Илья Мощанский - В осаде

• Название: В осаде
• Автор: Илья Мощанский
• Издательство: БТВ-Книга
• Жанр: История
• Год: 2008

Наиболее трагическим периодом истории блокады Ленинграда стал 1942 год, в течение которого германское командование различными способами пыталось стереть с лица земли город на Неве и уничтожить его жителей. Однако ленинградцам удалось выстоять, несмотря на все невзгоды и страдания.

Книга, посвященная операциям Волховского и Ленинградского фронтов с января по сентябрь 1942 года, содержит более 130 фотографий, рисунки боевой техники и карты боевых действий.

---

Ударная группировка 55-й армии продвинулась до северной окраины поселка Красный Бор. Фронт вражеской обороны «прогнулся, но не дал глубокой трещины». Чтобы не допустить прорыва наших войск к станции Ульяновка, германское командование перебросило на свои позиции под Красным Бором новые силы и предпринимало непрерывные контратаки. Войска 55-й армии, ослабленные в предшествующих боях, перешли к обороне.

Активные действия в это же время развернули подразделения 13, 21-й и 180-й стрелковых дивизий 42-й армии. Наши бойцы атаковали вражеские опорные пункты на участках Верхнее Койрово, Кискино, Туйполово, Коккорево, Синда, Венерязи, уничтожив много вражеских солдат и офицеров.[19]

Кроме боев местного значения, которые в начале 1942 года вели отрезанные и блокированные войска Ленинградского фронта, имелась и более сложная специфическая задача — контрбатарейная борьба с германской артиллерией.

Позиции немецких орудий располагались всего в 6–8 км от центра города, что делало вражеские артналеты крайне болезненными для населения и предприятий Ленинграда.

Все батареи противника, обстреливающие город, располагались на юге против 42-й и 55-й армий. Руководство контрбатарейной борьбой осуществлялось централизованно начальником артиллерии Ленинградского фронта (с конца 1941 года эту должность занимал полковник артиллерии Г.Ф. Одинцов. — Прим. авт.). Для этого была создана специальная группа артиллерии в составе трех корпусных артполков, одной пушечной бригады и артиллерии Краснознаменного Балтийского флота (артиллерия КБФ состояла из 101-й железнодорожной артиллерийской бригады, имевшей несколько дивизионов, вооруженных артиллерией, снятой с миноносцев и крейсеров (130-мм, 152-мм и 180-мм калибров; артиллерии надводных кораблей: линкоров «Октябрьская революция», стоявшего на Неве со своим главным калибром (12 305-мм орудий) и «Марат» в Кронштадте, со сбитой носовой башней, с 9 305-мм орудиями; крейсеров «Максим Горький» и «Киров», вооруженных 180-мм пушками, миноносцев с 130-мм пушками, канонерских лодок, фортов крепости Кронштадт и батарей береговой артиллерии; все эти силы возглавлял флотский контр-адмирал И.И. Грен, оперативно подчиненный начальнику артиллерии Ленфронта).

Когда Г.Ф. Одинцов принимал должность, он пригласил к себе для доклада начальников оперативного и разведывательного отделов штаба артиллерии фронта полковников Новикова и Гусарова. Выяснилось, что учет каждой стабильной батареи врага был поставлен по-научному. На каждую из батарей имелась специальная карточка с номером цели, в которой фиксировался калибр, количество орудии, ее координаты, время огневой деятельности.

Однако с боеприпасами положение было очень тяжелым. В среднем на орудие приходилось около 20 выстрелов, включал запасы на армейских и фронтовых складах. Подвоз боеприпасов не производился. Транспорт использовался только для доставки продовольствия, ибо население и город голодали. В случае начала наступления противника боеприпасов хватило бы в лучшем случае на один день боя. Производственные мощности промышленных предприятий в результате эвакуации уменьшились вдвое. Голод и отсутствие сырья остановили работу заводов, имевших возможность производить боеприпасы.

Во время принятия дел и должности полковник Г.Ф. Одинцов решил поговорить о необходимости срочного подвоза боеприпасов с начальником штаба Ленинградского фронта генерал-майором Д.Н. Гусевым.

— Ну, как, ознакомились с делами? — спросил он.

— Да, — ответил Одинцов и начал разговор о подвозе боеприпасов.

Гусев сообщил, что подвоз боеприпасов приостановлен по решению Военного совета фронта. «На днях мы вернемся к этому вопросу», — пообещал он.

Часа в три ночи уже 3 января зазвонил телефон:

— Здравствуйте, товарищ Одинцов! Говорит Жданов. Вы разобрались с боеприпасами?

— Да, — ответил Одинцов.

— Можно пригласить вас ко мне со сведениями об их наличии?

— Слушаюсь, сейчас буду.

Зайдя к А.А. Жданову и представившись, полковник Одинцов начал докладывать о положении дел с боеприпасами и высказался за необходимость срочного подвоза их через Ладожское озеро.

— О вашем предложении мне докладывал товарищ Гусев. Я в курсе дела. Через 2–3 дня подвезем необходимый минимум продовольствия и начнем подвоз боеприпасов. Мы можем подождать 2–3 дня?

— С моей точки зрения, — сказал полковник Одинцов, — боеприпасы нужно подвозить немедленно, но если через 2–3 дня в сутки будем подвозить по 1500–2000 тонн, то подождать можно.

Около шести часов утра Одинцов позвонил командиру 47-го корпусного артиллерийского полка майору Н.П. Витте и сообщил ему, что в девять часов будет знакомиться с организацией борьбы с батареями противника на красносельском направлении, на которое нацелен его полк.

В районе Автово Одинцова в условном месте встретил майор Витте. Они зашли в штаб полка, размещенный на первом этаже большого дома. Витте доложил задачу полка. Полоса действия 47 кап — от Финского залива до Пушкина. Все батареи противника были занумерованы, велся такой же учет, как и в штабе артиллерии фронта. Полк Витте взаимодействовал с 73-м корпусным полком майора С.Г, Гнидина, который располагался левее. Штаб 73 кап располагался во Дворце Советов — здании, выстроенном на Московском проспекте и законченном перед самой войной (туда планировали переселить все городские власти, что так и не было осуществлено даже после войны. — Прим. авт.).

Во время ознакомления с работой штаба начался обстрел Кировского завода. Начальник штаба полка капитан Гордеев выслушал по телефону доклад командира разведывательного артиллерийского дивизиона инструментальной разведки (РАД). Взяв телефонную трубку другого аппарата, он отдал приказание:

— Цели № 221, 252 ведут огонь по Кировскому заводу. Подавить.

— Кому вы подали команду? — спросил Одинцов.

— Командиру 2-го дивизиона. За ним закреплены эти цели.

— А как и кто определил, что именно ведут огонь цели № 221 и 252?

— 1-я звукобатарея. Эти цели нам давно известны, они действуют с октября 1941 года, и наши звукометристы их нe дешифруют, а по характеристике записи сразу докладывают, какие из них действуют.

Одинцову вспомнилось, что подобные мастера-звукометристы были под Лугой в артиллерийском полку АККУКС (Артиллерийские краснознаменные курсы усовершенствования командного состава, — Прим. авт.). которые могли определить номер цели без дешифровки. Полковник Одинцов вместе с майором Витте направились на 4-ю батарею, которая должна была вести огонь по команде Гордеева.

Позиции батареи оказались в 800 метрах от штаба, на окраине Автово. Командование встретил старший на батарее.

— По какой цели вы вели огонь и сколько выпустили снарядов? — спросил его Одинцов.

— По цели № 221. товарищ полковник. Выпустили 12 снарядов.

— Товарищ Витте, сколько времени прошло после открытия огня целью № 221 и до открытия огня 4-й батареи?

Майор Витте позвонил в штаб и через минуту доложил:

— Четыре минуты.

Полковник Одинцов обошел все четыре орудийных окопа 122-мм пушечной батареи. На орудийных щитах каждого орудия мелом были написаны установки для открытия огня по каждой цели, закрепленной за батареей. Благодаря этому батарея могла быстро открыть огонь по любой из закрепленных за ней целей. Новый начальник артиллерии Ленфронта побывал у звукометристов, на наблюдательном пункте полка и нескольких батареях. У него сложилось хорошее впечатление от части майора Витте. Было видно, что это кадровый полк.

Затем полковник Одинцов поехал в штаб артиллерии 42-й армии, который находился в большом доме на Международном проспекте. Начальника артиллерии этой армии полковника М.С. Михалкина в штабе фронта Одинцову охарактеризовали как очень смелого и энергичного человека. В сентябре 1941 года немцы ворвались на Пулковские высоты, господствующие над южными подступами к городу, что могло привести к очень тяжелым последствиям. Михаил Семенович Михалкин, выехав на этот участок фронта, увидел, что на северном скате одной из высот собралось человек 250 артиллеристов, оттесненных с позиций. Михалкин поднял людей в атаку, и они отбили высоту. С тех пор, вплоть до разгрома немцев в 1944 году, этот участок фронта оставался в наших руках.

Ознакомившись с состоянием артиллерии и организацией контрбатарейной борьбы в 42-й армии, около 16 часов 4 января 1942 года полковник Г.Ф. Одинцов возвращался в Смольный. По дороге он несколько раз попадал под огневые налеты. Немцы активизировались. Несмотря на то, что контрбатарейная борьба наладилась, город все же подвергался обстрелу. У артиллерии Ленфронта явно не хватало боеприпасов. И хотя капитан Гордеев из 47-го корпусного артиллерийского полка и подавал команду «Подавить!», количество снарядов, выпущенных по цели, могло ее только нейтрализовать. Решить проблему артобстрелов могла только наступательная операция по прорыву блокады Ленинграда. И она началась.