Филлис Джеймс - Дитя человеческое

• Название: Дитя человеческое
• Автор: Филлис Джеймс
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-094136-0

1 января 2021 года. В этот день погиб человек, рожденный на Земле последним. Отныне человечество, потерявшее способность к размножению, обречено на вымирание.

Кровавая анархия…

Изощренная преступность…

И – как альтернатива грядущему хаосу – жесткая диктатура правителя Ксана Липпиата.

В руках Ксана спецслужбы и всемогущая полиция государственной безопасности.

Борьба с режимом невозможна. Однако двоюродный брат правителя, ученый Тео Фэрон, и его друзья из тайного общества «Пять рыб» намерены свергнуть диктатора.

Их козырь – ребенок. Ему предстоит стать новой надеждой человечества!

Читайте роман, который лег в основу сценария одноименного голливудского блокбастера Альфонса Куарона!

---

– Вы были на суде?

– И я, и моя мать, мы обе были. Отец умер два года назад. Мы наняли Генри адвоката и заплатили ему, но он не проявил никакой заинтересованности. Деньги взял, но ничего не сделал. Мы поняли, что он договорился со стороной обвинения отправить Генри на остров. В конце концов, он ведь ограбил Омега. Этого было достаточно. К тому же он черный.

Ролф нетерпеливо перебил ее:

– Только не начинай всю эту чушь про расовую дискриминацию. Его погубил тот толчок, а не цвет кожи. Человека можно отправить в штрафную колонию только за преступление с применением насилия или за повторный грабеж. У Генри не было судимостей за грабеж, но имелись две за кражи.

Мириам объяснила:

– Это были мелкие кражи в магазинах. Ничего серьезного. На день рождения мамы он украл для нее шарф и плитку шоколада. Он тогда был еще ребенком. Господи, Ролф, ему было только двенадцать! Это произошло больше двадцати лет назад.

– Если он сбил женщину с ног, он виновен в преступлении с применением насилия, бил он ее или нет, – заметил Тео.

– Но он ее не бил. Он оттолкнул ее, а она упала. Он же не нарочно.

– Присяжные, очевидно, решили иначе.

– Не было никаких присяжных. Вы же знаете, как трудно заставить людей заседать. Никому не нужно беспокойство. Его судили согласно новым порядкам – судья и двое мировых. У них есть полномочия отправлять людей на остров. А ведь это пожизненно. Помилования не бывает, оттуда на волю уже не выходят. Пожизненный приговор – до конца дней пробыть в этом аду только за то, что он ненамеренно толкнул женщину. Это убило мою мать. Генри был единственным ее сыном, и она знала, что больше никогда его не увидит. Она потеряла интерес к жизни. И я рада, что она умерла. По крайней мере она так и не узнала самого худшего. – Мириам взглянула на Тео и просто сказала: – Понимаете, он пришел домой.

– Вы хотите сказать, он сбежал с острова? Я полагал, что это невозможно.

– Генри сумел сбежать. Он нашел разбитую шлюпку, которую не заметила служба безопасности, готовя остров к приему осужденных. Все негодные лодки сожгли, но одна была спрятана, или осталась незамеченной, или, возможно, они решили, что ею уже никто не сможет воспользоваться. У Генри всегда были золотые руки. Он втайне от всех починил ее и смастерил два весла. А четыре недели назад, это было как раз третьего января, он подождал, пока стемнеет, и отплыл с острова.

– Это было чрезвычайно безрассудно и рискованно.

– Нет, это было разумно. Он знал, что либо доплывет, либо утонет, а чем оставаться на этом острове, уж лучше утонуть. И он добрался до дома, он вернулся. Я живу… Ну, не важно, где я живу. В общем, в коттедже на краю городка. Он пришел после полуночи. У меня был тяжелый рабочий день, и я собиралась рано лечь спать. Я устала, но мне было как-то неспокойно, поэтому, придя домой, я налила себе чашку чаю, а потом все-таки заснула в кресле. Я проспала всего минут двадцать, но когда проснулась, поняла, что уже не смогу заснуть. Знаете, как бывает – так измотаешься, что усталость берет свое. Нет сил даже раздеться.

Ночь была темная, беззвездная, поднимался ветер. Обычно, уютно устроившись дома, я люблю слушать шум ветра, но в ту ночь звук его был совсем другой – тревожный, завывающий, грозный. Меня охватила тоска, я чуть не плакала, думая о том, что мама умерла, а Генри навсегда останется на острове. Я попыталась стряхнуть с себя это настроение и решила подняться в спальню. И тут раздался стук в дверь. Там есть звонок, но брат не стал им пользоваться. Он дважды слабо стукнул дверным молотком, и все же я услышала. Я подошла к глазку, однако ничего не увидела, только черноту. Было уже за полночь, и я терялась в догадках, кто бы это мог стучать так поздно. Но все же накинула цепочку и открыла дверь. За дверью у стены лежала темная неподвижная фигура. У брата только и осталось сил, чтобы дважды постучать, после чего он рухнул без сознания. Я умудрилась втащить Генри в дом и привести его в чувство. Дала ему супа и бренди, и через час он смог говорить. Ему необходимо было выговориться, и я позволила ему это сделать, баюкая его в своих объятиях.

– В каком он был состоянии? – спросил Тео.

Вместо Мириам ответил Ролф:

– Грязный, вонючий, окровавленный и ужасающе худой. Он шел пешком с камберлендского побережья.

Мириам продолжала:

– Я обмыла его, забинтовала ему ноги и уложила в постель. Он побоялся спать один, поэтому я легла рядом с ним, прямо в одежде. Спать я не могла. Именно тогда он и начал рассказывать. Он говорил больше часа. А я молчала. Я только обняла его и слушала. Потом наконец он умолк, и я поняла, что он заснул. Я лежала, слушая, как он дышит, что- то бормочет. Иногда он стонал и тут же внезапно издавал резкий крик и садился в постели, но мне удавалось успокоить его, и он снова засыпал. Я лежала рядом с ним и молча плакала. Меня охватила такая злость! В груди все пылало, словно там были раскаленные уголья.

Этот остров – настоящий ад. Порядочные люди, попавшие туда, почти все умерли, а остальные стали сущими дьяволами. Там голод. Я знаю, что у них есть зерно, техника, но все преступники в основном городские жители, непривычные к тяжелому физическому труду. Все запасы еды съедены, сады и поля опустошены. Там поедают даже тех, кто умирает, клянусь. Колонией управляет банда наиболее физически крепких осужденных. Им доставляет удовольствие проявлять жестокость, и на острове Мэн они могут спокойно избивать, мучить и пытать: там нет никого, кто мог бы их остановить. Те, кто слишком добр и мягок, кто не окончательно очерствел, кому бы не следовало там находиться, долго не протягивают. Но хуже всех некоторые женщины. Генри рассказал мне такое, чего я не могу повторить, но никогда не забуду.

А на следующее утро за ним пришли. Они не ломали дверь и даже не очень шумели. Они окружили коттедж и постучали в дверь.

– Кто это был? – спросил Тео.

– Шесть гренадеров и еще шестеро из Государственной полиции безопасности. Они послали двенадцать человек за одним, избитым и измученным. Хуже всего были люди из ГПБ. Я думаю, это были Омега. Сначала они ничего мне не сказали, просто молча поднялись и стащили его вниз. Увидев их, он пронзительно закричал. Я никогда не забуду этот крик. Никогда, никогда… Потом они повернулись ко мне, но офицер – он был одним из гренадеров – велел им оставить меня в покое. «Она его сестра, – сказал он. – Естественно, он пришел сюда. У нее не было другого выбора, кроме как помочь ему».

Джулиан вздохнула:

– Уже потом мы решили, что у него самого, должно быть, есть сестра, которая никогда его не подведет…

Ролф перебил ее:

– А может, он решил проявить немного гуманности и получить за это вознаграждение от Мириам.

Мириам отрицательно покачала головой.

– Нет, все было не так. Он пытался быть добрым. Я спросила его, что ждет Генри, но он не ответил, а один из ГПБ сказал: «А вы как думаете? Но вы получите его прах». Это был капитан ГПБ, и он заявил, что им ничего не стоило схватить Генри, когда он высадился на берег, но они шли за ним следом от Камберленда до Оксфорда. Полагаю, отчасти – чтобы посмотреть, куда он пойдет, отчасти – чтобы дать ему почувствовать себя в безопасности и уж потом арестовать.

Ролф жестко усмехнулся:

– Именно эта утонченная жестокость и доставила им дополнительное удовольствие.

– Неделю спустя прибыла посылка. По весу как килограммовый кулек сахарного песка и такой же формы. Она убыла упакована в оберточную бумагу с этикеткой. Внутри находился пластиковый пакет, наполненный чем-то белым и зернистым, словно садовое удобрение, не имевшее никакого отношения к Генри, и напечатанная на машинке записка без подписи: «Убит при попытке к бегству». Больше ничего. Я выкопала ямку в саду. Помню, шел дождь, и, когда я высыпала в землю белый порошок, мне показалось, что весь сад заплакал. Но я не проронила ни слезинки. Мучения Генри закончились. Ведь он был готов на что угодно, только бы не очутиться снова на этом острове.

– О том, чтобы отправить его назад, и речи не шло, – заметил Ролф. – Они не могли допустить, чтобы стало известно о возможности побега. К тому же такой возможности уже нет, во всяком случае, теперь. Они начали патрулировать берег.

Тронув Тео за руку, Джулиан посмотрела ему прямо в глаза.

– Нельзя так обращаться с людьми. Независимо от того, что они сделали, кто они такие, нельзя так обращаться с человеческими существами. Мы должны прекратить это.

– Да, социальные беды – очевидный факт, но они ничто по сравнению с тем, что происходит в других частях мира, – ответил Тео. – Вопрос в том, что страна готова принять в качестве платы за хорошее управление.

– Что вы имеете в виду под хорошим управлением? – спросила Джулиан.

– Общественный порядок, отсутствие коррупции, страха перед войной и преступностью, справедливое распределение богатства и ресурсов, забота о жизни индивидуума.

– Значит, у нас нет хорошего управления, – заявил Льюк.