Вера Космолинская - Ветвь оливы

• Название: Ветвь оливы
• Автор: Вера Космолинская
• Жанр: Исторические приключения

Хроники станции «Янус». Второй том дилогии «Deus ex Machina».

Основное время действия — 16-й век. Вокруг да около Варфоломеевской ночи. Причем она — не главная проблема…

---

Еще один вздох, для проверки. Все неплохо. Если не накатит очередной приступ, врасплох меня не застать.

— Ну что ж — впусти его.

— Я… — Мишель снова начал заикаться, даже толком ничего не сказав.

— В чем дело, Мишель? Ты ведь на самом деле не боишься меня?..

Возможно, вчера мы все же напугали его до полусмерти. Мишель посмотрел на меня с протестующим отчаянием, и наконец заговорил открыто:

— Нет, сударь, не вас! За вас. У него такой вид, будто… будто… Он пришел за вами. И он приехал в карете!..

— О, вот как…

— Думаю, мы можем не впустить его. Ведь вы же больны.

И я не узнаю сразу, зачем он приходил? Вернее, приезжал? Или дело сразу же дойдет до драки?

— Ладно, Мишель, впускай, каков бы ни был. Я разберусь.

— Вы правда… Я не знаю…

— Давай, Мишель. Все хорошо.

Мишель помотал головой, и все еще отчаянно беспокоясь, вышел из комнаты. Через минуту я услышал тяжелые шаги, и дверь широко распахнулась.

Пуаре, с трагической серьезностью и в позолоченной кирасе, вошел, едва не печатая шаг. На бледном, явно не выспавшемся, лице застыло выражение строгой отрешенной скорби.

Я пристально посмотрел на него и, не пошевельнувшись — если понадобится пистолет, его лучше будет схватить внезапно, беспечно улыбнулся:

— Приветствую, Теодор!

Пуаре в ответ резко, почти официально наклонил голову. Брови сдвинуты к переносице, на лбу залегли складки — он всем своим видом пытался выразить, как ему жаль. Осталось выяснить, чего именно.

— Что-то стряслось? — Я продолжал ободряюще улыбаться.

— Тебя желает видеть король, — мрачно ответствовал Теодор. — Как можно скорее.

— Король Карл? — уточнил я, выдержав короткую паузу.

Серьезность Пуаре наконец подернулась удивлением.

— Разумеется!.. — Стало быть, такое лицо у него не потому, что король скоропостижно скончался.

— Никто не умер? Тогда что у тебя с лицом? — спросил я напрямик. — Это арест?

По лицу Пуаре тенью прошла мучительная судорога:

— Не знаю! — ответил он хрипло. Поистине историческая фраза!

— Покушение? — предположил я весело.

Он лишь с еще более горестным видом развел руками и пожал плечами. Он не был ни в чем уверен и подозревал худшее. А может быть, все-таки, скрывал правду?

— Так может, еще обойдется. Зачем ты пугаешь слуг?

Пуаре вздохнул и посмотрел на меня неуверенно и оценивающе.

— А может, ты еще не в состоянии? — он слегка, намекающе, подмигнул. — Ну правда?..

Как интересно… Прямо до чертиков.

— Теодор, что ты подозреваешь? Честное слово, я никому не скажу!

— Не знаю! — упрямо и даже раздраженно повторил Теодор.

— И тем не менее, считаешь, что у меня есть выбор?

— Ну… да… — он удивленно оглядел меня, пытаясь сообразить, в каком я состоянии на самом деле, и снова озадаченно нахмурился. Должно быть, вид у меня был не по срокам цветущий.

— То есть, ты бы просто вернулся и сказал, что я при смерти или что-то в этом роде?

Теодор, как-то воровато оглядевшись, кивнул.

— Интересно, — сказал я вслух.

— А мне, честно говоря, нет, — сумрачно буркнул Пуаре.

— У тебя есть какие-то основания полагать, что все обернется скверно?

— У короля есть причины тебя не любить, — напомнил он. — Кому нравится признавать свои ошибки? А у тебя есть причины ему не доверять. И сейчас, когда ты не здоров, кто знает, какую шутку он вздумает выкинуть, и чем это для тебя может кончиться.

Я понимающе кивнул.

— Выходит, тебя больше всего беспокоит, что я нездоров, а он в это время топает ножкой? Что ж, но он ведь до сих пор наш король.

Подумаешь — ошибки. В последний раз, когда мы с ним разговаривали, он начал с гнева, а потом спас мою жизнь. Он никогда не был стабилен. Правда, тогда я произнес одну фразу, которая теперь совсем не в чести, не в пример тому, что тогда. Неизвестно, с каким настроением ему захочется узнать, что все это значило. И не смеюсь ли я над ним до сих пор. Должно быть, Теодор имеет в виду как раз это.

Пуаре промолчал.

— Я поеду, — сказал я. В каком бы состоянии я ни находился, во мне еще достаточно сюрпризов для любого человека этого времени. И если даже не этого, то благодаря Изабелле — отчасти тоже… По крайней мере, это повод снова войти в игру. Я могу узнать что-то важное. — Не вижу причины для обмана.

Пуаре вздохнул. И обреченно, и не без облегчения. Он выполнял приказ с чистой совестью.

— Хорошо. Я подожду тебя в карете.

— Вот видишь — тем более, ты захватил с собой карету.

Теодор вышел, озабоченно качая головой. Будто без слов сказав на прощанье: «Как хочешь, но я предупреждал». Если, конечно, это можно было назвать предупреждением.

Вернувшийся Мишель подобрал мне для вылазки подходящий костюм. Правда, взглянув на него, когда он, чтобы мне было удобнее, вынес одежду из спальни в кабинет, я на мгновение остолбенел:

— Мишель, что это?.. Черное? Я кто, по-твоему, кающийся грешник?!.. — Может, конечно, и грешник, только не кающийся. И не кальвинист, чтобы питать пристрастие к «отсутствию цвета».

Мишель, похоже, пребывал в легком ступоре.

— Просто… подумал…

— Что должно выглядеть строго и торжественно, — продолжил я за него. — И подобающе горам трупов на улицах. — Не говоря уж о трауре по безвременно ушедшему священнику. А с горами могло быть гораздо хуже, сейчас я выражался почти что фигурально. Мишель ответил потерянным взглядом. Я кивнул. — Хорошо, пойдет.

Тем более, выглядело все на самом деле не так уж траурно. Черное с золотом — в чопорном испанском духе. Скорее эффектно, чем мрачно. Пожалуй, Мишель был прав — что-нибудь зеленое или синее придало бы довольно смешной оттенок моей романтической бледности. Что-нибудь более яркое тоже внесло бы дисгармонию. Пуаре, едва завидев меня, одобрительно кивнул, видно, полагая, что подобная серьезность, почти надменная, не должна вызывать ни малейшего желания шутить даже у короля.

— И все же странно, — пробормотал он, помогая мне усесться в карету. — Не думал, что застану тебя на ногах.

— Слишком много всего происходит… — проговорил я отдышавшись. И в этот момент я даже не играл. На меня напал один из тех приступов слабости, что после принятия эликсира Изабеллы оказывались едва ли не сильнее, чем если бы все шло естественным путем. Впрочем, с чем я сравниваю? Иди все естественным путем, я вряд ли выбрался бы из дома при всем желании. А теперь, пусть меня и трясло, так что зуб на зуб не попадал, я даже куда-то ехал, причем до зубов вооруженный. Помимо обычного оружия при мне был очень маленький пистолет, который можно спрятать в ладони — в наше время таких почти не делают, разве что на очень особый заказ и, можно сказать, для развлечения — толку от него немного, но иногда не повредит любая неожиданность. Также, не на виду, в левом рукаве, помимо повязки, был припрятан стилет с гербом Медичи на щитке у рукояти. Если придется оставить его у кого-нибудь в глазнице, этот герб еще наделает шума — будет славная шутка. — Не хочу надолго выбывать из строя…

— Да… — Пуаре продолжал заботливо придерживать меня за плечи, усадив на обитую бархатную скамейку и вглядываясь мне в лицо с более искренней тревогой чем прежде, пока я, сволочь такая, исподтишка следил за ним, не забывая просчитывать в уме, что с ним можно будет сделать при малейших признаках опасности. — Послушай, у тебя же лихорадка! Знаешь, так бывает — становится лучше, а потом… Надо вернуться?!

— Ничего… Пройдет.

Круги перед глазами стали выцветать, теряя ядовитую яркость и вращаясь все медленнее. На самом деле, я и сам уже немного тревожился, что переоценил себя и недооценил возможное побочное действие непроверенного лекарства. Ох уж… проверять так с музыкой… А если мы с Изабеллой ошиблись и все испортили, то так быстрее закончится. Тоже, по-своему, неплохо.

А в следующее мгновение я перестал беспокоиться. Самочувствие стремительно улучшалось, а сознание прояснилось, став чистым как стеклышко. Периоды слабости сменялись ощущением почти полного восстановления, будто мой организм, то и дело расклеиваясь, тут же «склеивался» снова, и с каждым разом у него это получалось лучше и лучше. Интересный эффект, но не то, чтобы какой-то уникальный. К тому же, благодаря этим приступам я даже все еще походил на нормального человека. Пуаре на самом деле разволновался, увидев меня в таком состоянии, тогда как будь все гладко, на его месте я перестал бы верить самому себе и на ломаный грош.

Теодор наконец спокойно уселся на сиденье напротив и посмотрел на меня с глубокой укоризной, если не с осуждением.

— Что происходит, Поль? И как ты только во все это вмешался?

— Расскажу, когда узнаю получше. — Это была шутка. Есть вещи, о которых не рассказывают.

Он насупленно покосился в окно.