Владимир Саксонов - Меркурий в петлице

• Название: Меркурий в петлице
• Автор: Владимир Саксонов
• Жанр: Детектив
• Год: 1962

Незаметной но сложной интересной и очень важной работе советских таможенников посвящена повесть В.Саксонова и В.Стерина “Меркурий в петлице”. Авторы ее по заданию редакции побывали в таможнях Бреста, Риги и Ленинграда, собрали богатый фактический материал.

В основе этой повести — подлинные события…

---

— Извините, господа, — встал капитан, — я должен отдать кое-какие распоряжения…

Когда он вышел, Глаузинь блеснул очками в сторону Сергея:

— Пригубите. Ничего особенного. А они из-за какой-то рюмки о “железном занавесе” кричат…

Сергей отпил, сердито подумал: “Прямо великосветский раут… Дипломатия!”

Вспомнилось, как в Москве ему сказали: “Товарищ Ястребов, нам рекомендовал вас райком партии. Согласны ли вы стать одновременно и дипломатом и часовым, или, говоря проще, таможенником?”

Он умел увлекательно рассказывать, этот человек, с которым они беседовали. Нет, советский таможенник не скучный чиновник, подозревающий в каждом путешественнике контрабандиста; настоящий таможенник — это тонкий психолог, умный и находчивый страж экономических рубежей страны. Он должен уметь точно и быстро разгадывать махинации “бизнесменов” разного толка: валютчиков, спекулянтов, фарцовщиков — этих современных рыцарей наживы.

Но пока что “дипломатия” ограничивалась вежливыми улыбками, а часовым экономических границ государства инспектор Ястребов только считался — он не раскрыл еще ни одного контрабандного дела…

В салон вошел сухощавый, невысокий моряк, поздоровался и представился: “Старший штурман”.

“Капитан прислал, чтоб не скучали”, — понял Сергей.

Старший штурман разговорился с представителем “Инфлота”. Немецкий язык Сергей знал хуже английского, но понял, что моряк спрашивает, где в Риге филателистический магазин и как связаться с местными коллекционерами.

— Хочу марками обменяться. Не угодно ли взглянуть? Флора и фауна: видите, секвойя… Американский выпуск. А вот крокодил. Думаете, какое-нибудь африканское государство? Вовсе нет — марку выпустило княжество Монако! Не забавно ли? Маленькое княжество выпускает столько марок, что доход от их продажи составляет значительную часть бюджета государства.

У старшего штурмана было несколько марок на обмен. Ему очень хотелось приобрести советскую серию “Покорители космоса”. Можно ли обмениваться марками в Риге? Где? Разумеется, не нарушая правил. Честный обмен — и никакого бизнеса.

“Чудак! — решил Сергей. — Марки — и бизнес… Всюду у них бизнес!”

— А вот, взгляните, прошу! — у старшего штурмана даже лоб покраснел от увлечения. — Очень редкая марка! Выпущена в 1903 году на острове Киттс-Невис, около Америки. Видите, Колумб рассматривает американский берег в подзорную трубу! Но трубу-то изобрели гораздо позднее… — Старший штурман рассмеялся, счастливый. — Курьез!

Вернулся капитан.

Глаузинь многозначительно взглянул на Сергея: “Пора!”

Корабль подходил к причалу.

Сергей встал. Ему опять вспомнилась Брестская крепость, разговор в Москве… Чувствуя на себе взгляды капитана, лейтенанта-пограничника, штурмана, Глаузиня — теплые, настороженные, торопящие взгляды. — он произнес торжественно и значительно:

— Государственная граница СССР открыта — добро пожаловать!

***

Глаузинь положил на рычаг телефонную трубку, протер очки:

— “Волоколамск” на подходе. Досмотр будем производить здесь, у причала.

Из окна дежурной комнаты были видны только стены портовых складов, но оба уже знали, что у всех причалов насколько хватает глаз стояли корабли.

— Где же он пришвартуется?

— Порт найдет место, — сказал Глаузинь. — Для героев найдет…

— Они спасли в Северном море команду английского танкера, а мы будем их досматривать…

Глаузинь улыбнулся.

— Положено.

Таможенники вышли из дежурной комнаты.

На большой асфальтированной площадке поблескивали лаком новенькие “Волги”, мощные “МАЗы” (такие чистенькие, аккуратные), тракторы “Беларусь”. Громоздились ящики разных размеров — на них было написано: “Рио-де-Жанейро. Советская промышленная выставка”.

“Волоколамск” встал борт к борту с пароходом “Буг”. И чтобы попасть на него, нужно было сначала пройти через первый пароход.

В кают-компании “Буга” Сергею представилось неожиданное зрелище: несколько женщин сидели на диване и в креслах. Изредка они обменивались одной — двумя фразами.

Увидев таможенников, оживились:

— Вы быстро, товарищи?

— Мы ведь из Лиепаи приехали…

— Три месяца и двенадцать дней… их не было, — запнувшись, проговорила с несмелой улыбкой молодая женщина в цигейковой шубке. И покраснела.

Это были жены моряков с “Волоколамска”.

— А героев надо встречать на рейде, — сказал Сергей.

— Конечно, — кивнул Глаузинь. — Сейчас граница уже была бы открыта. Но что поделаешь…

“Да, — подумал Сергей, — что поделаешь: раньше их пришли два корабля — из ФРГ и Норвегии. Заставить их ждать, пропустить во вторую очередь — значит нарушить законы морского гостеприимства”.

Переходя по трапу на “Волоколамск”, они увидели: почти рядом — руками можно друг до друга дотянуться — стоят двое. Стоят, смотрят, молча улыбаются. Она поднимает на руках карапуза: вот он, вот…

Между ними только борт… Между ними — состояние государственной границы…

Таможенники и пограничники старались работать быстро. Вот паспорта, вот поименный список команды, список имеющейся валюты… Глаузинь остался с капитаном, Сергей пошел по каютам: “Здравствуйте, со счастливым возвращением!” — “Спасибо”. — “Скажите, пожалуйста, какая у вас есть валюта? Хорошо, хорошо — я просто запишу”.

Радист в отутюженном костюме и накрахмаленной белой рубашке открыл чемоданы.

— Пожалуйста.

Сергеи заглянул в каждый, потом открыл шкаф, посветил фонариком по полкам, думая: “В лучшем случае я для него — надоедливый чиновник, досадная задержка перед встречей с семьей!”

— Извините, — Сергей взялся за ручку двери.

— Понятно, служба! — сказал радист и добавил нетерпеливо:

— У вас еще много работы?

— Не очень.

“А ведь это он услышал “SOS”, — подумал Сергей и ясно представил себе, как “Волоколамск”, вспарывая океанскую волну, подходит к горящему английскому танкеру…

— Разрешите?

В этой каюте жили двое. Матросы. Совсем молодые ребята.

Один водил по подбородку электрической бритвой, другой раскладывал на письменном столике иностранную валюту.

— Эти, товарищ инспектор, мои, вот — его. У обоих по пять бельгийских франков, по девять шведских крон. И все.

— Поровну, значит, тратите? — улыбнулся Сергей.

— Ага.

— А что покупали?

— Вот — по свитеру.

— Разрешите? — спросил он, открывая шкаф.

Галстуки, рубашки, два черных костюма, белье. Книги — учебники для восьмого класса…

Закрыл шкаф и еще раз огляделся. Над письменным столом висел календарь: загорелая блондинка курит сигареты “Честерфильд” над ручейком, вливающимся в синие буквы рекламы. Ниже — по-английски “сентябрь”.

— Подарок, — перехватив его взгляд, сказал обладатель электрической бритвы. — Один матрос с того танкера…

— Трудно было?

— Не легко…

— Ну, счастливо, товарищи.

— Спасибо!

В каюте третьего штурмана он сразу увидел ту, с несмелой улыбкой: ее фотография стояла на письменном столе. Иностранной валюты у хозяина каюты не оказалось.

— Сделали много покупок? — осторожно поинтересовался Сергей.

— Вот, — третий штурман слегка покраснел, выдвигая ящики шкафа. — Детские костюмчики. Игрушки.

— Извините меня, пожалуйста, — сказал инспектор, взяв плюшевого медвежонка.

Медвежонок заурчал.

Моряк улыбнулся.

— Что вы, я все понимаю!..

Сергей поднялся в кают-компанию. Глаузинь был уже здесь. Моряки поглядывали на него нетерпеливо. Сергей кивнул старшему инспектору: “Все в порядке”. И улыбнулся — так радостно Глаузинь произнес:

— Граница открыта, товарищи!

МЕСЯЦ БЕЗ ЗАВТРАКОВ

Он получил комнату в новом доме за Даугавой.

Отсюда была видна старая Рига: казалось, минувшие века, спрятавшись в узких — шириной в два шага — улочках, с удивлением глядят на современные здания, корабли на реке, мост. По вечерам эти улочки темнели первыми, а на рассвете в них еще долго таились зябкие сумерки.

Утром, открыв окно, Сергей часто видел, как туман стекает с острых шпилей, клубится в ажурных пролетах моста, тает над рекой: его словно сносило течением…

Ему нравилось идти по набережной над холодной поверхностью Даугавы, подожженной зарей, потом сворачивать в игрушечные переулочки старой Риги и выходить на перекресток, простреленный утренним солнцем, к маленькому кафе на углу. Это уже становилось привычкой.

Когда Сергей первый раз решил здесь позавтракать, официантка взглянула на него как на случайного посетителя, на новичка и, подойдя к его столику, на секунду замешкалась видно, решала, как заговорить — по-русски или по-латышски.