Леонид Васильев - Древний Китай. Том 2: Период Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.)

• Название: Древний Китай. Том 2: Период Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.)
• Автор: Леонид Васильев
• Издательство: Восточная литература
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 5-02-018103-Х

Том 2 трехтомника «Древний Китай» посвящен событиям периода Чуньцю (8–5 вв. до н. э.). Основное внимание уделено характеристике структуры китайского общества, в частности проблемам древнекитайского феодализма и дефеодализации чжоуского Китая.

---

Иная ситуация сложилась в другом южном царстве Чжунго — в Чэнь, которое продолжало находиться в политической зависимости от Чу. Царство Чэнь, как упоминалось, было небольшим, но его правящий дом возводил свою родословную к легендарному Шуню (один из его потомков получил удел от чжоуского У-вана). В 36-й главе сводки Сыма Цяня, где рассказывается о правящем доме Чэнь, сведений о первых веках существования этого удела очень немного. Упоминается о династийных связях дома Чэнь с правящим домом Цай, расположенным неподалеку от Чжэн в южной части бассейна Хуанхэ, а также о том, как по мере усиления Чу царство Чэнь все больше оказывалось под его влиянием.

Но едва ли не главное внимание источники уделяют эпизоду, связанному с распутной красавицей Ся Цзи, дочерью чжэнского Му-гуна и женой чэньского сановника Ся Юй-шу. Как повествуется в текстах, чэньский правитель Лин-гун (613–599 гг. до н. э.) с двумя своими сановниками часто посещал рано ставшую вдовой красавицу, причем каждый из них пользовался благосклонностью дамы. Однажды, бражничая в ее доме, они стали рассуждать о том, на кого из них больше похож сын вдовы, Ся Чжэн-шу. Юный Ся, законный сын умершего Ся Юй-шу, услышав эти насмешки, возмутился и убил Лин-гуна. Двое его собутыльников в страхе бежали из Чэнь, а власть в царстве оказалась в руках клана Ся во главе с юным Ся Чжэн-шу.

Чжуан-ван, правитель царства Чу, куда бежали сановники, узнав о происшедшем, энергично вмешался в дела Чэнь. В 598 г. до н. э. он ввел туда свои войска, казнил Ся Чжэн-шу и поставил у власти сына покойного Лин-гуна. Правда, сперва Чжуан-ван попытался было аннексировать Чэнь, но, устыдившись упрека за несоразмерность наложенного им наказания, отменил это решение, за что, по данным Сыма Цяня, заслужил похвалу Конфуция. При этом Чжуан-ван восстановил в должности и не наказал двух распутных сановников, вернувшихся вместе с ним из Чу [114, 9-й и 11-й годы Сюань-гуна; 212, т. V, с. 306 и 308, 309 и 310–311; 103, гл.36 и 40; 71, т. V, с. 105–106, 188–189]. Но история на этом не закончилась.

Чжуан-вану чускому красавица весьма приглянулась, и он захотел взять ее в свой гарем. Однако приближенный вана У Чэнь отговорил его, ссылаясь на то, что красота женщины — сила, порождающая безнравственность. Тогда на Ся Цзи стал претендовать чуский сановник Цзы Фань. У Чэнь и его заставил передумать, убедив, что эта женщина с дурным глазом, приносящая одни лишь несчастья. В конечном счете Ся Цзи досталась в жены сановнику Сян Лао, который вскоре погиб в бою, как бы подтвердив дурную репутацию красавицы. Впрочем, это не помешало сыну Сян Лао тут же вступить с ней в связь. И вот в этот-то момент У Чэнь прислал ей письмо с предложением стать его женой и добился согласия на это от нового правителя Чэнь [114, 2-й год Чэн-гуна; 212, т. V, с. 341–342 и 347].

Эта пикантная история (дочь У Чэня и Ся Цзи впоследствии сыграла роковую роль в судьбе одного из кланов в Цзинь) вполне может быть сопоставлена с преданием о демонической красавице Бао Сы, из-за которой погиб Ю-ван и рухнуло государство Западное Чжоу. Впрочем, на политической судьбе царства Чэнь эта история сколько-нибудь заметно не отразилась. В этом царстве чусцы чувствовали себя достаточно крепко и, опираясь на него, вновь начали нажим на Чжэн. В 598 г. до н. э. чуский Чжуан-ван совершил нападение на Чжэн, которое на сей раз не стало оказывать сопротивление, решив занять прагматичную позицию: кто из сильных придет, тому и подчиниться. В результате между Чу, Чэнь и Чжэн в 598 г. до н. э. было заключено соглашение. Не очень ясно, что случилось после этого, но уже в следующем, 597 г. до н. э. чуские войска вновь оказались у стен Чжэн. После трехмесячной осады столица царства сдалась на милость победителя, а чжэнский Сян-гун вышел навстречу чускому вану с обнаженным плечом, овцой на поводу и покаянными словами о готовности ко всему. Покаяние Сян-гуна чжэнского тронуло Чжуан-вана, согласившегося на восстановление статус-кво, естественно, при условии полной лояльности по отношению к Чу. Это заметно укрепило политические позиции Чу [114, 12-й год Сюань-гуна; 212, т. V, с. 311 и 316].

Тем временем царство Цзинь направило три армии на помощь Чжэн. Перед переправой через Хуанхэ пришли сведения о капитуляции Чжэн. Цзиньские военачальники, находясь под сильным впечатлением великодушного поступка чуского правителя по отношению к Чжэн, задумались — по данным наших источников, — стоит ли начинать войну со столь добродетельным и справедливым противником, с государством, где наведен порядок, все довольны, царит разумная благожелательность. Большинство из них склонялись к тому, чтобы повернуть обратно. И лишь Сянь Ху настаивал на том, что верховенство Цзинь под угрозой и лучше погибнуть, чем лишиться его. С подчиненной ему частью армии центра он переправился через реку, после чего за ним последовало все цзиньское войско.

Узнав, что цзиньские армии переправились через Хуанхэ и движутся к югу, Чжуан-ван чуский готов был отступить, причем его поддерживал и главный министр. Однако и в Чу были рвавшиеся в бой военачальники. Они стали убеждать Чжуан-вана, что в цзиньском стане разлад, что военачальники Цзинь соперничают между собой и что у Чу есть очень хорошие шансы на победу. Поколебавшись, Чжуан-ван принял решение сражаться, велел разбить лагерь и ждать противника.

Тем временем среди военачальников Цзинь вновь возникли сомнения. С одной стороны, от Чжэн были получены заверения, что в случае решительного сражения это царство станет на сторону Цзинь. Однако не было уверенности, сумеет ли Чжэн сдержать свое обещание. К тому же армия Чу была сильной, не говоря уже о добродетелях народа и правителя. В разгар споров в войско Цзинь прибыл посол чуского вана с объяснениями: Чу хочет лишь того, чтобы Чжэн было с ним; оно не питает враждебных чувств к Цзинь и просит цзиньское войско возвратиться восвояси. На это цзиньский сановник Ши Хуэй (Суй Хуэй) ответил, что чжоуские ваны давно поручили Цзинь вместе с Чжэн поддерживать дом Чжоу и что теперь, когда Чжэн пренебрегло этим, Цзинь намерено выяснить, почему это произошло.

Чжуан-ван был готов идти на мировую, большинство цзиньских военачальников тоже. Дело шло к заключению соглашения. Но горячие головы с обеих сторон готовили провокации. Первая была со стороны Чу. Колесница одного из чуских аристократов демонстративно доехала до цзиньских войск и обстреляла их, после чего повернула обратно, уйдя от преследования. Вслед за этим подобный маневр совершил один из цзиньских военачальников. В составе делегации Цзинь, направлявшейся в Чу договариваться о мире, тоже оказались сторонники военных действий. Ши Хуэй в связи с этим благоразумно предложил приготовиться к битве: если Чу пойдет на мир — хорошо, если нет — будем готовы к схватке. В такой обстановке достаточно было появиться искре, чтобы вспыхнул пожар. И за искрой дело не стало.

Очередная провокация вызвала новое преследование, поднятые шум и пыль были восприняты за движение цзиньской армии к месторасположению чуского Чжуан-вана. Испугавшись за жизнь вана, чуские военачальники решили опередить врага и бросились на Цзинь, чье войско оказалось недостаточно готовым к сражению. Цзиньский главнокомандующий Сюнь Линь-фу (занимавший место первого министра после смерти Чжао Дуня) и Ши Хуэй сделали все, чтобы спасти армию. И все же отступление цзиньских войск было поспешным и беспорядочным. Цзиньцы устремились к Хуанхэ, надеясь переправиться через реку и тем спастись от преследования. Как писал Сыма Цянь, солдаты дрались за места в лодках, «поэтому в лодках везде валялись отрубленные человеческие пальцы» [103, гл.39; 71, т. V, с. 171–172]. Словом, победа Чу была полной.

Чуский Чжуан-ван стал наконец триумфатором. Приближенные предлагали ему отметить свою победу, возведя большой холм из тел павших врагов. Но Чжуан-ван заметил, что военная доблесть не сводится к жестокости и что в борьбе за верховенство добродетель важнее силы. Лучше отметить победу возведением храма на месте битвы. Это и было сделано, после чего армия Чу возвратилась домой, а правители соседних царств, Чжэн и Сюй, поспешили в Чу поздравить Чжуан-вана с победой [114, 12-й год Сюань-гуна; 212, т. V, с. 311–314 и 316–321].

Очень подробное описание в «Цзо-чжуань» событий, связанных со сражением 597 г. до н. э. близ Хуанхэ, весьма контрастирует с одной-двумя строками, уделенными этому событию у Сыма Цяня в главе, специально посвященной истории правящего дома Чу [103, гл. 40; 71, т. V, с. 189]. Правда, в другой главе, посвященной правящему дому Цинь (который, к слову, не имел отношения к описываемому сражению), почему-то упомянуто, что после победы над Цзинь в 597 г. до н. э. чуский правитель стал гегемоном, собрав вокруг себя чжухоу [103, гл. 5; 71, т. II, с. 34]. То, что Чжуан-ван стремился к верховенству в Поднебесной, общеизвестно: он начал с того, что стал интересоваться чжоускими треножниками. После победы над Цзинь он упомянул о верховенстве, заметив при этом, что не сила, а добродетель рождает гегемона. Но о формальном признании его верховенства в Поднебесной нет никаких сведений. Такого просто не было и не могло быть потому, что Цзинь отнюдь не перестало существовать, даже не лишилось сколько-нибудь существенной доли своего влияния и могущества. Конечно, оно потерпело поражение, но не пришло в упадок. Более того, когда встал вопрос, не казнить ли Сюнь Линь-фу за поражение (к чему тот был готов), цзиньский правитель, следуя мудрому совету Ши Хуэя, решил не делать столь ценного подарка Чу. Правда, боясь казни, бежал к ди Сянь Ху, спровоцировавший битву, приведшую к поражению, после чего весь его клан был уничтожен. Но главное не в этом. Главное в том, что царства Чжунго вовсе не стремились к тому, чтобы признать верховенство Чу, — несмотря на то что с Цзинь у некоторых из них были весьма напряженные отношения, порой войны. И меньше всего хотел этого сам чжоуский ван, который, стоит напомнить, не только категорически не желал говорить что-либо о символах власти с Чу, но не торопился присваивать звание гегемона и правителям Цзинь, которые давно уже — после смерти Вэнь-гуна — осуществляли функции ба без официального их признания.