Дарья Плещеева - Охота на льва. Русская сова против британского льва!

• Название: Охота на льва. Русская сова против британского льва!
• Автор: Дарья Плещеева
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4444-1760-7

Петр Аркадьевич Столыпин не погиб 1 сентября 1911 года. Пистолет убийцы дал осечку. Но это, тринадцатое по счету, покушение на премьер-министра переполнило чашу терпения императора, и он повелел создать специальную Службу охраны высшей администрации — СОВА, призванную остановить бесконечную череду покушений на первых лиц государства. Однако это явилось только началом! Спустя полгода сотрудники СОВА вышли на «британский» след — разветвленную шпионскую сеть, сплетенную секретной службой МИ-6 Соединенного Королевства, одной из главных задач которой являлось во что бы то ни стало втянуть Российскую империю в войну против германского рейха. Но благодаря умелым и решительным действиям «совят» планам этим осуществиться было не суждено!..

---

Человек вскрикнул, выпустил ногу Андрея, а в следующую секунду капитан вновь обрел способность видеть. И узрел неприятную картину. В двух шагах возле скамьи корчился, схватившись за голову, незнакомый молодой человек, а еще один — третий, такой же молодой, со злым и красивым лицом — шел к Голицыну через полянку, держа в вытянутой руке револьвер.

Пытаться достать собственное оружие не имело смысла, поэтому Андрей схватил и метнул в противника первое, что попалось под руку. Это оказался оброненный детинушкой дрын. Конечно, нормального броска получиться и не могло, однако дрын был тяжелым и большим, а пространство для маневра у стрелка — маленьким. Вдобавок дрын в полете крутился как попало. Поэтому избежать с ним встречи молодому человеку не удалось. Голову он, правда, прикрыл, но увесистая палка стукнула одним из концов аккурат по руке с револьвером, и оружие улетело в траву.

Теперь хозяином положения стал Голицын. Он мгновенно подскочил к незадачливому стрелку, увернулся от кулака и оглушил его ударом рукоятки своего «смит-вессона». Потом развернулся к ушибленному им второму незнакомцу.

— Встать! — тихо и сурово приказал Андрей, направив на него револьвер.

Молодой человек, постанывая, поднялся и злобно уставился на капитана.

— Кто таков? Имя, чин, сословие?

— А-а, я так и знал: ищейка! — натужно улыбнулся пленный. — Из «голубых» или из «петроградцев»?..[4] Впрочем, мне без разницы. Все равно ничего не скажу!

— Ну-ка, сядь за стол и руки положи перед собой! — Голицыну не понравилась уверенность в его голосе. Неужели он нарвался на какую-то банду? Впрочем, по виду последних двух не скажешь, что они обычные налетчики. «Что же мне с ними теперь делать? У меня всего одна пара наручников…»

И тут он вспомнил про трюк, который показывал на тренировках штабс-капитан Гринько, мастер по захвату боевиков, бомбистов и бандитов. Гринько был из казаков, из почтенного рода пластунов, и приспосабливал свои знания самым неожиданным образом: казаки этак батовали на ночь в поле верховых лошадей, связывая их — повод одной к пахве другой, чтобы пастись могли, а убежать — нет, потому что дернутся в противоположные стороны и невольно друг дружку удержат на месте.

Голицын вытащил браслеты и кинул пленному.

— Застегни один на своей щиколотке, а другой у твоего приятеля на правом запястье. Живо!

Парень недоуменно покрутил головой, помедлил, но выполнил приказ.

— Как же ты нас теперь в отделение попрешь?

— А я и не собирался, — пожал плечами Голицын, подходя к почти очухавшемуся детинушке. — Извини, бугай! — И ударом револьвера по затылку вновь отправил того в царство Морфея.

В этот момент его внимание привлек странный звук, совершенно неуместный здесь, на глухой столичной окраине. Быстро оглянувшись на дорогу, Андрей узрел картину, от которой у него снова опустились руки. Возле крыльца злополучного особняка остановилось последнее достижение технической мысли — автомобиль «Руссо-Балт» К12/20. Двери дома отворились, и на крыльцо вышли двое. Одного Голицын узнал бы, как говорится, и с закрытыми глазами, а вот второго видел впервые, и от того огорчился еще больше. Пытаться задержать парочку смысла не имело, а преследовать их было не на чем.

Рейли и его напарник уселись в автомобиль позади шофера, и «Руссо-Балт», пыхнув сизым выхлопом, резво укатил в город. Голицыну не оставалось ничего другого, как добежать до ближайшего полицейского участка, чтобы раздобыть транспорт для задержанных бандитов.

— Я бы не советовал пытаться скрыться, — сказал он обоим на прощание. — Далеко не уйдете, а ваш друг-силач не скоро вообще способен будет самостоятельно передвигаться.

Ответом ему были два злобных, затравленных взгляда.

* * *

В участке Голицын предъявил свои документы и, поскольку транспорта сию минуту не нашлось, все автомобили и экипажи были в разгоне, пошел вместе с околоточным надзирателем к дому Пашутина. По дороге прихватили стоявшего на перекрестке городового, чтобы покараулил добычу.

Околоточный надзиратель четко и внятно отвечал на вопросы. Дом оказался принадлежащим молодой вдове, госпоже Пашутиной. Ее покойный муж, полковник Пашутин, недавно погиб в перестрелке на афганской границе, и вдова носила траур. Она мало где появлялась, все больше домовничала, и, насколько мог судить околоточный надзиратель, заперла на замок весь второй этаж дома, а сама жила с горничной, экономкой, кухаркой и дворником на первом. О том, каких гостей принимает дама, околоточный надзиратель ничего сказать не мог. Вроде бы у нее бывают люди солидные, но редко, а на каких автомобилях приезжали, он определить не смог, потому что во всех этих «бенцах» и «роудстерах» совершенно не разбирался.

Голицын привел полицейских служащих к тому месту, где должны были сидеть на земле его пленники.

Он сильно сомневался, что напавшие на него молодчики станут столь долго дожидаться своей участи, даже с учетом их незавидного положения. Тем более что оглушенный детинушка ко времени прибытия служителей правопорядка всяко должен был очухаться и предпринять какие-то меры по спасению дружков.

В общем-то, так все и вышло. Налетчиков на укромной полянке не оказалось, зато Голицын с околоточным надзирателем моментально обнаружили «след» — широкую полосу примятой травы, — по которому довольно быстро и настигли всю компанию. Оказалось, что богатырь, несмотря на собственную травму от удара револьвером по голове, сумел взвалить на себя двух крепких мужчин на манер переметной сумы и протащить с полверсты по кустам и бездорожью в сторону берега речки Екатерингофки. Тут, видимо, силы оставили его, и детина в третий раз потерял сознание.

Картина была как раз такая, что по-русски определяется «смех и грех». Ничком на траве лежал огромный мужик, а рядом скорчились два молодых человека в перепачканных глиной и зеленью летних костюмах и тихо переругивались между собой. Появление полицейских оба проигнорировали. Даже продравшийся сквозь кусты к берегу обшарпанный фаэтон, который помнил, поди, еще сурового обер-полицмейстера Трепова — того самого, в которого стреляла бунтарка Вера Засулич, — не вызвал у них хотя бы удивления.

— Ну что, орелики, приуныли? — громко поинтересовался Андрей, останавливаясь прямо перед ними. — Говорил же вам, сидите смирно.

— Забираем, ваше благородие? — кивнул на пленников околоточный надзиратель.

— Пакуйте. И в участок. Там разговаривать будем.

— Ничего вы от нас не добьетесь, сатрапы! — вскинулся один из налетчиков, тот, что боксировал с Голицыным. Теперь на его растерявшей лоск физиономии пышным цветом багровел большой кровоподтек, формой похожий на подошву ботинка.

— А мы и не будем, — пожал плечами участковый пристав. — С вами вот господин капитан побеседует. Взяли их, ребята!

Городовые споро перестегнули обоих в новые наручники и запихали субчиков в фаэтон.

— А с ним что делать? — Пристав достал коробку с папиросами, прикурил и выжидательно посмотрел на Голицына. — Не тащить же, вон какой бугай.

— И не надо. — Андрей ловко обшарил карманы детинушки, но, как и предполагал, ничего, кроме временного паспорта, не обнаружил. — Савелий Петров Сидоров, досрочно освобожденный с Тобольского острога… Ваш клиент.

— Не, ваше благородие, куда ж его? Если только вы в претензии…

— Лично мне он худого сделать не успел, а как фигурант дела — бесполезен. Ну, подтвердит этот Сидоров, что наняли его те двое «пощупать» буржуа одного, и что? Лишняя возня.

— Пожалуй, вы правы, господин Голицын. — Пристав выбросил окурок в речку. — Поехали обратно в участок. Вы с нами?

— Хм… Нет.

У Андрея был небогатый выбор: допросить «ореликов» по горячим следам или кинуться на поиски хоть какого трактира, потому что есть хотелось чрезвычайно. Но он вспомнил Дениса…

У того не было нужды гоняться за дамами — они сами рады были упасть в его объятия. Но именно сейчас Давыдов бы отказался от обеда, чтобы заняться госпожой Пашутиной. Дама, принимающая у себя Рейли, заставила бы азартного контрразведчика забыть о голоде. И можно держать пари, что в течение суток Денис бы с ней познакомился. Так отчего же Голицын не способен на давыдовские подвиги? Очень даже способен! А вояки никуда уже не денутся.

Так что бравый капитан, наперекор собственному желудку и незримому Давыдову, остался возле пашутинского дома. Его добычу повезли в участок. Андрей, обещав, что вскоре сам туда явится, стал патрулировать вокруг дома в надежде увидеть хоть горничную, хоть кухарку, и с противоположной стороны улицы заглядывал в окна. Но молодая вдова не показывалась.

Он уж решил было идти прочь, в участок, препоручив слежку какому-нибудь надежному агенту сыскной полиции, но тут к крыльцу подкатил лихач — из тех, которых богатые домовладельцы, купцы, офицеры и чиновники нанимают помесячно. Экипаж был отличный: сама коляска лакированная, с откидным верхом, шины-«дутики». Этот лихач, как оказалось, имел даже карманные часы, и, сверившись с ними, уставился на входную дверь.