Исаак Розенталь - Провокатор. Роман Малиновский: судьба и время

• Название: Провокатор. Роман Малиновский: судьба и время
• Автор: Исаак Розенталь
• Издательство: Российская политическая энциклопедия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5-86004-049-0

В книге исследуется одна из наиболее скандальных и загадочных страниц революционного движения в России. Судьба полицейского агента и видного большевика Р. В. Малиновского рассматривается на фоне важнейших событий XX века, в связи с представлениями современников о соотношении политики и нравственности. Выясняются причины распространения провокаторства, особенности психологии провокаторов, преемственность между царской охранкой и органами ВЧК. Книга основывается на ранее недоступных историкам архивных документах.

---

Использование историком для подкрепления своей мысли термина «провокация» говорило, между прочим, о его употребительности на уровне конкретном и бытовом. В то время, после 1905 г. он был в достаточной мере точен и на обобщающем уровне — в отличие от времен большевистского террора, когда власть, широко прибегая к провокации, стала произвольно употреблять этот термин в отношении своих реальных, потенциальных и мнимых политических противников, превратив его в пропагандистски-устрашающее клише. В этой трансформации отразилось различие между двумя политическими системами — авторитарной, которая медленно, с отступлениями и остановками эволюционировала в сторону конституционализма, и тоталитарным режимом. Различие не только власти, но и общества: в первом случае гражданское общество находилось в стадии формирования и, пробуждаясь, обнаруживало свою чувствительность к произволу и отступлению от нравственных норм в политике, для чего имелись и некоторые средства выражения; во втором общество было полностью подавлено, поглощено государством. Но как реликт тоталитаризма обвинение в провокации остается распространенным средством политической борьбы в посткоммунистической России.

Масштабы применения полицейской провокации находились в прямой зависимости от присутствия провокационных моментов в правительственной политике. В узком, полицейском смысле под провокацией понимались в начале XX века подстрекательские действия, исходящие от секретных сотрудников политической полиции (охранки), которые одновременно были членами антиправительственных организаций. Такие действия предпринимались по наущению руководителей охранки, поощрялись ими и даже проводились самостоятельно, когда охранники фабриковали фальшивые преступления из карьеристских побуждений или ради повышения веса полицейского ведомства в государстве (постольку самих охранников также называли провокаторами). Наконец, в обиходном словоупотреблении к провокатору нередко приравнивался любой полицейский осведомитель.

Приемы провокации охранка успешно опробовала в борьбе с террором народовольцев. Особенно преуспел в этом жандармский подполковник Г.П.Судейкин, для которого, однако, дело кончилось трагически: он был убит революционером-провокатором Дегаевым. Эти приемы сохранились в арсенале охранки и с появлением новых субъектов революционного движения — партий эсеров и социал-демократов. В начале 90-х гг. их санкционировал министр внутренних дел В.К.Плеве. Насаждение для защиты государства провокационных методов совпало по времени с полосой кризиса абсолютной монархии, выход из которого ей не суждено было найти. Но этот кризис меньше всего напоминал паралич всех структурных звеньев государственной машины. Во всяком случае в полицейском аппарате дело обстояло противоположным образом.

Устройство, формы и методы деятельности центрального органа этой системы — департамента полиции с «особым» (политическим) отделом и подведомственными ему местными учреждениями — охранными отделениями и жандармскими управлениями — постоянно совершенствовались. Охранные отделения имелись в Петербурге, Москве и Варшаве, а также в Восточной Сибири и Туркестане. Жандармские управления, сотрудники которого были военнослужащими и входили в отдельный корпус жандармов, находились в 69 губерниях, 3 областях, 4 городах и 30 уездах; кроме того, существовали 32 железнодорожных жандармских управления. Наконец, при департаменте полиции состояла заграничная агентура с центром в Париже под крышей русского консульства — по договоренности с французским правительством и соответствующими французскими службами. Попытка создать средний этаж этой системы — несколько десятков районных (региональных) охранных отделений, подчинив им жандармские управления, была признана неудачной, и в июне 1913 г. районные охранные отделения были упразднены.

Расходы на содержание системы политического розыска постоянно росли. Особая забота проявлялась о повышении профессионального уровня кадров, чем обеспечивалось достаточно эффективное функционирование всего аппарата. При этом он оставался — по позднейшим меркам — не столь уж многочисленным: к 1913 г. штат департамента полиции насчитывал 600 человек. 12 тыс. (в том числе 1 тыс. генералов и офицеров) состояло в отдельном корпусе жандармов, к 1916 г. его численность достигла 16 тыс.[18].

В 1905 г. структуры политической полиции, противостоявшие силам революции, впервые столкнулись с массовым антиправительственным движением, и тогда же была осознана необходимость коренной реорганизации полицейского аппарата (формально он действовал на основе временного положения, принятого еще и 1863 г.)[19]. Задуманные П.А.Столыпиным преобразования предполагали и соответствующую «потребности времени» реформу полиции. Осенью 1906 г. приступила к работе особая междуведомственная комиссия во главе с товарищем министра внутренних дел А.А.Макаровым, которой было поручено подготовить проекты необходимых преобразований.

С появлением Государственной думы и развитием независимой печати департамент полиции испытывал возрастающее давление общественности; все чаще публиковались разоблачительные материалы о провокаторах, вносились запросы в Думу по поводу действий охранки. Особенно большую роль сыграло издание журнала «Былое». По словам редактора журнала И.Е.Щеголева, извлекая материал «из сокровенных правительственных источников», Былое» явилось откровением не только для массового читателя, но и для революционеров и самих охранников[20].

На первый взгляд, это должно было бы ускорить проведение полицейской реформы. Замысел реформы не получил, однако, достаточной поддержки в правящих кругах. Большинство высших чинов полицейских учреждений не видело необходимости во всеобъемлющем правовом регулировании их деятельности, больше юго, воспринимало такое регулирование как помеху в борьбе с революционным движением.

Изменения коснулись лишь «технологии» розыска. Так, департамент полиции командировал нескольких чиновников по особым поручениям за границу для изучения научных приемов борьбы с преступностью. Впервые стала использоваться подслушивающая аппаратура, ее также доставили из-за границы[21]. Расширились масштабы перлюстрации переписки, из которой извлекались сведения, подвергавшиеся затем «разработке»; ежегодно перлюстрировалось 380 тыс. писем, из них делали в среднем 8—10 тыс. выписок[22]. Постоянно пополнялась и широко использовалась для политического розыска существовавшая при особом отделе департамента полиции библиотека революционных изданий[23].

В 1917 г. бывший директор департамента полиции С.П.Белецкий не без гордости заявлял, что при нем департамент полиции «эволюционировался; 9/10 служащих были люди с высшим образованием и в большинстве с практическим судебным стажем. Все, что было нового в подпольной прессе и на русском и заграничном книжном рынке из области социальных вопросов, все выписывалось, переводилось, читалось, посылалось в форме ежемесячников розыскным органам; всякие сведения, даже личного свойства, касающиеся того или иного политически видного противника, мною принимались во внимание при обсуждении планов борьбы и т. д.»[24].

Высокие требования предъявлялись и жандармским офицерам, от которых требовали при поступлении в розыскные органы обширных знаний — по истории, географии, литературе, праву, политической экономики; по всем этим дисциплинам они должны были выдержать вступительные экзамены. Особо ценились знания по истории Великой французской революции — охранники видели в ней гипотетический сценарий революции российской. Полагалось знать программы революционных партий, быть знакомыми с историей свободомыслия в России, следить за революционной литературой. Все эти требования предъявлялись после предварительного отбора: обязательными условиями приема офицеров в жандармский корпус являлись потомственпое дворянство, окончание военного училища по первому разряду и шестилетняя служба в общевойсковых частях; не допускались лица католического и тем более иудейского вероисповедания[25].

Повышению компетентности кадров служили также ревизионные поездки на места высших чинов департамента полиции. Наиболее знающим из них — «профессором», по определению Белецкого, был его ближайший помощник, вице-директор департамента С.Е.Виссарионов; он же председательствовал на впервые проведенном в 1912 г. съезде начальников сыскных отделений[26].

Как верно заметил Александр Блок, которому пришлось наблюдать с весьма близкого расстояния бывших служителей авгиевых конюшен царизма (как редактору стенографических отчетов Чрезвычайной следственной комиссии), «сыскное дело было отождествлено с государственным»[27]. Убийство Столыпина осенью 1911 г. знаменовало, по мнению Блока, переход управления страной в руки департамента полиции[28]. Если не понимать этих слов буквально, то бесспорно во всяком случае, что, отказываясь от проведения необходимых стране реформ, правящие круги делали ставку главным образом на карательно-полицейские средства, в том числе сугубо секретного характера. В этой политике сочетались традиции поощрения доносительства, идущие из средневековья и эпохи петровских реформ (когда царским распоряжением была даже упразднена тайна исповеди), и продуманная, ориентированная на европейские образцы методика разложения враждебных власти сил. Первостепенное место в ней заняла провокация.