Елена Арсеньева - Большая книга ужасов 63 (сборник)

• Название: Большая книга ужасов 63 (сборник)
• Автор: Елена Арсеньева
• Жанр: Детские приключения
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-74226-4

«Долг оборотня»

Это была самая красивая девчонка на свете! Длиннющие черные косы, сказочные зеленые-презеленые глаза. И вся такая тонкая – черные джинсы, майка и балетки, казалось, на ней нарисованы… В общем, вы ведь уже поняли, да? Я влюбился в незнакомку с первого взгляда. И сразу заметил: она необыкновенная. Настолько, что, может, и не человек даже. А кошка. Или мне все-таки показалось? Я последовал за загадочной девчонкой… а оказался в плену у ведьмы. И это стало еще не самой большой моей неприятностью!

«Твой личный кошмар»

Мы не знаем последствий своих поступков. Не можем предсказать, к чему приведут самые обыкновенные, повседневные действия. Лелька чувствовала, что совершила ошибку. Но какую? Когда? Или еще не совершила, а только совершит? Девочка терялась в догадках. Однажды она просто оказалась в Корректоре – странном месте, которое снаружи выглядело как санаторий. Всех находящихся там ребят мучили кошмары. И всех их готовили к какой-то непонятной, загадочной миссии. К чему-то, что называлось Петлей… и давало возможность исправить ужасную ошибку. А еще – вызывало инстинктивный страх. Но о побеге из Корректора не получалось даже подумать. Лелька понимала: скоро в Петлю предстоит отправиться и ей…

«Дерево душ»

С тех пор как мама пропала, Никита жил словно во сне. Он ходил в школу, ел, спал… но чувствовал себя хуже некуда. Вернее, ему казалось, что некуда. Но однажды в его дверь позвонило чудовище. Меняющий обличья монстр. И мир из простого и понятного в один миг стал загадочным и странным. Оказалось, персонажи мифов и сказок существуют на самом деле. Ведь спас Никиту самый настоящий домовой. И сделал это не просто так: дедушка-суседушка называет мальчика богатырем и шаманом… и надеется, что тот совершит волшебный подвиг. Правда, по дороге Никиту вполне могут съесть. Но разве у героя есть выбор?

---

Вой не прекращался.

И вот Сильва села, напружинив лапы. Пушистый хвост вытянулся на снегу. Она подняла голову и, заведя глаза, чтобы не видеть застывших, холодных звезд, завыла сама – призывно, отчаянно, смиренно и в то же время с надеждой:

– У-у-уо-о-о!

* * *

– Бестолковая ты, бестолковая! – донесся до меня скрипучий старушечий голос. – Сколько уж годов учу тебя, с младенчества ты при мне, а все такая же раззява, как раньше была. Помнишь, я тебя в гнездо сорочье подложила? Тебе что надо было сделать? Выкинуть яйца из гнезда! А ты что сделала?! Свилась клубком – и ну отогревать их, пока сорока не прилетела да тебя же из гнезда, дуру, не вышвырнула! Еще тогда я поняла, что от тебя толку не будет! Надо было, как умные ведьмы советовали, тебя тогда же в лес унести да снежком сверху присыпать! Оставить замерзать, потому что не будет от тебя в нашем ремесле пользы!

– Ну и что ж ты, бабушка, не отнесла меня в лес? Что ж снежком не присыпала? – угрюмо пробурчал девчоночий голос.

Я этот голос сразу узнал. Шамаханская царица!

Черная кошка…

Мне захотелось посмотреть, кто она теперь, кошка или девчонка, но боялся: открою глаза – и разговор прекратится. А разговор был хоть и страшный и непонятный, но очень интересный!

– Да отнесла я! – с досадой отозвалась старуха. – И отнесла, и присыпала, и сверху трижды плюнула! Горько мне было свои надежды губить – а что же делать? Ах, как чуяла я, когда тебя нашла на помойке, что напрасная это затея… Видать, не родная мать тебя тогда выбросила, видать, кто-то другой. А у нее, видать, болело за тебя сердце. Вот и не порвалась меж вами ниточка, вот и вышла ты неудачная. Мне бы тогда мимо пройти… да вот беда – приспело время новую ведьму растить, а выброшенных детей я так давно не находила! Ну и схватила на радостях тебя. А вышло, что беду себе подобрала!

– Бабушка, ты лучше меня прогони! – плачущим голосом взмолилась девчонка. – Ну, если я неудачная… прогони! Может, мне лучше опять человеком стать? Может, я маму найду?..

– Дурища! – снисходительно усмехнулась ведьма. – Неужто жить надоело? Чтобы человеком стать, тебе надо лучшим другом убитой быть, а потом в огне сгореть. Ну и как, скажи на милость, ты это устроишь? У тебя вот лучший друг есть?

– Да у меня вообще никакого друга нет, ни лучшего, ни худшего! – вздохнула Шамаханская царица. – Да и как же может быть, чтобы лучший друг тебя убил?.. Нет, такого не бывает!

– Всякое бывает! – ухмыльнулась карга. – Но не всегда да не со всеми. И это ты правильно сказала, что никого у тебя нет. У тебя никого нет – кроме меня! Людям ты не нужна, зато мне еще пригодишься!

– Бабушка, а что было потом, когда ты меня замерзать в лес унесла? – перебила девчонка.

– Ничего! – огрызнулась сова. – Ничего и не было путевого! Зачем тебе про то знать? Незачем!

– Ну скажи, а? – попросила девочка. – Может, я бессмертная?

– Ишь, разбежалась! – захохотала старуха. – Все смертны, только одни помрут раньше, а другие позже. Просто, видать, не настал еще твой час. Вот и выжила второй раз… Небось на третий уж не выживешь!

– Ну что ж все-таки было, а, бабушка? – нудила Шамаханская царица, в характере которой любопытство, видимо, перекрывало все другие свойства, даже страх перед угрозой бабки.

– Вот же пристала, как репей к шерсти! – проворчала старуха, но все же ответила: – А то и было, что спустя три ночи вышла я косточки твои собрать да в печке сжечь, чтоб хоть пепел в дело пустить, на нужное зелье. Подхожу – а ты живехонькая-здоровехонькая! И снег вокруг тебя до самой земли протаял. Видать, кто-то пригревал тебя да кормил.

– А кто?! – воскликнула кошка.

– Про то тебе знать не надобно! – огрызнулась старуха. – Лишнее это! Ты мне лучше скажи, почему нынче не так все сделала? Я ж тебе велела ребятишек под заколдованной веткой протащить, чтобы навеки их в зверей превратить! А ты что натворила, раззява?! Все прозевала?!

– Я не зевала, – буркнула девчонка. – Я ребятишек в яму заманила. Только… ветка почему-то сломалась. Может, кто-то из них ее задел, пока лез.

Я чуть не ахнул, услышав это.

Ветка почему-то сломалась?! Ничего себе! Да я ж на нее плюхнулся как слон, всей тяжестью! Она не просто сломалась – она в прах рассыпалась!

И кошка этого не могла не видеть. Но почему-то не сказала бабке…

– Не ругайся, – попросила она жалобно. – Кого надо было, я же привела к тебе! Я все сделала как ты сказала! Выследила его, в парк заманила, потом на грань лесную… Что тебе эти ребята? Что в них проку? Ты же их просто потому погубить хотела, что весь род людской ненавидишь. А этого… ты его боишься, верно?

– Не его боюсь, а того, кто за ним стоит, – загадочно ответила карга.

«Ничего не понимаю», – честно признался я себе, но додуматься до чего-нибудь толкового не успел: старуха спросила девчонку, чуть понизив голос:

– Как думаешь, Гатика, он догадался, кто ты такая?

Я смекнул, что Гатика – это имя кошки.

Девчонки.

Шамаханской царицы.

Странное имя… что же оно значит?..

Наверное, оно мне понравилось бы, если бы я мог сейчас испытывать какие-нибудь положительные эмоции.

К сожалению, пока все случившееся располагало исключительно к эмоциям отрицательным.

– Да нет, вряд ли! – беспечно отозвалась Гатика. – Он совсем глупый. Даже не заметил, что я когтями на притолоке…

И осеклась, даже ойкнула испуганно.

– А, волчьи ягоды и корни мандрагоры! – злобно взвизгнула старуха. – Неужто опять когти об стену точила?! Говори, ну?!

Послышался резкий свист – не то ремня, не то плетки.

– Не надо, бабушка! – взвизгнула Гатика. – Пожалуйста, не надо, я больше не буду, я сделаю все, что скажешь!

– Ну так сделай! – буркнула ведьма. – Ошметок бестолковый!

Я сразу вспомнил, как на кошачьей лапке мелькнула балетка. Если бы старуха еще и про это узнала…

Само собой, я не собирался выдавать Шамаханскую царицу, в смысле Гатику. Наоборот, настала пора за нее заступаться!

Я открыл глаза, рявкнул и кинулся было вперед, но что-то вроде тяжелой цепи так сдавило горло, что меня сразу рвануло назад и опрокинуло на спину.

– Очухался? – буркнул старухин голос, а вслед за тем она схватила меня за загривок и подняла.

В первое мгновение почудилось, что опять налетела сова и тащит куда-то, все поплыло, но тотчас меня сильно встряхнуло – и в глазах прояснилось.

И я жалобно взвыл при виде рожи, которая таращилась на меня! Это была старуха… но в то же время у нее была медвежья пасть, а голова совиная: круглая, покрытая перьями голова, с крючковатым носом и круглыми черными глазами.

Вдруг, ни с того ни с сего, я вспомнил, что по-французски vieille chouette, то есть старая сова, значит еще и старая хрычовка, старая карга, старая ведьма.

Прямо в точку!

Она была именно карга! Ведьма!

Туловище совы оказалось туловищем горбатой, коротконогой толстухи в черном бесформенном балахоне, увешанном связками бус из желудей – сморщенных, заплесневелых, противных. Толстые пальцы с длинными загнутыми грязно-зелеными ногтями были сплошь унизаны сплетенными из травы или вырезанными из дерева грубыми перстнями.

Вместо драгоценных камней они были украшены тускло мерцающими гнилушками.

И эти перстни впились в мой загривок так, что я тихонько повизгивал от боли.

– Помалкивай, дурень! – небрежно приказала старуха-сова, глядя мне в глаза своими черными, непроглядно-мутными глазищами. – Помалкивай, раз попался!

Да, уж попался, так попался!

Я кое-как, стараясь не сильно натягивать цепь, которая перехватывала мое горло, огляделся – и снова взвыл и всей тяжестью повис в когтях старухи, так что ей трудно стало меня держать и она разжала когти. Я плюхнулся наземь и зажмурился. Но все равно – так и видел перед собой темный провал очага, в котором пылал огонь – как-то особенно яростно пылал… Над ним булькал черный, закопченный котел, в котором кипело что-то вонючее.

Похоже, воду зачерпнули в каком-нибудь болоте, перенаселенном живностью, потому что над варевом порой то подпрыгивала квакающая лягушка – или все еще зеленая, или уже сваренная до жутко красного цвета, – то взбиралась на край котла бородавчатая коричневая жаба, то высовывал голову уж, то вспархивало серое облачко мошкары, которое мгновение реяло над котлом, смешиваясь с густым вонючим паром, и тут же вновь пропадало в бурлящей жидкости.

Это было ужасно, так же как замшелые, заплесневелые стены пещеры, где я находился. Пол был такой же, только по нему непрестанно мельтешили туда-сюда крысы с настороженно вытянутыми хвостами. Сверху свисало то, что я поначалу принял за переплетенные змеиные тела. Но это были оголенные древесные корни. Воняло какой-то сырой тухлятиной. Мне померещилось, что навозом… так воняло весной на даче, когда навоза привозили целую кучу и мы все трое, папа, мама и я, разносили его по грядкам, потому что почва у нас в Линде (а у нас дача на станции Линда) – так себе, суглинок, и обязательно нужен навоз, чтобы все на грядках хорошо росло.