Леонид Васильев - Древний Китай. Том 3: Период Чжаньго (V—III вв. до н.э.)

• Название: Древний Китай. Том 3: Период Чжаньго (V—III вв. до н.э.)
• Автор: Леонид Васильев
• Издательство: Восточная литература
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-02-018466-7

Заключительный том трехтомника «Древний Китай» посвящен последнему периоду существования династии Чжоу, так называемой эпохе Чжаньго («Сражающиеся царства»). Рассказывается о политической истории этого времени (V–III вв. до н. э.), об искусстве дипломатии, о реформах, способствовавших усилению прежде отсталого царства Цинь, которое, одолев соперников, основало первую в истории Китая империю. Преимущественное внимание в томе уделено переменам в характере и облике древнекитайского общества, прежде всего процессу его радикальной дефеодализации, а также развитию главных школ древнекитайской мысли, которые, особенно конфуцианство, легли в основу успешного развития китайской цивилизации вплоть до наших дней.

---

Бесспорно, что пустота и сердце у даосов (со времен их реального основоположника, а таковым, вопреки мнению большинства специалистов и многовековой традиции, я считаю именно Чжуан-цзы) считались взаимосвязанными. И это естественно, если вспомнить, откуда черпали даосы значительнейшую часть своей мудрости. Напомню, что еще в Брихадараньяке-упанишаде сердце было приравнено к Праджа-пати и Великому Брахману, т. е. практически было очень тесно связано со Вселенской Пустотой.

Встает вопрос, каков характер этой связи у даосов и почему Конфуций рекомендовал поститься, дабы таким способом сконцентрировать волю, ограничить работу сознания и содействовать активизации ци. Какая здесь механика? Что чему способствует и что является конечной целью?

Как только что упоминалось, обстоятельно разбирались в этой проблеме сторонники даосских идей из числа составителей энциклопедии «Гуань-цзы». В главе 36 сказано, что сердце — это государь тела, тогда как девять отверстий (имеются в виду глаза, уши, ноздри, рот и отверстия нижней части тела) — его чиновники. Как видим, речь идет об основных частях тела, обеспечивающих сознательный контакт человека с внешним миром (слух, зрение, обоняние, ощущение вкуса и прием пищи, освобождение от переваренного и переработанного). Иными словами, воспринимаемый человеком мир, опосредованный основными его органами, призванными воспринимать (в стороне остались лишь органы осязания), дает определенные сигналы центру тела, в качестве которого выступает сердце.

Когда сердце функционирует нормально, его органы действуют адекватно обстановке; но если человек обуреваем страстями, то его глаза толком не видят (в тексте: «не различают цветов»), а уши не слышат («не различают звуков»). Возможно, расстраиваются и иные функции. Отсюда вывод: страсти мешают сердцу (т. е. в конечном счете телу) нормально функционировать, а освобождение от них, покой и пустота способствуют притоку в организм энергетических частиц ци, включая тончайшие цзин, которые укрепляют организм, придавая ему его естественные свойства и обеспечивая его нормальное функционирование.

Далее следует еще более любопытное рассуждение. Люди стремятся к мудрости. А зря. Лучше сделать свое сердце чистым и пустым, нежели обременять его суетливыми и рождающими страсти поисками. Очисти свое сердце, обеспечь ему покой, освободись от страстей и лишних слов — и к тебе придет мудрость. Все суетное будет упорядочено, если к нему относиться спокойно. Великое Дао идентично Пустоте, но только мудрец способен постичь это. Отсутствие страстей, желаний и стремлений устраняет мысль и делает сердце пустым.

Итак, Пустота — основа сердца, и для человека нет ничего важнее, как сделать свое сердце пустым. Он не должен стремиться к знаниям, к созиданию, к чему-то новому. Устранение мысли и простота быта лежат в основе пустоты сердца. Но для чего все-таки ему нужно и важно быть пустым? Оказывается, для того, чтобы более походить на бесформенное Дао, которое пусто и неисчерпаемо. Пустое сердце способствует соблюдению естественности[242]. Человек тем самым оказывается как бы эхом Великого Дао. Освобождаясь от привязанности к вещам, он сохраняет свое сердце пустым. Но как при этом обстоит дело с Мыслью? Нужны ли мысли человеку или лучше пожертвовать ими ради полновесности пустоты сердца?

Из главы 37 «Гуань-цзы» явствует, что Мысль имеет значение, но главное все-таки ци и цзин, от которых зависит благополучие человека и его сердца. Если внутреннее состояние человека несовершенно, его сердце лишено покоя. Если несовершенен твой внешний облик (имеются в виду этические нормы), у тебя не хватает дэ; выправь его — и обретешь дэ, после чего ты постигнешь суть вещей, будешь иметь ум и знания. Сердце становится неспособным к накоплению знаний, если у тебя неполадки с ци. Сосредоточив внимание, собрав мысли, напрягая свои тончайшие цзин, ты можешь сблизиться с Единым и стать совершенно-мудрым. Разумеется, при этом твое сердце должно быть в состоянии покоя, ибо спокойствие сердца— залог спокойствия государства (спокойны речи и дела людей, да и сами люди). Иными словами, совершенное сердце чисто и ярко, служит всеобщему благу. Но оно все-таки не должно быть перегружено знаниями, ибо это ведет к его замутнению.

При всей усложненности текста главы и обилии в ней различного рода вкраплений, имеющих отношение не столько к сердцу, сколько к правильной организации жизни общества (хотя она в конечном счете зависит от состояния сердца совершенномудрого, призванного вести за собой Поднебесную), ясно одно: много знаний, может быть, и не нужно, но определенный, явно немалый минимум ума, мыслей и знаний необходим. Больше того, он жизненно важен и не проявляется лишь тогда, когда у тебя неполадки с ци.

Итак, глава 37 трактата «Гуань-цзы», в отличие от предшествующей, настаивает на том, что мысли все-таки нужны и в определенном количестве не помеха чистоте и незамутненности сердца. Проблема количества мыслей при этом остается неясной. Но похоже, что эта проблема при всей своей дискуссионности в даосизме в конечном счете решается положительно[243].

Вопрос о роли знания и мысли в обеспечении покоя и пустоты сердца не исчерпывает проблемы. В главе 49 трактата «Гуань-цзы» сказано, что сердце так устроено, что само собой развивается и совершенствуется, но это его ценное свойство утрачивается, коль скоро чрезмерные чувства (радостные и скорбные) и страсти начинают его тревожить. Похоже, что именно к этой идее сводится и проблема мысли и знаний, которых сердцу требуется в меру. Главный же вывод в том, что нормальное состояние человека и его сердца требует уравновешенности, покоя и внутренней гармонии и не выносит суеты, волнений, тревог и страстей.

Великое Дао посредством своих дэ наполняет тело и сердце человека, но большинство людей не в состоянии удержать его. Только когда сердце спокойно, а ци в теле упорядочены, ощущается присутствие Дао. Поэтому, только успокоив сердце, ты можешь сблизиться с Дао. А спокойствие ведет к укреплению и упорядоченности сердца, что, в свою очередь, позитивно влияет на чуткость и крепость тела и способствует притоку ци и цзин, что равносильно притоку жизни, а затем также мысли и знания. Но перенапряжение сердца в этом смысле может повредить не только ему, но и здоровью человека.

Далее в главе 49 говорится, что ценное качество и умение сосредоточиться на чем-либо одном (очень похоже на призыв к медитации) способствует сближению с Единым и порядку в Поднебесной, обеспечить который помогает справедливость-и. Снова возвращаясь к упорядочению сердца, к цзин и ци, к Дао и дэ, авторы главы призывают всех помнить о совершенстве своего тела и сердца и всегда стремиться к нему. Они напоминают, что при рождении человека Земля дает ему тело, а Небо— тончайшие цзин, образующие его духовное начало. Нужна гармония небесных цзин и земных ци, без этого человек не может рассчитывать долго жить. Именно поэтому он должен ограничивать свои желания, обуздывать свои чувства, не поддаваться страстям. Только спокойствие и уравновешенность принесут ему благо [Гуань-цзы, с. 270–271; Древнекитайская философия, т. 2, с. 52 и сл.].

Итак, первоначальная идея пустого сердца трансформируется в ряде глав энциклопедии «Гуань-цзы» в развернутую концепцию разумной и долголетней жизни, в основе которой — сдержанность и гармония, уравновешенность цзин и ци и, как вершина, покой сердца (заметим, не столько пустота, сколько покой). Метафизически и мистически в даосской философии покой и пустота тесно связаны. Но следует учесть, что «Гуань-цзы» не даосский трактат, а его даосские главы являют собой большой шаг в сторону практической реализации мудрости первых даосов. Это шаг в сторону перерождения философского даосизма в сянь-даосизм, даосизм совершенномудрых и бессмертных, который, в свою очередь, стал мощным теоретическим фундаментом религии даосов.

Завершая рассмотрение проблем сердца и Пустоты, обратим внимание на рекомендации сблизиться с Единым и с Дао. Слиться с Вне-феноменальной Реальностью, с Брахманом, о чем многократно уже шла речь, было желанной целью определенного круга лиц в ведической Индии. В Китае до даосов сливаться с Единым и Дао никто никогда не стремился. Это явно было чем-то новым, в чем еще надлежало основательно разобраться. В «Гуань-цзы» не очень четко оговорено, кто вправе рассчитывать на это: любой ли, либо такая честь является лишь прерогативой совершенномудрого. Судя по контексту, речь чаще идет о втором варианте. Важно обратить внимание на сам факт.