Оксана Обухова - Циклопы. Тетралогия

• Название: Циклопы. Тетралогия
• Автор: Оксана Обухова
• Жанр: Научная Фантастика

"Циклопы" – это сериал о путешественниках во времени. В совсем недалеком будущем путешествия во времени стали доступны. И теперь каждый может отправиться в прошлое… Серия "Циклопы" закончена!

---

С одной стороны Зульфия молилась, чтобы тревога оказалась ложной. Ей была невыносима мысль – она, Зульфия Амирова и ее брат позорно проглядели подсказки мадам Истории, не поняли ее намеков на Платона! на аварию, случившуюся по его причине! Пошагово не проследили ситуацию с покупкой квартиры врачом Ириной Корнеевой!

С другой стороны… Если мыслить мировыми историческими масштабами… Кошмар – закончится. Платона вычислят и выловят, будущему перестанет угрожать катастрофа глобального уничтожения хроно-популяции!

Но своя рубашка, как известно…

Прерывая мысли Фии, из прихожей донесся колокольный перезвон звонка. Жуля-Зульфия подбежала к двери, глянула в глазок…

И вначале ничего не разглядела. Немного поменяла ракурс обзора, привстав на цыпочки – внизу маячила детская кудрявая макушка. Ребенок чуть откинул голову назад и показал лицо; Зульфия тут же опознала в нем носителя – десятилетнюю Тонечку Ватюшину. Шестнадцать дней назад, занимаясь подборкой тел для повторной операции по "тушению бревен", Фархад не поставил девочку даже в резерв, как потенциального носителя. Но поскольку для успешного хроно-перемещения необходимы два непреложных фактора – точные географические и временные привязки (в носителя невозможно попасть как по заказу "сегодня я хочу попутешествовать в Иван Ивановича Иванова", да будет так!), Тонечку, как требовали правила внесли в реестр. Антонина всецело попадала под условия для хроно-разработок: сегодня девочка прервет свой цикл. Ее точное местоположение засекли камеры наблюдения московского метрополитена. Порядка полутора часов, этим ранним вечером, девочка просидела на станции метро. Потом – пропала. И больше о Тонечке Ватюшиной никто и никогда не слышал.

"Господи, неужели уже задействовали всех окрестных потенциалов и докатились до детей?! – мысленно ужаснулась Зульфия. – Использовать как носителя такую малышку!…" Агентесса распахнула дверь во всю ширь, отступила в сторону, предлагая "девочке" войти в прихожую…

Не по-детски хмурое лицо Тонечки исказилось: чуть дрогнула и ушла к носу верхняя губа, став на секунду "заячьей". Амирова в который раз за сегодняшний день почувствовала, как подкосились ноги: на коврике перед дверью в квартиру Светы Жуковой, в теле десятилетнего ребенка стоял глава всемирного хроно-департамента Сигизмунд Гуревич.

"Матерь Божья!! – пронеслось в голове агента Амировой. – Мы что уже – н а г р а н и?!?! вот-вот исчезнем целой популяцией?!"

Ни один агент мужчина, ни за что по доброй воле не отправится в тело женщины носителя!! Мужики, существующие в определенном гормональном благоденствии, теряют разум во время ежемесячных гормональных перепадов женщины, к моменту ПМС им напрочь башни сносит!

Отважный поступок господина Гуревича оправдывал лишь возраст Тонечки. До пубертатных передряг Ватюшина еще не доросла, Тонечку выбирали исключительно по принципу территориальной доступности: от станции метро, где в последний раз камеры наблюдения зафиксировали ребенка, лишь две автобусные остановки. Господин Гуревич поступил рассудочно – не стал задействовать под себя тело взрослого носителя (оставил для "пожарных" или штурмовиков), притопал тоненькими ножками на коврик перед дверью.

Зульфия невольно поклонилась девочке, совсем ушла с прохода… В несчастной голове Светланы Жуковой пульсировала мысль: "На грани, мы уже на грани!! Все руководство стягивается к Москве, никто не усидел в тибетском центре, операция под грифом "Здесь и Сейчас" вошла в критическую фазу…"

3 июля 5 часов 11 минут Калифорния

Вокруг пылающей ночлежки метались пожарные, полицейские, спасатели. К капитану Фридману подошел шеф-пожарный Моррисон в тяжелых, залитых пеной сапогах; откинул прозрачную полумаску с лица – на долю секунды на лбу пожарного возникла глубокая горизонтальная складка с весьма заметным уклоном на виски.

– Мы опоздали, – тихо произнес Моррисон. – Бродяги погорельцы как тараканы разбежались в разные стороны. Пока разгребем пожарище, пока найдем и вычислим погибших под руинами ночлежки…, а как их вычислить?… Они тут все – перекати-поле… Так что, считай, что он – ушел. А мы…

Пожарный не договорил, обреченно махнул рукой и, надвинув маску на лицо, пошел на помощь к подчиненным носителя-Моррисона.

3 июля 16 часов 14 минут Москва

Крошечная девочка, похожая на кудрявого ангелочка вошла в гостиную и села на стул перед укрытым павловопосадскими платками столом.

– Я отдал приказ на штурм квартиры, – мелодичным бубенчиком прозвучал в комнате тонкий детский голосок.

– Их будут брать – живыми? – напряженно произнес сантехник Сидоров.

– Как получится, – пожимая плечами, выговорила детка. – Платон мог заминировать квартиру. Ты помнишь, он уже так делал.

3 июля 16 часов 16 минут Москва

Арсений Гаврилов мамочку боялся и любил. В один день мамочка бывала злой и нетерпимой, в другой день осыпала поцелуями, баловала. Арсений научился распознавать наступающий признак немотивированной агрессии и – прятался. В хорошую погоду уходил из дома, а коли время было подходящим, как можно дольше оставался в школе. Если же приступ жестокости мамочки накатывал внезапно – ночью или в холода, старался спрятаться. Хотя бы в шкаф, хотя бы запереться в туалете или в ванной, юркнуть за диван, под стол и притвориться незаметным.

Особенно страшно становилось, когда мама садилась перед зеркалом и начинала разговаривать сама с собой на разные голоса. Однажды, впервые увидев эту сцену через щелку в дверце шкафа в спальне, Арсений чуть не намочил штаны от ужаса! Неузнаваемо злобное, чужое, совершенно м у ж с к о е сделалось ее лицо!

Позапрошлой весной Арсений понял, что не просто у г а д ы в а е т мамино настроение, а с л ы ш и т ее мысли. И не смотря на то, что это с л ы ш а н и е предупреждало его о наступающей смене настроения мамочки, перепугался до невероятности! Развитой и умненький мальчишка, лишь только освоив интернетный поисковик, первым делом загнал в него симптомы странного маминого поведения и получил такой ответ, что запретил себе и думать о возможности читать чужие мысли!

Наиболее часто в поисковике маячило жуткое слово "шизофрения". Арсений исследовал понятие, вчитался в смысл и…

Он был и оставался умненьким мальчишкой. Мамочка много сил времени потратила на развитие единственного сына.

Порой она была настойчивой и резкой, добиваясь понимания. Могла нависнуть над сыном, прошипеть:"Не сделаешь, как я велю – придушу собственными руками!!" Порой бывало – плакала, когда Арсений приходил с расспросами…

Со временем Арсений заставил себя думать, что фрагментарная жестокость мамочки идет для его блага. Мама жестко принуждает его изучать науки, далеко опережая школьную программу. Когда преподаватели перешептывались "интеллектуальный и лексический уровень Гаврилова превосходит мыслимые показатели!", то ни одно слово для него не оставалось тайной: лексический и интеллектуальный запас Арсения действительно превосходил и одноклассников и, что скрывать, порой учителей. Уже к третьему классу Арсений прошерстил учебники по физики и химии для старшеклассников, перешел к программе для университетов. Наиболее требовательной мама бывала к точным наукам, признавала историю и географию, но поплевывала на литературу и прочие "художества".

Мальчишка постепенно (пожалуй, вынужденно, от безысходности) научился гордиться. Стал принимать жестокость, требовательность – нормой. Благом. Пользой.

И если бы ни страшное слово, витающее в сознании – ШИЗОФРЕНИЯ – простил бы маме даже розги! Даже то, что раз от разу они меняют квартиры, школы, переезжают, теряют (а по большому счету вовсе не имеют) друзей, знакомых… Арсений спрашивал о папе и о родственниках: мама отвечала странно. Бывало плакала и говорила, что отец ни в чем не виноват, она сама уйти решила, хоть и любила очень-очень – он хороший! Порой обзывала папку толстым пьющим дебилом и запрещала спрашивать! Однажды рано повзрослевший Арсений заявил, что хочет разыскать хоть каких-то родственников – мама жестоко его избила. А через час целовала, плакала, залечивала синяки примочками.

Третьего июля Арсений проснулся от едва слышных звуков – в гостиной тихонечко поскуливала мама. Мальчик выбежал из спальни, увидел, скорчившуюся в углу мамочку…

Мама выглядела совершенно обезумевшей! Сидя на полу, она оплетала руками подтянутые к груди колени и выла, как затравленный зверек!

– Мама, мамочка, – подбегая, запричитал Арсений, – что случилось?! тебе плохо?!

– Нет, Арсюша, нет, – клацая зубами, мамочка трясла растрепанной головой, – со мной все в порядке…, сегодня мы уедем… далеко-далеко… он нас не найдет…

– Кто?! кто нас не найдет?! – мальчик гладил маму по спутанным волосам, сам был готов заплакать!

– Ты успокойся, сынка, – внезапно, почти нормально, произнесла мама. – Сейчас ты позавтракаешь, потом пойдешь гулять… – Мамины глаза опять обрели горячечную сумасшедшинку, заблестели, замерцали некой внутренней решимостью: – Не возвращайся до трех часов… Нет, до четырех! Иди гуляй, я дам тебе денег на мороженое и кино… Пообедаешь в кафе… Главное запомни – не возвращайся до четырех часов! Хорошо? – говоря это, мама убирала в шкаф измятый льняной пиджак мужского размера. – Ты у меня послушный мальчик?