Людмила Бояджиева - Возвращение Мастера и Маргариты

• Название: Возвращение Мастера и Маргариты
• Автор: Людмила Бояджиева
• Издательство: Квадранал
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 966-8400-26-7

Роман "Возвращение Мастера и Маргариты" относится к жанру сиквелл – продолжение любимой истории.

Соприкосновение с классическим материалом предопределило предельно деликатное и уважительное отношение автора к первоисточнику, стремление по возможности сохранить идейную и стилистическую верность ему, а все старания сводились к попытке привить "генетический код" романа М. А. Булгакова новой социокультурной ситуации.

Отважившись на продолжение культового романа, автор создал по сути новое, занимательное и в то же время общественно значимое произведение, затрагивающее серьезные вопросы прошлого и настоящего страны.

Для широкой читательской аудитории.

---

Спортивный блондин подошел к нему и смотрел в затылок с брезгливой насмешкой, как на жука, которого собирался раздавить.

– Вот гнида! Я же говорил, что этих типов надо держать в ежовых рукавицах! У товарища Сталина научные подразделения работали эффективно за колючей проволокой. Пошурши извилинами, гений, положение у тебя безвыходное. Твой кореш, тебе и уговаривать. Главное – осознать проблему. Вот ведь с господином Свеклотаровым вышла такая скверная штука. Раздавили и выкинули вместе с приближенным лицом. Теперь ищут виновных. Думаешь, найдут? Дудки! Жаль патриотов – такого бойца лишились.

– Не надо запугивать нашего ученого, Роб. Он и сам прекрасно ориентируется в ситуации, – Пальцев наполнил бокал Лиона вином. Расслабьтесь, дружище. Вы ввели нас в заблуждение, поставили под угрозу государственной важности планы, вам и поправлять положение. Поезжайте не медля к вашему другу, обрисуйте в деталях положение вещей. Он ведь, кажется, нищ, одинок, без всяких перспектив. Мы готовы помочь любым его начинаниям.

– Уже помогли, – буркнул Лион, к которому после пары глотков вина начала возвращаться его природная задиристость. И тактика дальнейшего поведения определилась с предельной ясностью.

Глава 12

Уже три дня Маргарита жила в Москве. С утра ездила в клинику, дожидаясь результатов дополнительных исследований и консультации с профессором. Наконец, медицинское светило назначило ей встречу.

Профессору было под восемьдесят. Он много повидал в больничных стенах, разучился печалиться, радоваться и предаваться иллюзиям. Коротко и категорично мрачный старик сформулировал то, что уже объяснил Пал Палыч: надежд на ошибку в диагнозе нет. На терапию тоже. Результат операции может оказаться разный – любые манипуляции с мозгом опасны. Он жестко смотрел на Маргариту из–под кустистых, словно побитых молью бровей, пока она ни сказала "да".

В голове у Маргариты гудело, а сердце ныло, словно раненное. Ей не хотелось сейчас встречаться с сестрой – не было сил для того, что бы успокаивать, улыбаться, смотреть в глаза, врать. У гардероба толпились студенты–практиканты. Юные, здоровые, веселые, как Анька. Маргарита нырнула под купол таксофона и набрала знакомый номер.

– Жду, – сказала без всяких расспросов Белла.

Вскоре Маргарита сидела в знакомой кухне, сжимая зябнущими пальцами оранжевую чашку. В кипятке, благоухая, плавал пакет смородинного "Пиквика". Но теперь он уже был не просто заморским чаем, а прямым родственником смородины в саду ее далекого одуванчикового дома.

– Я хотела поблагодарить тебя за Аню и еще объяснить кое–что.

– Ничего не надо, – кутаясь в халат из синего велюра, Белла села напротив. Она заметно похудела и словно неудачно загорела – землистая смуглость скрыла здоровый румянец. Руки Беллы все время потирали горло, комкая ворот халата и Маргарита с ужасом заметила опоясывающий шею грубый багровый шрам.

– Пустяки. Мои проблемы, – подметила взгляд Маргариты Белла. – Давай ничего не выяснять, еще больше запутаемся. Кроме того, мы обе очень торопимся, а вопросов полно.

Опустив ресницы, Маргарита согласно кивнула. Вопросов полно, но на них нет и не может быть ответа.

– Ты сегодня приняла трудное решение насчет операции и тяготишься бременем ответственности. Напрасно. Пойми, правильных решений вообще нет. Но есть иллюзия выбора и ужас НАШИХ решений. А результат–то один, не отвертишься. Никто ведь не хочет умирать и все без исключения это делают… Ладно, сейчас не до философии. Слушай меня внимательно… – Белла подалась вперед. – Мне кое–что известно. За Пальцева замуж я, как видишь, не пошла. Другую дорожку выбрала. Но удалось мне у него кое–что выведать. – Белла налила в бокал коньяка и словно воду, выпила до дна. – Задумали они пакость. Какую, не скажу. Но закручено лихо. Много будет жертв. Максим Горчаков в самый омут попал.

– Он с ними связываться не будет, – замотала головой Маргарита. – Ни за что.

– Не с ними. С Лионом Ласкером. Этого мыслителя альбертовские шустрилы со всех сторон окрутили. С таким сладить ничего не стоит – все равно, что с ребенком. Пойми, красивая, твоего ученого спасать надо, Белла пригвоздила гостью холодным острым взглядом, от которого у Маргариты по коже побежали мурашки и даже волосы на голове зашевелились.

– Господи! Что ж делать? – пролепетала она, каменея. Чашка выпала из рук, расколов блюдце, губы оледенели. – Господи, что делать?

– Уезжай. Уезжайте оба. Немедленно и подальше, – нахмурив брови скорее приказала, чем посоветовала Белла.

– Но ведь Ане предстоит операция… Я н–н–е… я не могу.

– Ей ты ни чем уже не поможешь. Уезжайте сегодня же. Жаль, но я тоже помочь не могу. Должна срочно покинуть столицу.

– На долго?

– Если скажу на сколько, ты и не поймешь, – скаля крупные зубы, ухмыльнулась Белла.

Маргарита в ужасе смотрела на бывшую подругу, на ее выпирающие клыки, раньше совсем не заметные, на косящие зеленые глаза, шальные и опасные. Смотрела и не узнавала.

Та поднялась, вытащила из кармана смятую бумажку – вроде листка из записной книжки и протянула Маргарите:

– Возьми. Здесь адресок на крайний случай. Если какие–то затруднения выйдут, там помогут.

– Кто?

– Неважно. Мои друзья.

На лестничной клетке, торопливо выпроваживая Маргариту, Белла шепнула вдогонку:

– Не поминай лихом, подруга!

Глава 13

Лион выезжал на кольцевую, когда его обогнал новенький "мерседес" и просигналил остановиться. К Ласкеру подошел и поздоровался солидный человек с лицом генерального прокурора, несущего ответственность за все безобразия текущей реальности. Это был уже знакомый ему куратор, прикрепленный Пальцевым для охраны эксперимента. Ласкера не интересовало, в какой "конторе" служил Анатолий Лаврентьевич – в ФСБ, службе президента или в ином охранительном "органе".

– Ну что, Лион Израилевич, – улыбнулся куратор Ласкеру. – Решили махнуть на природу? Погодка способствует. Но для одинокой прогулки вы у нас персона слишком важная. Не возражаете, если навяжусь в сопровождающие?

– Я должен переговорить с другом без свидетелей, – твердо заявил Ласкер, осознав вдруг со всей очевидностью, что никто его теперь на вольные просторы без "конвоя" не выпустит.

– Ну и говорите на здоровье. Подбросим до места, проследим за вашей безопасностью. У меня машина с кондиционером, идет легко, бесшумно. А "жигуленок" ваш наши ребята прямо к дому отпаркуют. – Анатолий Лаврентьевич любезно, но твердо придержал Ласкера под локоть.

В кураторском "мерседесе" находились еще двое – молчаливый субъект за рулем и рядом с ним – опасный Осинский, от присутствия которого на душе у Ласкера стало совсем мерзко.

На подступах к озеру, Лион предложил своим спутникам подождать его за холмом, ссылаясь на непролазную для автомобиля грязь. Они неожиданно легко согласились, что могло означать лишь наличие мощного подслушивающего устройства. Используя в полный голос весь свой бомжовый лексикон, Ласкер шагал к дому с оранжевой черепицей и молил провидение об одном – чтобы ни Макса, ни его подруги на месте не оказалось.

С утра Максим уехал в Андреаполь звонить Маргарите. Оказавшаяся дома тетка сообщила, что она пропадает в больнице у сестры и больше плакала, чем говорила. Но все же Максу удалось понять, что после встречи с профессором Маргарита намерена вернуться в деревню, а когда – сегодня или завтра это случиться – Леокадии было неведомо.

Максим напрягся, прислушиваясь к внутреннему голосу и тот нашептал, что ждать явления любимой надо каждую минуту. Ждать, концентрируя вокруг себя необходимые энергетические поля.

Он упорно колесил по тем улочкам, где бродил со своим батоном в тот майский вечер. Шел, думал о ней, представляя так четко ее шаги, ее ладони, закрывающие ему глаза, что не выдерживал и оглядывался. Следам шкандыбал, припадая на деревянную ногу известный ему дед. А из открытых в палисадники окон неслись телевизионные голоса:

" – Когда я спускалась в погреб за фасолью для Хустино, Игнасио напал на меня. Он…он… Я жду ребенка…"

" – Ты ответишь мне за Хулию, мерзавец!"

" – Убери свои грязные руки, подонок! Я убью себя, если ты хотя бы пальцем притронешься к отцу моего ребенка!"

Женщина вдохновенно рыдала, мужчины выясняли, по видимому, очень сложные взаимоотношения и говорили одним голосом, менявшимся от просто противного, до невыносимо мерзкого. С рыночных рядов торговок смыло к телеэкранам, городок погрузился в очередные мексиканские сновидения.

Сбербанк работал, хотя у явившейся из внутренних помещений дамы были дерзкие, заплаканные глаза – она еще отождествляла себя с рыдавшей сейчас в глубинах коридора Хулией. Но вместо того, что бы заявить, как и непокорная героиня телесериала об отказе делать аборт, подала клиенту его счет. И здесь было бы в самый раз залиться горючими слезами ему. От вырученных за продажу арбатской квартиры денег осталось на один, правда, весьма роскошный ужин.