Аманда Палмер - Хватит ныть. Начни просить

• Название: Хватит ныть. Начни просить
• Автор: Аманда Палмер
• Жанр: Психология
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-091361-9

Аманда считает, что люди слишком много бояться, в особенности попросить о помощи, и это парализует их жизнь, не дает им сдвинуться с мертвой точки.

В книге «Хватит ныть. Начни просить» Палмер анализирует эти барьеры, страх попросить и быть отвергнутым, как в своей жизни, так и в жизни ее окружения и обнаруживает эмоциональные, философские и практические аспекты искусства просить. Ведь это настоящее искусство – попросить так, чтобы быть услышанным.

---

– Конечно! – ответил весело Гас. – Можешь хранить свою жуткую Невесту там, – именно так он ее называл. – Не пугай посетителей.

Подвал в Toscanini's представлял собой старое, сырое пещерообразное помещение с кирпичным грязным полом, с низкими потолками. Там находилась маленькая ванная комната для сотрудников и огромное холодильное помещение, где хранились девятнадцатилитровые бочонки с мороженым. (Этот холодильник отлично подходил для охлаждения после долгого жаркого дня в платье Невесты, а когда сотрудники магазина спускались за закончившимся мороженым, они жутко пугались при виде голой меня.)

Полное перевоплощение в Невесту занимало у меня примерно девять минут. Я сидела на туалете в подвале, пудрила лицо, натягивала платье поверх джинсов и сапог, надевала парик, закрепляла фату невидимками. Потом я натягивала белые перчатки, собирала ящики и брала шлейф платья в руки, поднималась, обменивалась приветствиями с коллегами и наслаждалась непонимающими физиономиями посетителей магазина. Я проходила мимо них как галлюцинация.

Единственное, что я хочу сказать: Боже, спасибо, что я работала не в Baskin Robbins.

* * *

Мой парень Джозеф иногда приходил на площадь посмотреть на меня. Он был актером.

Джозеф тусовался какое-то время около меня, потом демонстративно клал доллар в шляпу, смотрел мне в глаза, и я театрально выбирала для него цветок. Я отдавала его, в то время как толпа с любопытством смотрела на нас, не понимая, почему этот незнакомец получал больше внимания, чем остальные. Я призывала его подойти поближе, робко удерживая цветок в своей руке. Люди смеялись, потом я целовала медленно его в губы, а затем вставляла цветок ему в волосы. Толпа всегда бурно реагировала на это. Мне нравилось, что они ничего не знают. Он мог быть кем угодно.

* * *

После моего выступления на конференции TED я начала обсуждать более тонкие моменты моей работы в своем блоге, я была удивлена, что многие люди оставляли такие комментарии: «До того, как я увидел твое видео, я всегда думал, что уличные артисты – попрошайки. Но теперь я вижу в них артистов и всегда оставляю деньги».

Такие комментарии разбивали мое сердце и одновременно переполняли его любовью. Именно такого эффекта я хотела добиться, именно этот смысл я хотела донести в своем выступлении. Если можно было так легко изменить взгляды, то как можно было перенести этот опыт с улиц в Интернет, где множество знакомых артистов не могли признать, что они могут попросить о помощи?

Обсуждение в моем блоге касалось краудфандинга. Вопрос был такой: «Какова разница между тем, чтобы просить и попрошайничать?» Многие, основываясь на опыте работы уличными артистами, говорили, что они считали деньги в шляпе не как благотворительность, а как оплату за услугу. Если просьба о помощи – сотрудничество, значит попрошайничество – это просьба, но требующая меньшего взаимодействия. При попрошайничестве даритель не обладает никакой ценностью, ведь это не предполагает обмена. Пользователи описывали: «Манипуляция, отчаяние, дно, животное, безнадежный, вина, стыд». Ключевыми словами при описании просьб стали: «Достоинство, сотрудничество, обмен, уязвимость, взаимность, взаимное уважение, поддержка, любовь». Самым комментируемым описанием в блоге стало объяснение читателя Марко Фанковича. Попал в точку: «Когда ты просишь, ты словно ухаживаешь за женщиной, а когда попрошайничаешь, то ты уже лежишь голый и часто дышишь».

Просьба – это действо, основанное на тесной связи и доверии. Попрошайничество – признак страха, отчаяния и слабости. Те, кто попрошайничает, требуют нашей помощи. У тех, кто просит, есть вера в нашу способность любить и в наше желание делиться друг с другом, не важно на улице или в Интернете. Именно это привлекает публику. Открытое общение порождает взаимное уважение, и это превращает попрошаек в тех, кто умеет просить.

Что только люди не оставляли в шляпе. Я никогда не могла предугадать, что найду в ней среди монет и купюр в конце рабочего дня. Это напоминало открытие ненормальных рождественских подарков. Каждый подарок мог вскружить мне голову. Люди писали «спасибо» на чеках и оставляли их в шляпе, делали небольшие зарисовки во время моего выступления, они оставляли жвачку, телефонные номера, фотографии, на которых была запечатлена я во время выступления, фрукты, камни, плетеные браслеты, неаккуратно скрученные косяки, любовные стихотворения.

* * *

Гас был не единственным моим покровителем в те дни. У меня была целая коллекция. Я стала неким атрибутом улично-артистической жизни, и местные прозвали меня Двухметровой Невестой. Я считала это комплиментом.

На другой стороне площади был магазин сэндвичей. Управляющий обожал Двухметровую Невесту. Один раз я зашла к нему на ланч поесть буррито. Мое белое лицо (я не смывала макияж в перерывах) меня разоблачило. Он с восторгом спросил меня:

– Ох, ты же та самая статуя?

– Ага. Я статуя.

– Для тебя буррито всегда будут бесплатными. То, что ты делаешь, просто невероятно.

– Ты шутишь?

Бесплатные буррито экономили сорок долларов в неделю.

Был еще парень, владелец старинного табачного магазина по соседству с Toscanini's, там был балкон со столами. Он сдавал их за два доллара в час игрокам в шахматы, позволял мне сидеть там бесплатно во время моих перерывов. Я пила свой бесплатный кофе и читала журналы, и на меня никто не пялился и не спрашивал, почему на мне такой макияж.

Еще был флорист. После первого дня на ящике я поняла, что собирать цветы на берегу реки каждый день не получится (к тому же, я не хотела собственноручно опустошить кембриджскую растительность), поэтому я побрела в местный цветочный магазин. Передо мной стояла непростая задача: мне нужно было найти такой цветок, который был бы достаточно красивым, его было бы не стыдно подарить, легко держать, и он бы не был очень дорогим. Я выбрала английские маргаритки. Они похожи на обычные маргаритки, но стоят намного дешевле. Магазином управляли мать и сын. После нескольких покупок я решила, что могу спросить сына:

– Может, у вас есть цветы, которые вам… не нужны? То есть те, которые каким-либо образом испорчены, и вы не можете их продавать?

– Зачем они тебе нужны? – спросил он.

– Ну… это немного странно. Я статуя. Я дарю их, когда двигаюсь, людям, которые дают мне деньги.

Он улыбнулся.

– Ах, ты та самая девушка.

Он повел меня в подвал и показал огромное ведро вчерашних цветов, лепестки которых начали чуть-чуть коричневеть на концах.

– Дерзай, статуя. Выбирай, что хочешь. Я продам их по отличной цене.

После этого несколько дней в неделю я приходила к нему и ждала, пока он обслужит всех клиентов. Потом он брал английские маргаритки и отдавал мне те, что немного завяли. Он бы не продавал такие посетителям, а я могла бы дарить их прохожим за треть от обычной цены. Иногда все цветы были свежими, но он все равно давал мне парочку по дешевой цене. Ему нравилось помогать мне. Иногда он давал мне несколько чуть-чуть увядших роз. Они становились центральным элементом моего букета на каждом представлении. Я сохраняла розу для последнего человека, который давал мне доллар. Это было завершающим цветочным аккордом моего выступления.

Время от времени люди кричали обидные вещи в мою сторону, иногда с тротуара, иногда из проходящей мимо толпы. Наиболее частые оскорбления звучали примерно так (еще лучше представить их с бостонским акцентом, с которым их обычно и произносили):

– Красивый костюм, чертова слабоумная!

– Эй, детка, я бы женился на твоей заднице!

– Сгинь отсюда, урод!

– Сейчас что, Хэллоуин? Ха-ха-ха!!!

Несколько раз в мой адрес летели оскорбления с привкусом восьмидесятых:

– Займись уже делом!

А один раз мне крикнули из окна проезжающей машины:

– Найди себе нормальную работу!

Из всех оскорблений самым обидным было именно последнее. Это было публичное унижение. Я приняла это близко к сердцу. У меня была работа. Я делала свою работу. Это была странная работа. Это была работа, которую я взяла из воздуха. Но я работала, и люди мне платили. Разве это не делало ее работой? Пока мое лицо горело от обиды, я знала, что она дает мне постоянный заработок, поэтому от оскорбления: «Найди себе нормальную работу!» – было еще больнее.

«Я зарабатываю деньги, возможно, даже больше, чем ты, придурок», – думала я в свою защиту.

* * *

Социолог и лектор на конференции TED Брене Браун, изучает стыд, достоинство, смелость и уязвимость. Недавно она выпустила книгу «Великие дерзания[8]». Я случайно наткнулась на нее в книжном магазине, когда только начала писать эту книгу. Я была поражена, сколько общего