Ирина Молчанова - Реквием опадающих листьев

• Название: Реквием опадающих листьев
• Автор: Ирина Молчанова
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-40402-3

Осень — унылая пора холодных дождей, разноцветной листвы на мокром асфальте и луж с отражением птиц, улетающих на юг. Кто сыграет реквием по опадающим листьям? Умереть, чтобы заново родиться? Каков их конец? Она разговаривает на двух языках: на трехэтажном и цитатами великих. Она никогда не плачет и не болеет, превышает скорость и спит с кем попало. Любит кофе в бумажных стаканах, лежать на каменных парапетах набережной под дождем и читать странные книги. Она настоящее исчадие ада, но Ему еще только предстоит это узнать…

---

На дворе стояла ночь, безлунная и темная.

Странное волнение, ревнивое беспокойство, охватившие его при виде, как эти двое целуются, не улеглось. Оно теснило грудь, необыкновенное, совсем не похожее на прежнюю ревность, когда он еще думал, что любит Катю и хочет, чтобы она выбрала его, а не брата.

Молодой человек побрел вдоль высокой стены. С ним творилось что-то необъяснимое и неподвластное пониманию. Одна его часть неустанно думала об ужасной Бесс, а другая — мучилась, страдала, тосковала, а теперь еще вот и ревновала.

Вильям вздохнул. Самое поразительное было то, что, находясь с Катей наедине, он ничего не испытывал. Какую-то долю нежности, симпатии, но не более. И лишь когда видел ее с Лайонелом, внутри происходило неприятное шевеление. Как будто кто-то пинал его сердце всякий раз, как на горизонте появлялся брат. Они иногда перекидывались взглядами, парой слов, но в остальном дистанция сохранилась.

Молодой человек завернул за угол каменной стены и двинулся по темной длинной улице, поблескивающей вдали фонарями.

Вскоре он повернул на Майков переулок, перешел дорогу и остановился у черных ворот, ведущих во двор.

В трехэтажном розовом доме со старым балкончиком свет не горел, в соседнем — тоже. На углу из «Балтийского» кафе, названого в честь улицы, доносились пьяные крики и музыка.

Вильям встал под балкончиком, расположенном на втором этаже. Ухватиться за литые перила не составило труда. Молодой человек подтянулся и уже через секунду стоял перед узкой балконной дверью, которая оказалась открыта, и он бесшумно вошел в комнату. Несмотря на поздний час, хозяйки еще не было. Раньше полуночи та никогда не возвращалась — за их краткое знакомство он успел это понять.

Просторная комната с интерьером в стиле минимализм поражала идеальной чистотой и пустотой. Преобладали два цвета: черный и серый. Из темной мебели в комнате стояла лишь огромная строгая кровать, напротив нее стеклянная стена, а за ней искусственный камин. Перед ним небольшой светлый коврик с длинным ворсом. В другом углу серый кожаный диван, перед ним низкий деревянный столик, напротив — плоский телевизор, висящий на стене. Дополняли картину теплый серый паркет, того же цвета легкие занавески, декоративные подушки и покрывало.

В комнате не было ни одного зеркала.

Вильям озадаченно повертел головой, выискивая хоть что-то, рассказавшее бы о своей хозяйке, но напрасно. На столе лежал лишь пульт от телевизора, в прикроватной тумбочке молодой человек нашел упаковку презервативов. Больше ничего. Тогда он подошел к скрытому от глаз встроенному шкафу и отодвинул дверцу. На вешалках висели черные кожаные брюки, пара джинсов, несколько кожаных курток, футболки, водолазки. Нижнее белье красное и черное, кружевное, изысканное и красивое, было аккуратно сложено в ящик.

Вильям разочарованно вздохнул.

В комнате не нашлось ни одной личной вещи, позволившей ему хоть немного залезть в голову странной Бесс. Ее как будто и не существовало. Ему постоянно казалось, что он ничего о ней не знает. Она не скрытничала, на вопросы отвечала прямолинейно, но этого не хватало, чтобы выстроить цельный образ. Сколько бы ни узнавал новой информации: про английскую бабушку, друзей, любимую пищу, книги — образ всегда резко обрывался, оставаясь незаконченным, нечетким, размытым. У девушки будто стояла внутренняя преграда, блокирующая вход в личное пространство. И принять это оказалось непросто, особенно учитывая, что доступ к своему телу она абсолютно не ограничивала.

Молодой человек прекрасно помнил свои отношения с Катей. Ее окружало множество вещей, лучше всяких слов способных рассказать о ней. И все-таки она стала для него мучительной загадкой. Но та загадочность была другой, истинно женской. И ему тщеславно хотелось разгадать ее по-своему. Но его более прыткий брат тоже захотел сделать это, и тоже по-своему. Разница оказалась лишь в том, что Лайонел открыл в Кате настоящее, то, что таилось за осенней грустью серых глаз.

Вильям присел на кровать. А ему хотелось не открывать уже существующее, а привносить и создавать свое.

Последнее время, размышляя над интересом к человеку, он многое переосмыслил. Его выбор пал на смертную как на существо, легко поддающееся внушению.

Молодой человек провел рукой по гладкому серому покрывалу. Мотивы собственных поступков, сперва нехотя, а потом от безысходности на удивление легко выбрались из глубин сознания, куда он их запихнул.

Он нуждался в ком-то, кто бы стал под его чутким руководством лучше, стал бы тем, кем сам он быть не мог. Катя напомнила Элизабет — разочаровавшую его невесту. И он захотел создать из смертной свой идеал — ангела, уверенный, что с такой юной девочкой не возникнет никаких сложностей.

Он наблюдал за ней до официального знакомства в парке и чувствовал ее внутреннюю проблему, хоть и не мог себе в этом признаться. Родители использовали ее для совершения тех поступков, которые сами по каким-то причинам сделать не могли. Именно этой своей покорностью и желанием стать лучше, искупить хорошими делами то, чего не чувствовала Катя, его и покорила.

Вильям горько усмехнулся. Он цеплялся за эту девочку как за спасение. А сейчас мысль о том, куда могло завести одержимое желание сотворить из нее ангела, ужасала. Он был омерзителен самому себе. Несколько столетий упрекал брата, что тот жестоко играет с окружающими, а сам затеял самую нечестную из игр — игру со слабым человеком. Лайонел хотя бы выбирал достойных соперников.

Молодой человек поднялся и подошел к балконной двери. Совсем недавно он думал, что знает, почему брат поставил точку в их отношениях. И лишь на днях его осенило. Лайонел разгадал его мотивы с самого начала, еще когда сказал: «Ты любишь не ее, ты любишь девушку, которую себе придумал». Но когда произносил эти слова в первый раз, Лайонел ничего не чувствовал к Кате. Его ничуть не трогала идея глупого братца поиграть с невзрачной девчонкой, его разозлило другое — что тот свои неблаговидные планы лицемерно заворачивал в любовь. Чья-то неспособность принимать себя таким, каков есть, всегда вызывала у него крайнюю досаду.

А вот на приеме у Анжелики в честь последнего дня весны брат не смог простить ему именно мотивов, стоявших за слепым желанием вернуть Катю.

Лайонел любил ее, и его привело в бешенство то, с каким упорством Вильям выдавал свое упрямое желание создать идеал за искренние и сильные чувства. Если бы не Катя, брат и по сей день прощал бы ему лицемерие и неспособность принять себя полностью. Она стала последней каплей воистину ангельского терпения.

Молодой человек прижался лбом к стеклу. Частично разобравшись в поступках и желаниях, ему вновь хотелось поговорить с братом, но он не посмел. Тот сказал: «Не нужно бегать ко мне всякий раз за одобрением, когда поймешь очередную простую истину. Их много, истин этих, я их знаю и без тебя».

Да и стоило ли нестись сломя голову к Лайонелу, чтобы продиктовать список своих ошибок, если кое-что так и осталось неосознанным. А именно — что происходит с его сердцем, когда он видит, как брат целует свою девушку? С этим следовало разобраться.

Вдалеке заслышался рев двигателя. Не доезжая Майкова переулка, судя по звукам, Бесс заехала в ворота с Балтийской улицы. А спустя несколько минут дверь комнаты открылась.

Вильям сделал шаг от балконной двери.

Девушка остановилась, глядя на его силуэт, вырисовывающийся в бледном свете.

Она не закричала, не попыталась выбежать или включить свет. Просто стояла, и ее сердце билось ровно.

— Привет, — первым заговорил молодой человек.

— Вот как, — протянула она и наконец щелкнула выключателем, прикрывая за собой дверь.

Бесс положила на столик пакет с книгами, изучающе скользнула взглядом по приоткрытой узкой балконной двери.

— Надо полагать, мой отец, который в командировке, дверь открыть тебе не мог.

Вильям удивленно вскинул брови. Он не знал, что в доме никого нет. Тем более реакция хозяйки показалась странной. Она не испугалась, даже взволнованной не выглядела, лишь лучистые зеленые глаза потемнели, став темно-синими. В день их знакомства, еще весной, когда молодой человек случайно на нее налетел и наступил на ногу, уже тогда он знал — она не такая, как все. Теперь убедился в этом окончательно.

— А что ты подумала, увидев постороннего в своей комнате? — поинтересовался Вильям.

Девушка плюхнулась на диван, закинула ноги на столик и обронила:

— Подумала, вор.

Молодой человек всплеснул руками:

— Так, по-твоему, реагируют на воров? — И обвиняюще добавил: — Ты не испугалась!

— Не успела, — пожала она плечами.

— Нет-нет. — Он пристально смотрел на нее. — Ты бы и не испугалась и это… не нормально!

Она со вздохом откинула голову на спинку дивана.