Генрих Шумахер - Последняя любовь лорда Нельсона

• Название: Последняя любовь лорда Нельсона
• Автор: Генрих Шумахер
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-8352-0241-5

История страстной и трагической любви адмирала Нельсона и леди Гамильтон известна многим читателям, благодаря знаменитому фильму «Леди Гамильтон» с несравненной Вивьен Ли в главной роли.

Но роман Г.Ф. Шумахера не только дарит нам возможность вспомнить эту трогательную историю. Продолжая разворачивать перед читателями картину незаурядной судьбы «самой прекрасной женщины» (см. Шумахер Г.Ф. «Леди Гамильтон». СПб, Северо-Запад, 1992), автор показывает Эмму Гамильтон волевой, умной, погруженной в тонкие хитросплетения дворцовых интриг и именно поэтому способной так много сделать для успеха своего возлюбленного.

---

А потом он спросил меня, не известно ли мне что-нибудь об этом…

Ах, любимый, каково мне это было! И вместе с тем я была полна гордости, что это никакая не неаполитанка, что это я — та самая, которую любит Нельсон.

Но потом стало тяжко на сердце. Сколько еще продлится мое счастье? Если приедет та, что имеет на него право… Тогда моя любовь останется без ответа. И сердце мое умрет под опадающими листьями…

Э.»

* * *

Через пять дней он был в Неаполе. Когда он вошел к ней, она обезумела от радости, ей хотелось броситься ему навстречу. Но увидев его серьезное лицо, она подумала о том, что он объявит ей свое решение, и приветствовала его крайне сдержанно. Кроме того, в этот момент они не были наедине. Палаццо Сесса было полно людей, казалось, было превращено в военный склад. Врачи получали медикаменты, перевязочный материал, теплые одеяла для раненых и предстоящей военной кампании; светские дамы резали бинты, щипали корпию, солдаты выносили из хозяйственных помещений горы мяса, хлеба, различных плодов. Все время звали Эмму, ожидая ее разъяснений и распоряжений. Она еле нашла спокойную минуту, чтобы прочесть письмо, полученное Нельсоном из Англии.

«Мой дорогой лорд!

Можно ли мне во имя нашей старой дружбы обратиться к Вам с откровенным словом?

Я очень беспокоюсь за Вас и вместе со мной — Ваши лучшие друзья. По правде говоря, мы жалеем всем сердцем, что Вы остаетесь в Неаполе. Здесь о Вас ходят слухи, которые я не решаюсь Вам передать из страха оскорбить Вас. К тому же Вы, наверно, сами догадываетесь о их содержании…

Ваша милая, чудесная жена тоже напишет Вам сегодня об этом. В общем, у нее все в порядке, но она полна беспокойства и печали. Надо ли этому удивляться?

Она просит передать Вам, что если Вы не вернетесь к ней тотчас же, она твердо решила поехать к Вам в Неаполь…

Простите мне мою назойливость, она вызвана моей сердечной склонностью к Вам, и не сердитесь, что я столь краток. Предмет по своей природе столь деликатен, что я не могу коснуться его подробней.

Ваш верный друг

Александр Дэвидсон.»

Побелев, Эмма вернула листок. Мучительно старалась извлечь из своей гортани хоть один звук, чтобы заговорить.

— Значит, сэр Уильям не лгал, — наконец произнесла она голосом, который ей самой показался чужим и холодным. — А вы, милорд, что вы ответили?

Его глаза скользнули по дамам, которые были в комнате и с любопытством поглядывали на них. Его лицо окаменело под гнетом вынужденного притворства, но сквозь приглушенный голос рвалось пламя страсти:

— Ты еще спрашиваешь? Какой малой кажется тебе моя любовь! Моя жена — она не приедет. Мои друзья… Разве есть у меня друзья кроме тебя? Никто не может разлучить нас! Никто! Никто!

Он посмотрел на нее. С улыбкой. Эта железная улыбка… Она пристально смотрела на него, а между тем в ней бушевало пламя.

— Уходи, уходи, — вдруг зашептала она, как безумная. — Если ты не уйдешь, я поцелую тебя… здесь… при всех этих людях.

* * *

Вечером они поехали в Сан-Джермано. На большой смотр войскам, который должен был состояться завтра. Эмма сидела рядом с сэром Уильямом, Нельсон — напротив нее.

Все время поездки сэр Уильям болтал. Его голос непрерывно проникал в ее уши подобно шуму быстрого родника. Но до нее не доходил смысл его речей. И она даже не старалась понять их. Она сидела, устало откинув голову на подушки, сквозь полуопущенные веки глядя на Нельсона. Под прикрытием широкого плаща ее рука покоилась в его руке.

Его не было целый месяц, который показался таким долгим. А теперь в Сан-Джермано, в толчее военного лагеря они, наверно, никогда уже не останутся друг с другом наедине. Оттуда без задержки он уйдет на корабль. В Ливорно, на войну…

Ах, трусливая оглядка на людскую болтовню! Почему она не сделала раньше того, к чему толкала ее кровь! А теперь они, быть может, уже никогда в жизни не обменяются снова поцелуем…

* * *

Сант-Джермано…

В будущей военной операции Мак хотел внезапным броском своих шестидесяти тысяч неаполитанцев выкинуть из Рима двадцать тысяч французов Шампионне, потеснить их к армии возвращающегося из Ливорно генерала Назелли и вместе с ним взять в окружение. Более слабой частью войска, изображавшей французов Шампионне, командовал маркиз Дама, французский беженец, находившийся на службе Неаполя, более сильной — сам главнокомандующий. Каменный мостик через ручей символизировал Рим. Через него следовало потеснить Дама в тыл Назелли.

Сели на коней, поскакали на вершину одного из холмов, возвышавшихся над долиной. Сэр Уильям, король, Эмма, Мария-Каролина, Нельсон. За ними разместились полукругом офицеры Нельсона, свита их величеств, привилегированные зрители из высшего общества. Сзади — сдерживаемая сбиррами и жандармами темная масса народа.

Начались маневры. Поднимаясь из оврага, разворачивались эскадроны, батареи, батальоны. Четко очерченные, они возникали в прозрачном утреннем воздухе, как фигуры на полях шахматной доски. Между ними метался Мак. Скрюченный подагрой, он, согнувшись пополам, сидел в экипаже, запряженном четверкой коней. То мчался вперед, чтобы воодушевлять войска стремительными движениями своих длинных рук, то быстро, как пулей скошенный, откидывался на подушки экипажа.

Мелким и комичным представлялось все это Эмме. Главнокомандующий, который со своей суматошной деловитостью был похож на дергающегося картонного плясуна в руках фокусника; солдаты, которых, как пестро наряженных кукол, казалось, водили на невидимых ниточках, да и все маневры в целом выглядели спектаклем ярмарочного театра марионеток, на котором зазывными огромными буквами было выставлено напоказ название пьесы.

Прогулка в Рим…

Но Мария-Каролина была в восхищении. Она непрерывно направляла внимание Нельсона на движение войск, расхваливала дальновидность и энергию Мака, открывала все новые черты его гения. И так как Нельсон был весьма сдержан, она всячески старалась убедить его, обрушивая на него потоки слов, как будто ей хотелось силой добиться от него благоприятного отзыва. Не пыталась ли она с помощью похвалы, вырванной из его уст, унять собственный страх?

Теперь армия Мака приближалась к мосту. Перед ней отступали батальоны Дама, казалось, вот-вот они рассеются в беспорядочном бегстве. Вздымались облака пыли…

Вдруг Нельсон поднял к глазам свой бинокль.

— Что это там? Вы видите, ваше величество, лесок справа от мостика? Недавно это был правый фланг Мака. Теперь же он у него в тылу. Что там происходит?

Мария-Каролина и Эмма вгляделись туда. В стремительной атаке из леса выскочил кавалерийский полк и бросился на арьергард Мака. Полевые батареи заняли вершину ближней горки и открыли уничтожающий огонь. Пехота развернулась, пошла в атаку со штыками наперевес, оглашая воздух шумными криками. Одновременно только что еще спасавшиеся бегством толпы солдат Дама обратились против своих преследователей и отбросили их в бурной атаке. Возник гигантский клубок, в середине которого качался экипаж Мака, словно колеблемый беспорядочно движущейся массой смешавшихся полков. Внезапно раздался громкий сигнал рожка, подхваченный дюжиной пронзительных труб. Все остановилось.

Мария-Каролина опустила свой лорнет. Повернулась к Эмме лицом, на котором королевское достоинство боролось с беспокойством.

— Гони вперед коня, чтобы король меня не услышал! — шепнула она. — А вы, милорд, пожалуйста, поближе ко мне! Эти люди, выскочившие из лесочка, на них ведь были белые нарукавные повязки — опознавательный знак группы Дама? Каким образом они оказались вдруг в тылу Мака? Поклянитесь честью, милорд, сказать мне правду!

Нельсон склонился в седле. На его мрачном лице мелькала злая ирония.

— Правду, ваше величество? Барон Мак не счел необходимым прикрыть свои фланги, попал в засаду, устроенную ему Дама, и спасся от полного уничтожения лишь тем, что приказал дать сигнал к прекращению боя. Гениальный выход из положения! Боюсь только, что Шампионне не очень-то станет считаться с ним!

Кровь отхлынула от лица Марии-Каролины.

— Стало быть, вы ни во что не ставите Мака?

— Полководца, который не знает первооснов своего ремесла? Энергичного человека, которому для того чтобы передвигаться, нужны пять экипажей и двадцать лошадей?

— Вы очень суровы, милорд…

— Суров? Я не упрекаю его в физических недостатках. Я сам — калека. Но и ум его превратился в труху. Hic Rodus, hic salta![26]. Королевство не может опираться на ломкие подагрические ноги бахвала. Дай Бог, чтобы я ошибался. Но пророчествовать здесь легко. Через пятнадцать дней после того, как Мак перешел границу Рима, Шампионне стоит у Неаполя! Если мне позволено будет дать вам совет, ваше величество… Гоните вы этого человека ко всем чертям!