Рене-Виктор Пий - Обличитель

• Название: Обличитель
• Автор: Рене-Виктор Пий
• Издательство: Радуга
• Жанр: Современная проза
• Год: 1984

В острогротескной форме автор сатирического романа-памфлета показывает систему внутренних связей и человеческих взаимоотношений в технократическом капиталистическом обществе. В основе сюжета — полудетективная, полуфантастическая история, происшедшая во французской фирме, являющейся филиалом могущественной транснациональной компании «Россериз и Митчелл».

---

— Может быть, теперь возродится уголь? — спросил какой-то сотрудник, сидевший верхом на старом надгробии.

Рядом со мной другой пробормотал, прыснув со смеху: «Уголь, что ли, возродится из пепла?» — доказав, что, несмотря на перегрузку, люди в наше время еще не утратили чувства юмора.

— Вполне возможно, — ответил Ле Рантек, — вопрос только в рентабельности и в размерах капиталовложений, а также в покрытии расходов; в настоящее время сумма капиталовложений ниже суммы расходов на амортизацию, поэтому доходы покрывают сумму расходов лишь на шестьдесят семь процентов! Но если в один прекрасный день арабы взорвут нефтяные скважины, возможно, эти цифры изменятся. А пока, конечно, только атомная энергия еще конкурентоспособна и рентабельна!

Рядом с нами неожиданно послышались молитвы и рыдания. Это было похоронное шествие, приближение которого мы не услышали и не увидели, настолько все были поглощены речью Ле Рантека. Мимо прошли священник, родственники и друзья покойного, с удивлением разглядывая нас. При виде похоронной процессии собравшиеся вспомнили, где они находятся, и стали молча расходиться. Некоторые сотрудники «Россериз и Митчелл-Франс», слегка смущенные, крестились и быстро удалялись. Они осознали, что неприлично устраивать конференцию по нефти среди могил. Положительно образ смерти преследовал нашу фирму, будь то внутри или вне ее стен, и так продолжалось уже почти неделю. Сегодня это было открытое вторжение. Я постарался ускользнуть как можно незаметней и задолго до трех часов уже был в «Кафе Республики», где заказал себе сосиски с тушеной капустой в ожидании Ральфа Макгэнтера — человека в белом свитере, с золотыми часами в руке. За завтраком я решил просмотреть газету. Меня заинтересовали комментарии по поводу растущей нехватки нефти и угрозы, нависшей над цинком, медью, бокситами и даже фосфатами. Итак, Запад, следуя примеру Северной Америки, оказывается, жил не по средствам. И если обитатели индустриальных стран достигли поразительного повышения жизненного уровня, то они обязаны этим не только своему интеллекту, усердной работе и мастерству, но в еще большей степени — низким ценам, которые они платили за сырье. Вот чем объясняется обнищание огромной части населения земного шара и процветание и расточительство меньшей его части. Я дал себе слово поговорить об этом с президентом фирмы «Россериз и Митчелл-Интернэшнл». Я с удивлением отметил, что не испытываю смущения перед предстоящей встречей. В другое время я был бы очень взволнован. Но события, будоражившие фирму в последнее время, и кризис, угрожавший постиндустриальному обществу, заставляли меня отбросить чинопочитание и держаться независимо. По существу, разве все эти события не были признаками близкого падения Макгэнтера? Да и обладал ли человек, пожелавший видеть меня, прежним могуществом? И об этом я тоже спрошу у него, решил я; ведь, если бы я не был ему очень нужен, он не искал бы встречи со мной. Ровно в 15 часов я заметил невысокого человека в очках с черной оправой и в белом свитере. Он бродил между столиками в заднем зале, играя большими золотыми часами. Я подошел к нему.

— Который час? — спросил я по-английски.

— Посмотрите сами, — ответил он.

Посредине циферблата я увидел сплетенные буквы Р и М. Я наклонился к нему и тихо спросил:

— Вы Ральф Макгэнтер?

— Собственной персоной, — прошептал человек, — и очень рад встретиться с вами, господин директор по проблемам человеческих взаимоотношений; давайте сядем туда, в уголок, там мы можем спокойно поболтать.

Мы уселись друг против друга за маленький квадратный столик, стоявший в стороне. К нам подошел официант, и я заказал анисовку, а Макгэнтер — кока-колу. Не мне надлежало начинать разговор, однако случилось так, что я заговорил первым, и мой собеседник был этим, видимо, удивлен.

— Знаете, — сказал я, — мои нервы в таком состоянии, что теперь меня ничто и никто не может удивить, я даже не уверен, действительно ли вы Макгэнтер, и, признаюсь, мне на это наплевать; возможно, Ронсон подстроил мне ловушку, ведь он самостоятельно ведет расследование таинственных явлений, с недавнего времени происходящих на нашем предприятии, — так, может быть, вы просто еще один сыщик? Во всяком случае, знайте, что мне не в чем себя упрекнуть, разве только в том, что я принимаю слишком близко к сердцу свои обязанности директора по проблемам человеческих взаимоотношений и очень переутомился. Теперь я играю роль буфера между главным штабом и генеральной дирекцией нашей фирмы. В этих условиях, Макгэнтер вы или нет, в конце концов, не имеет большого значения.

Человек поднял на меня серо-зеленые близорукие глаза. Эти глаза нисколько не походили на те, какими их изображали в журналах фирмы «Россериз и Митчелл» и крупных западных еженедельниках, писавших о знаменитом «пронзительном взгляде» Ральфа Макгэнтера. Это «взгляд орла, — писали журналисты, — взгляд хищника, сокола, грифа, гремучей змеи, кобры…» Один из них особенно отличился: «История знает не много людей, наделенных столь необыкновенным взглядом, видящим одновременно и близкое, и далекое: его правый глаз устремлен к дальним горизонтам будущего человечества, а левый смотрит на вас и вскрывает ваше будущее, как беспощадно разящий стальной клинок».

А я видел перед собой за очками в черной оправе просто слегка выпученные близорукие серо-зеленые глаза. Он по-прежнему ничего не говорил, и я почувствовал глухое раздражение.

— Не знаю, — сказал я, — действительно ли вы президент, но ваш взгляд, скорее, убедил бы меня в обратном.

Это замечание, казалось, заинтересовало его, так как он соизволил наконец обратиться ко мне.

— Мой взгляд? А что в нем особенного? — спросил он, и, должен сказать, его интонации выдавали человека, привыкшего командовать.

— Видите ли, — сказал я на этот раз несколько неуверенно, — в нем именно нет ничего особенного.

— А почему он должен быть особенным? — спросил он уже с легким нетерпением.

— Не знаю, — ответил я, — но я читал множество статей разных журналистов с описанием вашего взгляда, и все они неизменно восхищались им.

— Еще бы! Я же им платил.

— Всем? Даже тем, кто пишет в крупных международных еженедельниках?

— Разумеется, — ответил он почти мечтательно, — так или иначе, я им всегда платил.

— Но некоторые все же писали, что у вас взгляд грифа или кобры.

— Ну и что же? Это как раз то, что надо: людям это нравится. По моему указанию проводилось множество опросов о том, каким должен быть у меня взгляд или каким его представляют себе люди; не думайте, что сотрудники президента транснациональной компании будут недовольны тем, что у него орлиный взгляд — его это нисколько не порочит. Ну а вы, как бы вы определили мой взгляд? Что вы увидели за моими очками?

— Прошу прощения, но я вижу слегка выпуклые серо-зеленые глаза.

— Браво! Я знал: вы нужный мне человек! — воскликнул американский магнат. — Совершенно верно: у меня выпуклые серо-зеленые глаза, но мне очень давно никто этого не говорил! Так вот, эта история с моим взглядом — прекрасное вступление к нашему разговору; сначала эта тема вызвала у меня раздражение, но в сущности оказалась интересной проверкой. Да, несомненно, вы тот самый человек! Мои сотрудники совсем не плохи, но, как только тема беседы выходит за привычные рамки, они сразу теряют почву из-под ног. Скажу вам прямо, я сыт по горло этой дурацкой историей в нашем французском филиале и не желаю, особенно теперь, во время экономического кризиса, чтобы у вас во Франции продолжались эти бессмысленные волнения! Два дня назад я взял папку с вашими делами и внимательно ознакомился с ними — так я разбираюсь в каждом деле, когда берусь за него лично; я изучил биографии главных администраторов «Россериз и Митчелл-Франс» и, несмотря на то что нас разделяет большое расстояние, пришел к следующему выводу: этот человек — вы! И ваше рассуждение о моем взгляде это прекрасно подтверждает. Я сразу заметил в досье, что директор по проблемам человеческих взаимоотношений, работающий в Париже, личность довольно своеобразная и сильная; тогда я решил встретиться с вами лично, и никто, кроме Ронсона, об этом не знает; я приехал, чтобы встретиться и поговорить с вами; я очень нуждаюсь в сотрудниках вашего масштаба, дорогой мой! Я приехал не наказать, а наградить вас, повысить и взять к себе! Вы отдаете себе в этом отчет? Вы понимаете, что сам Макгэнтер сидит сейчас перед вами? Вы-то знаете, а все сидящие за столиками и не подозревают об этом. Кому официант только что подал бутылку кока-колы? Ральфу Макгэнтеру! Да, я приехал к вам не колеблясь, нисколько не стыдясь и не гордясь — я всегда улаживаю свои дела именно так. В прошлом месяце я отправился самолично на встречу с безвестным членом боливийского кабинета! Мои сотрудники были ошарашены! Я, Макгэнтер, полетел в Боливию, чтобы встретиться не с президентом, а с каким-то никому не известным чиновником! Зачем? А-а, вот в чем вопрос! Ну что ж, я вам отвечу: неизвестный чиновник с будущего понедельника станет министром земледелия, да, дорогой мой, понимаете? Не министром транспорта или внутренних дел, а земледелия! Вы еще не поняли, в чем дело? Наш сбыт сельскохозяйственных машин колоссально возрастет в обмен на кое-какие мелкие услуги! Например, я устрою этим боливийцам заем через Международный банк в Сан-Франциско, таким образом они смогут оплачивать наши машины и одновременно оснащать свою армию. Ха-ха! Понимаете? Если Макгэнтер тронулся с места, значит, что-то должно произойти. И вы — теперь-то уж я не сомневаюсь — тот самый человек, которого эти идиоты, Мастерфайс и Сен-Раме, напрасно ищут вот уже почти неделю! Ну, признавайтесь мне, не бойтесь, я не только не осуждаю вас, я восхищаюсь вашим умом, вашей смелостью и хладнокровием.