощущениями, а никак не датами. Даже события — лишь повод для запоминания чувств, испытываемых нами в тот или этот конкретный момент времени.

А с тех пор как я узнала, что буду жить долго, что-то во мне сдвинулось. Я не считаю больше свои годы и дни приближением к забвению. Забавно, но если бы не вся эта свистопляска со вторым совершеннолетием сирен, я бы вряд ли поинтересовалась, когда у меня день рождения по местному летоисчислению. Так легко и приятно было осознать, что молодость не промелькнёт кометой, а будет присутствовать на моём лице и теле столько, сколько я захочу. И главное, есть тот, с кем хочется это время разделить.

За тихой беседой с самой собой, которую, возможно, подслушивал один вредный, но любимый мужчина, я дошла до заведения матушки Жины. Её сын попросил меня подождать, горячему оставалось готовиться буквально десять минут, ну и время на сбор корзины.

Я заказала горячий настой с капелькой местного подобия рома и наслаждалась одиночеством, насколько это возможно в подобном заведении, сидела в углу и глядела в окно на снегопад. Настроение было умиротворённо-лирическое, надеюсь, мне удастся его сохранить в оставшийся час.

* * *

Вечер. Любимый супруг должен был с минуты на минуту появиться дома. Ужин в состоянии стазиса был накрыт на столе в гостиной. В камине потрескивало фиолетовое пламя. А настроение падало с каждой минутой ожидания всё ниже.

Все мысли были заняты предстоящим разговором. И возбуждением. Чёртова природа. Может, удастся отложить моё воспитание на потом? Ладно, если быть честной, я бы не отказалась от такого преимущества, как согласная на всё за ласку, оказавшись на месте мужа. А почему собственно не отказалась бы? Не пришло ли время перестать рассматривать нашу супружескую жизнь как театр военных действий?

Какие забавные открытия находишь в собственном голове, когда оказываешься припёртой к стенке обстоятельствами.

Наконец, когда я совсем извелась, входная дверь открылась, впуская Иска домой. А ведь я уже была готова сотворить что-нибудь откровенно глупое, но успокаивающее, например, достать мужнюю заначку тролльего самогона, или выпить его же успокоительного, которое создала для него Милана, я ведь тоже капельку василиск, должно помочь, наверное, существует же малая вероятность удачного исхода подобной затеи.

— Тебе вредно так много думать о глупостях. У меня уже голова кругом от твоих метаний, — он уверенно сокращал расстояние между нами, раздеваясь на ходу. В итоге остановился около меня он в одних штанах. Моих любимых, черных кожаных, не скрывающих ни одной линии тела любимого.

— А ты не подслушивай, — руки тряслись, как у человека с болезнью Паркинсона, так хотелось притянуть его к себе, вдохнуть ни с чем не сравнимый запах его кожи, почувствовать на губах его вкус.

— Солнышко, не заводись, — он внаглую отошел от меня и плюхнулся в кресло.

— Даже не поцелуешь? — неудовлетворенное желание перерождалось в гнев на его нарочитую холодность.

— Не сейчас.

— Ты мне мстишь, что ли?

— Нет. Что ты родная. Мстить любимым — это не в моих правилах. Лучше сядь, поешь, успокойся, — он говорил абсолютно спокойно, но в каждом слове мне слышалась издёвка. — Демоны! — зарычал он. — Да не будет никакого разговора, женщина. Ты всё равно меня не услышишь! Дай мне просто поесть, и я займусь тобой!

У меня от обиды задрожали губы.

Займусь тобой! — как будто я вещь, которую нужно просто взять, починить и положить на полочку до следующей неисправности. А как же в горе и в радости?