Дмитрий Притула - Теплый сентябрь

• Название: Теплый сентябрь
• Автор: Дмитрий Притула
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Проза
• Год: 1989

---

— Вы выпиваете?

Сперва легкое замешательство от прямоты вопроса, потом возмущение:

— Какое там! Если праздники или день рождения. Или гости.

— Понятно. А муж?

— Какое там! Ну, бывает иногда. Но как все.

— Понятно. Это все надо прекратить. Иначе потеряете сына. Больше занимайтесь с ним — он плохо учится. И следите, чтоб вовремя приходил домой.

— Но у нас же работа.

— Конечно, конечно, работа. Но у вас и сын. Запомни, Сережа, еще раз убежишь, будем оформлять в интернат.

Это было рассчитано на испуг малолетнего бегуна — откуда у них места для этих малолетних лягушат-путешественников. Да если родители прав не лишены. Но товарищ Соколова Н. А. дело свое знает — надо ведь чем-то напугать пацана.

Когда они собрались выходить из комнаты, Леша изготовился. Он должен был взять инспектора на жалость и потому вовсе забился в угол, ну, сирота, для верности взъерошил волосы и поднял воротник куртки — ну, то есть совсем несчастный ребенок.

Юный беглец и его мамаша ушли, следом за ними вышла красивая инспектор в красивой же форме, она уже вставила в дверь ключ, но тут заметила забившегося в угол мальчика в старой школьной куртке и со всклокоченными волосами.

Легкая досада мелькнула — ведь всех, кого вызывала, обслужила, а тут еще и маленький доброволец. Но досаду погасила — добренькая тетенька-милиционер.

— Ты ко мне, мальчик?

Леша кивнул:

— Тогда проходи.

Леша вошел в кабинет. Она чикнула свет.

— Ляпунов? Леша? — удивилась инспектор.

Чего ж не понять ее удивление — он на учете не состоит, чего ж добровольно приперся?

— Случилось что-нибудь?

Леша кивнул:

— Пришел узнать, устроилась Маша на работу или врет.

— Устроилась. Фасовщица. Молочный магазин. Завтра выходит на работу. Есть справка. И в этот раз я Маше верю — выйдет.

Тут дверь кабинета распахнулась, и заглянула взмыленная запыхавшаяся женщина.

— Ой, Нина Анатольевна, хорошо, что застала вас, — чуть подсюсюкивая, затараторила она.

Нина Анатольевна показала на Лешу — мол, у меня посетитель.

Но женщина не стала чикаться с такой малой букашкой, как, например, посетитель Леша.

— Я только на минутку. Только на минутку. Я от родительского комитета. Третий класс, пятая школа, — а сама уже вплыла в кабинет и, упершись кулаками в стол, нависла над Ниной Анатольевной.

— Хорошо, я слушаю, — покорно согласилась красивая инспектор.

— У нас в классе есть девочка, она всех лупит. Даже мальчиков. И очень зло лупит. И старается ударить побольнее. И руками, и ногами. Да все норовит под дых, и по почкам, и в пах. Поговорите с ней. Это просьба родительского комитета. Только обязательно в форме.

— Хорошо. Я завтра буду в вашей школе. Фамилия девочки.

Женщина назвала.

— И обязательно в форме.

— Хорошо, — грустно усмехнулась Нина Анатольевна. — В форме.

Женщина ушла.

Нина Анатольевна села на стул и молча устало смотрела на Лешу. Нет, не торопила, мол, вываливай, что еще у тебя там случилось. А сидела и смотрела. Вот именно усталая и грустная. Леша подумал, что у нее, пожалуй, дети есть, и они ждут ее, она же разбирается с «моментистами» и терпеливо ждет, чего ж это хорошенького скажет ей Леша.

И тогда он решил не задерживать женщину, не пудрить ей мозги чепухой, а сразу все и рассказать. И рассказал. Ну, как мама ударила дядю Юру, и как Леша боится, что ее заберут, а его отправят в детский дом, и вот что-то нужно делать. Только он не знает, что именно. Вот и пришел посоветоваться. Потому что больше не с кем.

— Для начала ты успокойся, Леша. До суда ее забирать не будут. У нее же дети.

Это уже была радость, и Леша облегченно перевел дыхание.

— Я не слышала, чтобы был сигнал, что Анна Владимировна ударила человека. Мне бы сказали. Но ты посиди, я схожу к дежурному.

Она вышла, и через несколько минут возвратилась.

— Нет, такого сигнала не поступало. Понимаешь, есть положение: если рана тяжелая, то дело возбуждается в любом случае, а если легкая, то по заявлению пострадавшего. То есть как раз дяди Юры.

И Леше сразу стало ясно, что нужно делать — уговаривать дядю Юру не подавать заявление. Если, понятно, рана легкая.

— А как мне его найти?

— Ты мыслишь правильно. Ты знаешь, когда Анна Владимировна его ударила?

— Знаю.

— А вот куда увезли, не знаешь.

— Не знаю.

— Это нам как раз сейчас скажут, — Нина Анатольевна потянулась к телефону, но сразу отвела руку. — Да, но ведь ты не знаешь его фамилию и адрес.

— Почему не знаю? Знаю. Мама оставила мне и фамилию дяди Юры и его адрес. Ну, на всякий случай. Если у нас что случится. Вот! — и он протянул Нине Анатольевне смятую бумажку.

Нина Анатольевна нашла в листке под тяжелым стеклом нужный телефон, набрала номер и спросила, где сейчас такой-то, его увезли по «скорой» тогда-то, с такого-то адреса. И для верности, чтоб те не вздумали возникать, Нина Анатольевна скромно назвалась — капитан милиции Соколова.

Те ответили.

— Где это? — спросила Нина Анатольевна и записала на бумажке адрес больницы. Протянула бумажку Леше.

— Езжай завтра туда. Дядя Юра в удовлетворительном состоянии, — и она рассказала, как добраться до больницы.

Попросил маму разбудить его на полчаса раньше — завтра политинформация.

Утром поднялся сразу, без повторных напоминаний, резво сделал зарядку, резво же позавтракал и выскочил из дому.

Никому не сказал, куда едет. Ни маме, ни сестрам. Маша впервые сегодня встала с ним вместе — первый трудовой день в магазине — все понятно. Как говорится, долгая и честная трудовая жизнь впереди — это тоже понятно. На свете нет прекрасней красоты, чем красота кипящего металла, как раз пели по радио. Это, значит, про нашу Машу.

Ничего не сказал и маме — а чтоб она зря не дергалась. А то захочет сама ехать и уговаривать потерпевшего. А ведь вовсе неизвестно, как пострадавший ко всему этому отнесется. Может, он при виде мамы рассвирепеет. Может, он и не думает подавать заявление, а увидит виновницу его беды и как раз заявление накатает. Так может быть? А почему нет? А вот Леша как раз все и уладит. В этом Леша не сомневался.

Да, выходя из дому, он отчего-то был уверен в успехе. Даже взведен был этой уверенностью. Уж как ему удастся уговорить дядю Юру — вопрос другой. Тут все средства хороши. На жалость будет брать — ну, не хочет гудеть в детский дом, ныть будет, хныкать, надо — так в ногах валяться, а только непременно уговорит. Потому что расчет здесь простой: лучше сейчас полчаса поныть и поваляться в ногах, чем потом годами ожидать, что мама заберет его из детского дома.

Да, расчет был простой, и Леша не сомневался, что выиграет. Такой сейчас в нем был напор. Прямо тебе таран, прямо тебе танк, который прет на деревянные сараи и заборчики.

Вообще-то Леша не мог бы внятно объяснить, как он относится к дяде Юре. Нет, мужик он не плохой, моряк и все такое, научил Лешу делать физзарядку, деньги как-то привозил, когда мама заболела, — нет, мужик вроде бы неплохой. Но только не мог он нравиться Леше, не мог — и все тут. Потому что не к кому-то, а именно к нему мама уезжает и подолгу не возвращается домой. Будь дядя Юра хоть самый раззолотой, он все равно бы не нравился Леше.

Он вышел во двор. На небе висела пустая оболочка луны. Да, утренние заморозки, и земля как бы звенела от упругости. Блестел каждый обмытый хрусткий лист. Трава во дворе была колкая и неподатливая. Всюду — на травах, на деревьях — блестел нежнейший иней. За деревьями виднелась малиновая полоса восхода, и небо над этой полосой ярко зеленело, над головой же оно было бледно-голубым и как бы замерзшим. Плыло легкое облачко, и тот край его, что ближе к солнцу, был нежно-розовым, дальний же — белесовато-серым.

И эти заморозки, и это раннее утро добавили Леше уверенности, что он победит. Он даже фигу показал неизвестно кому: а вот фигу вам он позволит, чтоб от него отняли маму, и фигу вам он расстанется с единственным другом, и фигу вам он пойдет в детский дом. Да, танк и ничто иное этот Леша Ляпунов.

В электричке его ждало первое испытание. Вот пробиваемый он или нет — такое испытание. А контроль. Тут так: если человек ни разу в жизни не брал билет, то почему ни с того ни с сего он должен изменять своим привычкам. Тем более что за билет принято платить деньги. Туда и обратно — почти рубль. А у Леши, и это уже известно, нет станка для печатанья дензнаков.

Леша сидел в центре вагона, и к нему разом приближались два контролера — молодой мужик и пожилая тетка. Тут и раздумывать было нечего — всегда лучше иметь дело с пожилыми тетками — их легче брать на жалость.

И он пересел так, чтоб наткнуться именно на тетку. И он суматошно стал искать билет в карманах, он даже и в сумку залез, ну, нет нигде билета. А тетка терпеливо ждала.