Ольга Гусейнова - Светлая и Темный

• Название: Светлая и Темный
• Автор: Ольга Гусейнова
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2016

Всем известно, что любая неудачливая попаданка, оказавшись в другом Мире, всегда становится обладательницей тела самой умной, самой красивой, самой сильной. Словом, самой-самой. И тогда у ее ног оказывается весь этот мир в комплекте с великолепным возлюбленным. А что делать, если оказалась в теле давно и окончательной спятившей Светлой, да еще выданной замуж за сурового и безжалостного Темного Мага? Конечно же, искать светлые стороны в темной душе зловещего супруга. В конце концов даже Маг Смерти хочет быть счастливым и не будет против разумной и преданной жены.

---

— Ноэль, а ты кто для меня?

Девушка молчала, я открыла глаза и посмотрела на нее: напугана, сильно расстроена, и в глазах плещется горечь. Вздохнув, она ответила:

— Я тоже драка, ваша троюродная кузина Ноэль Лояну. Попала в ваш дом в шесть лет. Моих родителей убили разбойники, а по закону поместье отошло дальнему родственнику отца. Меня же отослали к вам. Больше у меня никого нет… Теперь я ваша горничная, миледи.

Мне стало невыносимо, до стона жаль ее, и себя тоже. Особенно в свете доставшихся мне вместе с телом Сафиры тяжких воспоминаний.

— Ноэль, я ничего не помню из прошлой жизни. — Мое признание кузина встретила пораженным взглядом, и я поспешила успокоить ее. — Нет, не бойся, все не настолько плохо. Конечно, какие‑то воспоминания остались, но разрозненные, хаотичные, словно воспоминания чужого чел… существа, — я запнулась (из слов девушки и воспоминаний выходило, что не стоит путать нас с людьми), — поэтому прошу тебя о помощи. Мы начнем наше знакомство заново, как с чистого листа, и ты будешь мне все подробно рассказывать. О людях, о драках, о моей семье и, вообще, Эсфадосе. Согласна?

Девушка зачарованно слушала меня. Когда я безмерно устав, закончила «признания», она быстро кивнула. Я же глухо попросила:

— Ноэль, я хочу, чтобы ты знала. Прежней я никогда не стану, и если ты любила меня ранее, я…

Она передернулась, услышав «любила», невольно подсказав мне, что наши с ней былые отношения далеки от дружеских. Ноэль заметила, что от меня не укрылся ее жест, и испуганно посмотрела на меня, уже открыв рот, чтобы извиниться, по — видимому.

Но я опередила ее:

— С чистого листа, сестра! Я понимаю, насколько нам будет сложно, особенно тебе. Для меня очень важно и необходимо расположение кого‑то близкого и верного, кто будет рядом. А главное — честного! Я заранее прошу тебя: пообещай быть со мной предельно откровенной и честной!

Ноэль молчала, пытливо всматриваясь в мое лицо. В ее глазах загорелось что‑то новое… недоверчивая надежда, возможно. Она медленно, уверенно кивнула, а я спросила:

— Скажи, что самое светлое и дорогое было в твоей жизни? Чем ты дорожишь больше всего?

Голубые глаза подернулись дымкой тоски и печали. Она хрипло ответила:

— Мои родители! Память о них — единственное, что осталось мне.

Мне было неловко идти на этот шаг, но я настойчиво попросила:

— Тогда здесь и сейчас поклянись их светлой памятью, что не предашь меня, не обманешь и всегда будешь честной со мной.

Ноэль вздрогнула, обиженно посмотрела на меня, но столкнувшись с моим упертым ожидающим взглядом, поклялась в точности, как я просила. У меня словно гора с плеч свалилась. Хоть один нормальный хм — м, человек… драка рядом появился. Я радостно улыбнулась кузине, от чего та впала в полнейший ступор, заставив меня задуматься над вопросом: как же часто она видела мою улыбку, если так удивилась.

Чтобы привести в чувство Ноэль, я перестала улыбаться и попросила:

— Кузина Ноэль, у меня к тебе огромная просьба. Я прескверно чувствую себя немытой. А сейчас на мне, по ощущениям, несколько слоев грязи, я лежу в грязи и самое противное — дурно пахну. С этим надо что‑то делать и немедленно.

— Но миледи, сестра Аниза сойдет с ума, если мы сейчас затеем купание. Всего трое суток прошло, как вы вернулись с того света, только рана зарубцевалась, и лихорадка спала, а вы хотите заболеть снова?

Ноэль вцепилась в мою руку, уговаривая, но я была непреклонна. Поняв, что ничего не поделать, тяжело вздыхая, она поплелась за подмогой. Вскоре пара дюжих мужиковатых теток с грубыми чертами лица, притащили в келью довольно большую бадью. Вслед за ними возвратилась Ноэль, пришла сестра Аниза и еще одна женщина, ассоциировавшаяся у меня с настоятельницей монастыря — однозначно наделенная властью, державшаяся с достоинством, столь чопорная и строгая в черном плате, украшенном белым кантом и ручной вышивкой по краям. Черное платье, ладно сидевшее на ее фигуре, мило сочеталось с белым длинным фартуком. Эта начальственного вида незнакомка подошла к кровати и внимательно посмотрела на меня. Ноэль тут же встала в изголовье и тихо представила:

— Миледи, это абаниса Эйра, возглавляющая святую обитель.

Я мысленно поблагодарила Ноэль за то, что поясняет, кто здесь кто и как их зовут. Женщина же коротко, но почтительно кивнула мне. Тоже кивнула ей, улыбнувшись, ведь я пока не знала, как себя с ней вести и, вообще, какие права у Сафиры, которую, исходя из увиденного в памяти, окружающие, не больно жаловали.

Абаниса Эйра попыталась меня переубедить:

— Миледи, я понимаю ваше желание, но поймите, мытье для вас сейчас нежелательно, и как считает сестра Аниза, крайне губительно скажется на вашем состоянии. Она слишком хорошая лекарица, чтобы я не доверяла ее рекомендациям. Лучше бы и вам прислушаться…

Пока абаниса взывала к моему благоразумию, я приняла неожиданное решение. Шальная мысль подвигла на отчасти авантюру:

— Я все понимаю, уважаемая абаниса Эйра и сестра Аниза, но ничего с собой поделать не могу. Я должна помыться. Мне сложно пояснить вам причину этого, на первый взгляд, неразумного желания. Омовение — словно очищение от всего, что было и уже, с уверенностью могу сказать, прошло.

Обе женщины кивнули, хотя я заметила, с каким неодобрением. Абаниса подала знак крупным теткам, и те быстро удалились, за водой пошли, наверное. Старшая (по должности) присела на краешек кровати и, сложив руки на коленях, осторожно произнесла:

— Госпожа Лояну сказала, что вы ничего не помните, леди Сафира. Это так?

Я утвердительно кивнула. Настоятельница задумчиво подвигала губами, затем спросила:

— Совсем ничего? Из прошлого или только недавно случившегося? Может, какие‑то фрагменты остались? — и пристально вглядывалась в мое лицо в ожидании ответа.

Внутренне собравшись, с трудом подбирая подходящие чужие слова, я не заставила себя долго ждать:

— Очень мало, абаниса. Отдельные воспоминания остались, но, боюсь, многое полностью стерлось из памяти. Скажем так, я как будто другой… хм — м, стала другой. Совсем!

Хотелось бы мне знать, почему Эйра так нервничает, спрашивая о прошлом. Аниза и Ноэль тоже заинтересованно слушали наш разговор. Абаниса пристально взглянула мне в лицо, а потом неожиданно выдала:

— Вынуждена с вами согласиться. Когда вы попали к нам в обитель, невзирая на ваше прискорбное состояние, вели себя… хм — м, недостойно. Всех проклинали, ругали и мечтали умереть… Складывалось ощущение, что вы не в себе. Простите слугу божию за прямоту…

Все трое уставились на меня в напряженном молчании, и я поняла, почему они осторожничают. Элементарно считают спятившей, а ведь и сама там, в темноте возле разрыва, почувствовала кого‑то безумного. Да — а-а… Надо срочно исправлять нелестное впечатление о себе, а то мало ли как все может обернуться.

— Мне искренне жаль, абаниса, что так получилось. Уверяю вас, прежняя я навсегда исчезла, умерла, на этот свет родилась новая Сафира Дернейская.

Сестра Аниза неожиданно с благоговением спросила, подаваясь ко мне всем телом:

— Миледи, ваша молебственная свеча потухла, и сердце перестало биться. Я проверила перышком: вы не дышали, а потом свеча вспыхнула вновь, и вы ожили, да так сильно, страшно, закричали. — Монахиня сжала руки на груди и восторженно спросила. — Скажите, вы помните, как это было? Вы видели Его?

Кого она имела в виду, я догадалась не сразу, тем более учитывая, что Они тут и там могут быть разными, поэтому решилась на обтекаемый рассказ. Я прикрыла глаза, словно припоминая, хотя сама мысленно передернулась от воспоминаний, и начала фантазировать. Хорошо, что по телевидению часто такие истории показывали.

— Я помню холодную непроглядную тьму вокруг, ужас, страх и боль во всем теле. Мне казалось, падаю куда‑то и горю. Моя душа горела, кричала, а вокруг клубились только тьма и боль. А потом я увидела свет в конце коридора и устремилась к нему. И знаете, чем ближе я к нему продвигалась, тем легче становилось дышать, яснее думалось и душа… я не знаю… она пела, растворялась в нем. А потом свет — теплый, радостный. Знаете, как будто мою душу вымыли, обогрели, все грязное, темное, наносное убрали, очистили. Такой чудесный родной свет. Затем снова яркая вспышка, следом темнота, и я оказалась здесь. Увидела сестру Анизу и Ноэль, но практически ничего не помню из того, что было раньше. Будто кто‑то все стер из моей памяти и души, но почему‑то позволил начать все заново, с чистого листа.

От длинного монолога, во время которого приходилось подбирать слова и действительно вспоминать, я устала, запыхалась и ощутила, как накатывают слезы. Не привыкла я обманывать, и почему‑то именно сейчас было неприятно это делать.

Врать про ТАКОЕ людям, которые выхаживали меня и сейчас смотрят с невероятной верой, надеждой. Возможно, им в чем‑то не повезло в этой жизни, на этой земле, и они сейчас, может статься, впервые искренне поверили, что ТАМ их ждет нечто лучшее, светлое, хорошее. Однако если бы я честно обо всем рассказала, думаю, они бы разочаровались, поэтому не стоит их морально убивать.