Марк Беленький - Разговор о Нзерекоре

• Название: Разговор о Нзерекоре
• Автор: Марк Беленький
• Жанр: История

---

Скользкая дорога заняла больше двух часов. К вырубке ниангона вела тропа. Кроны деревьев смыкались над головой, зеленый свет плавал густыми пластами. Дышать было невмоготу.

Борис вдруг почувствовал, что ноги сделались ватными, больно застучало в висках. Он прислонился к шершавому стволу, а потом все - и лес, и лица людей -стремительно завертелось перед глазами...

Сколько он был в обмороке, Борис не помнит. Очнулся на поляне, куда отнесли его Якгборо и двое подручных.

- Воздух, - развел руками мастер, - воздуха в лесу нет. Без привычки очень трудно... Да и привычным тоже...

Потом, когда это происшествие живейшим образом обсуждалось среди наших специалистов, зашедший болгарский врач Иван Наумов утверждал, что у Бориса закружилась голова не от недостатка, а от избытка Кислорода, скопившегося в лесу. Как бы то ни было, сошлись на одном: дышать в тропическом лесу надо осторожно. Особенно в сезон дождей...

В тот день случилось еще одно происшествие, потребовавшее существенного нервного напряжения. Когда Борис, не очень твердо ступая, подошел к машине, там ждала депутация жителей лесной деревни во главе с "президентом" - так ныне именовался деревенский староста. По-французски он не говорил, и переводчиком, а заодно и толкователем событий выступил мастер Якгборо.

- Президент говорит: шофер лесовоза раньше возил женщин в Нзерекоре за двадцать франков, а теперь берет тридцать.

- Как же так? Машина ведь государственная, принадлежит заводу!

- Президент говорит: надо меньше с женщин брать.

- Ты скажи ему, что нельзя, вообще нельзя людей на лесовоз сажать: техника безопасности запрещает.

- Президент говорит: русский инженер должен сказать шоферу, чтобы тот меньше денег брал.

- Не могу я решать такие дела. Ты скажи ему, скажи, я не директор. Я -специалист, эксперт. Инженер я! А это ваши внутренние дела.

- Президент говорит: вы справедливый человек. Шофер здесь, в деревне. Надо сказать ему, чтобы...

- Ладно, зовите его.

Побежали за шофером. Тот шествовал солидно, в окружении двух подростков-"апранти". Точный перевод этого термина - "подмастерье", "ученик". На деле "апранти" лишь мыли машину и работали на приусадебной плантации шофера, за что тот, правда, их кормил и одевал. Ездить "апранти" дозволялось в кузове, а если случались платные пассажиры - на подножке, держась за дверцу, в нарушение элементарных правил техники безопасности.

Шофер шествовал, а один из "апранти" держал над ним раскрытый зонтик. Хляби небесные продолжали источать влагу.

При виде шофера деревенские жители загалдели пуще прежнего, но водитель сохранял невозмутимость.

- Сколько ты взял денег? - спросил Борис.

- Сто франков со всех, - ответил шофер.

- Президент говорит: триста пятьдесят, - вставил Якгборо.

- Нет, сто!

- Президент говорит: раньше сто брал, а теперь...

- Хорошо,- разозлился шофер.- Поехали все на базар, я куплю кура, и будем есть его. Кто сказал неправду, тот умрет!

Борис был знаком со жгучим перцем кура, но не знал, что тот наделен волшебными свойствами "детектора лжи". В голове все еще стоял звон от обморока.

- Отдай деньги и поезжай на завод. Там явишься к директору,- сказал он, чтобы покончить с делом.

Не тут-то было! Страсти разгорелись не на шутку. Присутствующие перешли на язык сусу, причем говорили все одновременно. Шофер, забыв, что он важная персона в глазах односельчан, то и дело выбегал из-под зонта, чтобы воздеть руки к небу или поколотить себя в грудь.

Наконец Якгборо перевел Борису:

- Президент говорит: пусть шофер оставит деньги себе. И не надо доводить дело до директора. Если этот шофер не будет возить женщин, то и другие тоже не будут, и женщинам придется ходить пешком. Но теперь они обо всем договорились, и шофер будет брать, как раньше...

Так Борис получил урок житейской мудрости. Староста-президент уговаривал инженера остаться в деревне и отведать угощения. Борис, прикладывая руку к груди, благодарил, но ссылался на занятость.

Распрощались самым теплым образом. Мальчишкам-"апранти" деревенский президент дал по лохматому кокосовому ореху. Мир был восстановлен.

Дорога сворачивала направо, мимо пруда, про который ходили таинственные слухи. Говорили, что в колониальные времена секта "людей-крокодилов" раз в год топила здесь девушку. Делалось это для благополучия и процветания города. Французу-губернатору так и не удалось выяснить, кто входил в этот таинственный союз. Начальник полиции грозил страшными карами, но ничего не мог поделать. Так во всяком случае утверждал старожил здешних мест датчанин Ольсен. Он занимался ловлей тропических бабочек и отсылал их коллекции в Европу. По его словам, он знал "людей-крокодилов", но не вмешивался в их дела. В первый же год после провозглашения независимости страны ритуальные жертвоприношения прекратились. Раз и навсегда.

...Все дальше, дальше от города вела дорога, ее тесно обступили со всех сторон деревья в бороде лиан. До приезда в Африку Борис считал, что выражение "непроходимые джунгли" - метафора, в общем-то пройти при желании можно. Оказывается, нет; в сторону от тропы не ступишь ни шагу - кустарник растет так густо, что некуда поставить ногу. Если по дороге не ездить год, она наглухо зарастет.

Но по этой дороге движение было оживленным. С тех пор как на площадке у ручья начали строить лесокомбинат, тяжелые ЗИЛы проложили в твердом латерите две глубокие колеи. Земля была красная, словно с нее содрали кожу. Первый раз, когда Борис осматривал это место с самолета, его поразил цвет.

- Железо! - прокричал тогда летчик Василий Кузьмич Самохвалов.- Железо, а не земля! Все ножи у бульдозера обломаешь!

Земля и в самом деле была твердой, зато от дождей она не раскисала, и можно было обойтись без бетонной дороги.

Завод стоял белый-белый на фоне фиолетовых деревьев-великанов. Деревья несколько раз порывались спилить, но директор Сидибе М'Бани категорически запретил: "Деревья - наша визитная карточка. Везде, где возможно, надо сохранить их".

Завод казался нереальным посреди этого девственного ландшафта. Длинные цехи стояли свободно. Заводом можно было любоваться. По праздникам и базарным дням сюда из лесных деревень приезжали на немыслимых колымагах или просто брели пешком представители племен герзе, мборо, нкома. Такого они никогда не видывали.

Вот и ворота. Охранник в ожидании скорых дождей уже упаковал себя в пластиковую накидку. Он лихо козырнул и снял засов. Пора включаться в знакомый круговорот забот.

В конторку Борис вошел один. Остальные поспешили к цехам - Роман Иванович в котельную, Воротный - в лесоцех, Шапура - в фанерный. Бориса уже ждали. Белая ладонь по очереди жмет черные.

- Инженер, заедает пилу в "Реннепонте". Вчера вы распорядились...

- Инженер, привезли пластик для покрытия лесоцеха. Заказывать рабочих?

- Инженер, давление в емкости для пропаривания ниже нормы...

- Инженер, вы вчера говорили... Инженер, вы собирались... Обычный будничный день. Звонил по телефону:

- Семен, ленты к 509-му не прибыли в этой партии. Возьми пока 507-е. Приладь и уменьши обороты.

- Мсье Диаките, мне сказали, вы отстранили шофера третьего лесовоза от работы. Извините, что я вмешиваюсь, но это опытный водитель... Авария? Я знаю, опрокинулся прицеп. Шофер мне объяснил, что на то была воля аллаха. Полгода он ездил - и все было в порядке. Я уверен, в дальнейшем он будет более внимательным... Спасибо.

- Володя, троса 8,5 на складе нет. Надо взять 10 и расплести. Договорились?

Ходил в фанерный цех: линия работала с перебоями, потому что плохо пропаривались бревна. Выяснял, в чем дело, советовался с Романом Ивановичем.

Дважды ходил к директору Сидибе: надо было найти место, где установить емкость для дизельного топлива.

Перед самым обедом секретарь директора Люси - в длинном до пят платье с вытканными на нем верблюдами - нашла его возле склада.

- Инженер, звонили из канцелярии губернатора. Просят вас приехать.

- А что случилось?

- Не знаю, не сказали, - и Люси ослепительно улыбнулась. Она подражала кинозвездам.

Губернатор уже приглашал Бориса неделю назад, когда над лесной провинцией начали вспухать тучи; они тяжело ворочались в небе, с ужасающим треском источая длинные молнии. Феерическое зрелище! Губернатор, церемонно поговорив о здоровье, попросил установить на крыше его дома громоотвод.

- Я материалист, - сказал губернатор. - Но когда бьет молния, я шепчу стихи из Корана.

В районе Нзерекорс и соседнего Лабе молнии, как рассказывали, убили двоих крестьян. Стихия! Погибших по традиции Великого Леса закопали стоя.

Губернатор учился в Париже на втором курсе медицинского факультета, когда Гвинея провозгласила независимость. Каждый грамотный человек, не говоря уж о специалистах, был на счету. Старший брат его вошел в правительство, а он получил назначение в министерство иностранных дел. Пять лет спустя стал губернатором лесной провинции.