Джордж Элиот - Мельница на Флоссе

• Название: Мельница на Флоссе
• Автор: Джордж Элиот
• Жанр: Проза

«Мельница на Флоссе» – роман выдающейся английской писательницы Джордж Элиот (англ. George Eliot, 1819-1880). *** Это роман о непростых отношениях между братом и сестрой, а также о роли самопожертвования в жизни женщины, дважды отказавшейся от собственного счастья в пользу долга. Другими знаменитыми произведениями писательницы являются романы «Миддлмарч», «Сайлес Марнер», «Ромола» и «Феликс Холт, радикал». Джордж Элиот, настоящее имя которой – Мэри Энн Эванс, является автором всемирно известных книг о превратностях человеческой судьбы.

---

Но плотина была такой предмет для разговора, который можно было остановить на время и потом приняться за него на том же самом пункте; а вы знаете, мистера Теливера занимал еще другой вопрос, о котором ему нужно было посоветоваться с Райлэ. Но этой-то особенной причине он замолчал на короткое время, за последним глотком и, в размышлении, начал потирать свои колени. Он не был способен к быстрым переходам. «Свет этот такая запутанная штука» говаривал он: «погонишь телегу, со спехом, как раз опрокинешь ее на повороте». Мистер Райлэ, между тем, не обнаруживал нетерпение. Зачем? Даже Готспер (Генрих Перси Готспер, одно из действующих лиц в первой части «Короля Генриха IV» трагедии Шекспира.), можно полагать, вероятно, сидел бы терпеливо в своих туфлях у светлого огонька, набивая нос табаком и потягивая даровой грог.

– Сидит у меня одна вещь в голове… – сказал наконец мистер Теливер несколько тише обыкновенного, повернув голову и смотря пристально на своего собеседника.

– А! – сказал мистер Райлэ с тоном кроткого участия.

Это был человек с тяжелыми восковыми веками и высокими бронями, который всегда смотрел одинаково, при всевозможных обстоятельствах. Эта неподвижность лица и привычка нюхать табак перед каждым ответом совершенно придавали ему характер оракула в глазах мистера Теливера.

– Это такая особенная вещь, продолжал он: – про моего мальчика Тома.

При звуке этого имени Магги, сидевшая на низенькой скамеечке, у огня, с большою книгою на коленях, отряхнула назад свои густые волосы и посмотрела с любопытством. Немногие звуки пробудили бы Магги, когда она задумывалась над своею книгою; но имя Тома в этом случае действовало не хуже самого пронзительного свистка: в одну минуту она была настороже со своими блестящими глазами, как шотландская такса, подозревавшая беду и решившаяся, во всяком случае, броситься на каждого, кто грозит этою бедою Тому.

– Видите, надо мне поместить его в новую школу к Иванову дню, – сказал мистер Теливер: – в Благовещение он оставляет академию. Пусть его погуляет три месяца, но потом я хочу его отправить в хорошую, что называется, школу, где из него сделают ученого.

– Да, – сказал мистер Райлэ: – никакие выгоды не сравнятся с хорошим воспитанием. Не то, прибавил он с вежливым намеком: – не то, чтоб человек не мог быть отличным мельником, или фермером и ловким, разумным малым в торговле без помощи науки.

– Я с вами согласен, – сказал мистер Теливер, подмигивая и покачивая головою на одну сторону. – Но дело в том, что я не хочу видеть Тома мельником и фермером: мне это не по нраву. Помилуйте, сделаю я его мельником и фермером – он и будет только выжидать, как бы поскорее забрать в свои руки мельницу и землю, да намекать мне, что мне уже пора отдыхать и думать о смерти! Нет, нет, видал я это довольно на других сыновьях. Сниму свой кафтан, когда впрямь придется залечь в могилу. Тому я дам воспитание да устрою для него дело, чтоб он сам свил себе гнездо, а не выживал бы меня из моего. Довольно будет с него, если оно ему достанется, когда я умру. Не позволю себя кормить с ложечки, пока зубы целы.

Очевидно, это была чувствительная струна у мистера Теливера, и сила, придавшая необыкновенную быстроту и выражение его речи, еще обнаруживалась, в продолжение нескольких минут, в грозном покачивании головы и в порывистых «нет, нет», которыми, заключилось его ворчанье.

Магги пристально следила за этими признаками гнева, которые задевали ее за живое. Очевидно, подозревали, что Том был способен выгнать своего отца и опозорить себя пороками. Этого уже невозможно было вынести; Магги спрыгнула с своей скамейки, забыв про свою тяжелую книгу, которая с шумом упала у камина, и, подойдя между коленями отца, – сказала, плача от негодование:

– Отец, Том никогда не будет вам худым сыном – я знаю, что он не будет.

Мистрис Теливер не было в комнате (она смотрела за приготовлением ужина), и сердце мистера Теливера было тронуто; Магги, поэтому, никто не бранил за книгу. Мистер Райдэ спокойно поднял ее и стал рассматривать, между тем, как отец хохотал с некоторым выражением нежности на его суровом лице и ласково трепал свою девочку по спине, держа ее за руки между коленями.

– Как, нельзя худо говорить про Тома? Э!.. – сказал мистер Теливер, смотря на Магги прищуренными глазами, потом обращаясь к мистеру Райлэ, он прибавил тихим голосом, как будто Магги не могла расслушать:

– Она пони мает, как нельзя лучше все, о чем говорят. Послушали бы вы, как она читает: так и режет, будто все знает наперед, и всегда за своею книгою. Нехорошо, нехорошо, продолжал мистер Теливер печально, сдерживая эту предосудительную, по его мнению, гордость: – женщине не для чего быть такой способной: не доведет это до добра – я уверен. Помилуй Господи! здесь гордость снова взяла свое: она читает книги и пони мает их лучше многих больших.

Щеки Магги зарделись от волнения. Она думала: теперь мистер Райлэ почувствует к ней уважение; очевидно, до сих пор, он не обращал на нее никакого внимания.

Мистер Райлэ перевертывал страницы книга; она ничего не могла прочесть на его лице с высокими бровями; но вот он посмотрел на нее и сказал:

– Пожалуйте-ка, скажите мне что-нибудь про эту книгу; вот и картинки: что они представляют, рассказывайте.

Магги, покраснев до ушей подошла, однако ж, без принуждения подошла к мистеру Райлэ и взглянула на книгу: потом, с жадностью схватив ее за угол и отряхнув назад свою гриву, она – сказала:

– О! я расскажу вам, что здесь представлено. Это ужасная картинка – неправда ли? Но меня так и тянет к ней. Это – старуха в воде – колдунья, ее бросили в воду, чтоб узнать колдунья ли она; поплывет она – колдунья, а потонет и умрет – ну, так она невинна и просто себе бедная, полоумная старуха. Но какая же ей от того будет польза, если она потонет? Разве, я полагаю, она пойдет на небо и Бог вознаградит ее. А этот ужасный кузнец, который стоит подбоченившись и хохочет – о! неправда, ли какой он урод? Я вам скажу, кто он такой. Это на самом деле черт (голос Магги сделался громче и выразительнее), а не кузнец; потому что черт принимает форму злых людей и ходит везде и наущает людей делать худое, и чаще всего является он в форме худого человека, потому, знаете, если б люди видели, что он черт, так они убежали бы от него и он не мог бы заставить их делать, что ему угодно.

Мистер Теливер внимал с немым удивлением объяснению Магги.

– Что это за книга? – воскликнул он, наконец.

– История черта Даниэля Дефо, книга совсем не для ребенка, – сказал мистер Райлэ. – Как она попалась между вашими книгами. Теливер?

Магги, казалось, была огорчена и обескуражена.

– Это одна из книг, – сказал ее отец: – которые я купил на распродаже вещей Портриджа. Все они были в одинаковых переплетах; переплет, видите, хороший: я и думал все это книга хорошие. Между ними вот «Благочестивая жизнь и смерть Иеремии Тейлора»; я читаю ее часто по воскресеньям (мистер Теливер чувствовал некоторую привязанность к этому великому писателю, потому что его имя было Иеремия). Там их много; большая часть проповеди, я полагаю; но у всех у них переплет одинаковый, я и думал, что все они по одному образцу. Но, видно, по наружности судить нельзя. Такой это, право, мудреный свет!

– Ну, – сказал мистер Райлэ покровительствующим тоном, гладя Магги по голове: – советую вам отложить в сторону историю черта да читать какую-нибудь хорошую книгу. Разве нет у вас книг получше?

– О, да, – сказала Магги, оживленная несколько желанием доказать разнообразие своей начитанности: – я знаю, что эту книгу нехорошо читать; но я люблю картинки, и сама из моей головы придумываю к ним истории. А у меня есть еще эзоповы басни, книжка про кенгуру и разные разности, «Похождение Странника»…

– А вот прекрасная книга! – сказал мистер Райлэ, – лучше ее и не найдете.

– Да, но в ней также много говорится про черта, – сказала Магги с торжеством. – Я покажу вам его изображение в его настоящем виде, как сражался он с христианином.

Магги в одну минуту побежала в угол, вспрыгнула на стул, достала из маленького шкафчика с Книгами старый, затасканный экземпляр Беньяна, который сейчас же открылся, без дальнейшего искание на желаемой картонке.

– Вот он! – сказала она, возвращаясь к мистеру Райлэ. – Том мне его раскрасил, когда он был дома, на праздниках. Вы видите: тело все черное, а глаза красные, как огонь, потому что внутри он весь из огня, который так светится в глазах его.

– Ступай, ступай! – сказал сердито мистер Телннер, которому уже не нравились эти свободные замечание о наружности существа довольно могущественного, чтоб создать адвокатов: – закрой книгу и довольно этой болтовни. Так я и думал: ребенок добру не научится из этих книг. Ступай, ступай! посмотри, что делает мать?

Магги закрыла сейчас же книгу, чувствуя упрек, но, не желая идти за матерью, она поместилась в темном углу за креслом отца и принялась нянчить куклу, к которой она чувствовала необыкновенную нежность в отсутствие Тома, и, пренебрегая ее туалетом, осыпала ее такими жаркими поцелуями, что ее восковые щеки были очень нездорового цвета лица.