Кэти Стаут - Привет, я люблю тебя

• Название: Привет, я люблю тебя
• Автор: Кэти Стаут
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-092899-6

Грейс Уайлде – дочь известного продюсера, а ее брат – знаменитый на весь мир музыкант. Богатая музыкальная семья распадается на части, когда брат Грейс попадает в беду. Чувствуя свою вину, девушка сбегает от своего прошлого в школу-пансион в… Южную Корею. Оказавшись так далеко от дома, Грейс с облегчением вздыхает – она мечтает только о том, чтобы порвать все связи с музыкальной индустрией, и готова начать жизнь с чистого листа.

И тут в ее жизни появляется Джейсон – брат ее соседки по комнате и… корейская суперзвезда!

---

Остальные соглашаются со мной и сменяют тему разговора, хотя Джейсон – это единственная тема, которая занимает меня. Они опять идут танцевать, но у меня на это уже нет ни сил, ни желания. Я оглядываю зал в поисках Джейсона и начинаю волноваться. Вдруг он спьяну заснул где-нибудь? Вдруг его выворачивает наизнанку в туалете? Хотя нет, он был не настолько пьян. Был. К тому же, если бы такое случилось, на его местоположение указали бы вспышки фотокамер.

Я достаю телефон и проверяю, нет ли ответа от мамы. Нет. Зато есть письмо от Джейн:

«Грейси: я нашла того горяченького корейца, о котором ты рассказывала и ОМГ[21] Я ЕГО ХОЧУ! Пожалуйста, привези его домой в чемодане или еще как-то, но солист тоже классный! ты с ним познакомилась? бери его себе, а я забиваю себе ударника.

люблю тебя, твоя застрявшая в америке сестренка.

З.Ы. ты пиши мне! таких жалких письмишек с джеймсом бондом, «из кореи с любовью» или что там было в конце (дико звучит, ИМХО[22])? мне мало. КМС[23] пришли мне подробности про горячих корейских красавцев!

З.З.Ы. видела ту новую статью в инете? полнейшая чушь».

Я хохочу так, что едва не плачу. Как это похоже на Джейн! Я буквально слышу, как она произносит эти слова. Если я не привезу ей Йон Джэ, она от меня отречется. По крайней мере, пригрозит.

Но когда я кликаю на ссылку, добавленную в конце письма, у меня сжимается желудок. С экрана смотрит мое лицо в формате JPEG, а над ним заголовок: «Где Грейс Уайлде, и почему в эти трудные времена она не с семьей?»

Я не удосуживаюсь прочитать статью. В этом нет надобности. Я знаю, о чем там: в ней говорится, что я бросила семью, когда родные нуждались во мне больше всего.

Софи и ребята продолжают веселиться, но у меня нет сил ни на танцы, ни на что-то другое, кроме как болтаться у барной стойки, тянуть содовую, серфить в Интернете с телефона, забивать в строку поиска свое имя и позволять каждой новой статье о папе или Нейтане сбивать меня с ног, как автобус.

Никто не приглашает меня на танец, и я не могу понять, радует меня или огорчает то, что теперь я, наконец, просто девушка, а не сестра Нейтана Кросса или дочь Стивена Уайлде. Я уехала из дома, чтобы быть подальше от тех, кто узнает меня в лицо, от репортеров, что обсуждают меня онлайн. Я заполучила желанную анонимность, только не знаю, что об этом думать.

Десять часов, а Джейсона я не видела с того момента, когда ушла от него на танцполе. Моя тревога растет, но я отмахиваюсь от нее. С ним все в порядке. И вообще, кто я такая, чтобы беспокоиться за него?

Примерно в пол-одиннадцатого Софи кладет руку мне на плечо и, не отдышавшись, говорит:

– Пора уходить. Ты готова? Тэ Хва сказал, что у него сюрприз для нас, там, в общаге.

Я не знаю, выдержу ли я еще какие-то сюрпризы после того, что было с Джейсоном, но все же выдавливаю из себя улыбку и киваю.

Софи переводит взгляд на барную стойку.

– А где Джейсон?

– Я больше часа его не видела, – отвечаю я.

Она бледнеет, потом что-то говорит Тэ Хва, и тот исчезает в толпе. Софи достает телефон и прижимает его к уху – как будто в этом шуме можно что-то услышать. Потом стонет и продолжает оглядывать зал и снова набирает номер.

– Нельзя было оставлять его одного, – говорит она. – Вот я дура.

– В чем дело? – спрашиваю я.

Она в сердцах бросает телефон в сумочку.

– Я полная идиотка, вот в чем дело.

Я открываю рот, чтобы попросить ее прояснить свою мысль, но тут замечаю Тэ Хва. Он пробирается через толпу и тащит кого-то за собой. Я едва не падаю, когда узнаю Джейсона: его голова болтается, он почти висит на друге.

Софи бросается к ним, обхватывает лицо брата ладонями и что-то горячо говорит ему по-корейски. Он смотрит на нее бессмысленным взглядом, и она принимается стыдить его с еще большим жаром.

– Надо везти его домой, – говорит она, расплачиваясь за наши напитки. – Пошли.

Она ведет нас к заднему выходу, где никто нас не увидит, Тэ Хва с Джейсоном идут за нами. Мы выходим в переулок, и я слышу, как Джейсон что-то бормочет, только не понимаю, по-корейски или по-английски. Он спотыкается, и оба едва не падают.

Йон Джэ хочет поддержать друга с другой стороны, но Джейсон отталкивает его.

– Пшел прочь! – Он отстраняется от Тэ Хва, выпрямляется, проводит рукой по волосам. Его качает, но ему все же удается устоять на ногах.

Он смотрит на меня и на какое-то мгновение перестает шататься. Его взгляд достаточно осмысленный, чтобы я под напускной холодностью увидела душевную рану, острую боль. Я словно в отражении вижу свое собственное, глубоко запрятанное горе, и это шокирует меня.

Он делает шаг ко мне, но теряет равновесие и заваливается. Тэ Хва успевает подхватить его. Мы вызываем наш лимузин и запихиваем Джейсона в салон. Он садится между мною и Тэ Хва. Тэ Хва придерживает его, но он отбрасывает его руку и утыкается лбом в мое плечо. Меня бросает в жар, все мое тело горит, от кончиков пальцев до макушки, а когда он кладет ладонь на мое голое колено, у меня начинает стучать в висках.

– Ой, Грейс, прости! – Софи пытается усадить своего братца прямо, но тот отпихивает ее.

– Ничего, все в порядке. – Мой голос почти не дрожит. – Он же не в себе.

Джейсон начинает беззвучно смеяться. Я чувствую плечом, как его губы раздвигаются в улыбке, он что-то бормочет, ощущаю его дыхание. Я сосредотачиваюсь на том, чтобы унять свое учащенное сердцебиение.

Меня спасает то, что лимузин наконец-то останавливается перед школой, и мы идем к общежитиям. Раньше этот путь не казался мне таким длинным. Мы с Софи поднимаемся к ребятам. Йон Джэ уходит в свою комнату, а я вместе с остальными захожу в комнату Джейсона и Тэ Хва.

Софи снимает с брата кроссовки и куртку с толстовкой. Его майка задирается, и я вынуждена отвернуться, чтобы не видеть оголившийся участок тела.

Она укладывает его в кровать прямо на одеяло. Он бухается лицом в подушку, одна нога свешивается с края кровати. Закусив губу, Софи вытирает пальцами под глазами, и я понимаю, что она плачет. Я понимаю ее волнение, но мне кажется, что за всем этим кроется нечто большее, чем просто тревога за напившегося в стельку брата. Я решаю спросить у нее.

– Комаво[24], – шепчет она Тэ Хва, и тот обнимает ее за плечи.

Они выходят в коридор, чтобы поговорить наедине, а я остаюсь с Джейсоном. Я смотрю на его приоткрытый рот, на его спину, которая мерно поднимается и опускается, и мои мысли возвращаются к другому парню, который точно так же лежал в отключке на кровати.

До той ночи я ни разу не видела Нейтана пьяным. Так что, когда я вошла в его трейлер и увидела пустые бутылки из-под виски на полу, а его самого на кровати в обнимку с полуголой блондинкой, я растерялась. Я хотела было рассказать маме, но папа сказал, что он сам разберется с Нейтаном. Тогда мы не знали, что у Нейтана проблемы не только с «Джеком Дэниелсом», но и с текилой, водкой и лекарственными препаратами, отпускаемыми по рецепту.

Мои глаза обжигают слезы. Меня охватывает боль – в меньшей степени за этого парня, и в большей за того, которого я оставила дома. Я достаю из сумочки медиаторы, купленные Джейсону в подарок, и кладу их на его тумбочку, а рядом приклеиваю стикер со словами: «С днюхой, учитель корейского!»

Наклонившись над Джейсоном, я шепчу:

– Не поступай так с Софи. Что бы ни руководило тобой, это не стоит ее страданий.

Вслух я этого не произношу, но мысленно добавляю: «Поверь мне. Я знаю это по опыту».

Глава восьмая

– Урок окончен, – говорит учитель, и тут звенит звонок.

Внимательно наблюдая за Джейсоном, я складываю учебники в рюкзак. Надо обязательно выяснить, что произошло в субботу вечером. Когда я спросила у Софи, из-за чего она так всполошилась, она отказалась говорить на эту тему.

«Я просто переволновалась, – сказала она. – Не бери в голову».

Но я не могу не брать в голову. Я переживаю за нее.

Джейсон первым выходит из класса, я спешу за ним, продираясь сквозь толпу учеников. Сейчас никто не таращится на него и не просит автограф, думаю, все уже привыкли к тому, что с ними учится знаменитость.

Я догоняю его в конце коридора, когда он направляется к лестнице.

– Эй, – окликаю я его.

Он поворачивается, останавливается на ступеньке. Стойко выдерживая удары рюкзаков и толчки, я сопротивляюсь потоку учеников, стремящемуся вниз.

– Надо поговорить, – говорю я.

– О чем? – Вопрос задан скучающим тоном, как будто он все еще сидит в классе.

– О том, что случилось в субботу, – я сразу перехожу к главному.

Джейсон смотрит мне за спину, слово ожидая, что там появится видеокамера, которая будет записывать наш разговор. Что ж, возможно, его опасения не напрасны: если бы журналисты узнали о его «подвигах», они не преминули бы развить эту тему. Для них это обычное дело. К тому же нельзя забывать и о других учениках. Пусть они и не хихикают, когда он проходит мимо, но они следят за ним, как хищники за жертвой, и так и ждут, когда он совершит нечто достойное внимания.