Жак Безье - Тень деревьев

• Название: Тень деревьев
• Автор: Жак Безье
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Поэзия
• Год: 1969

Илья Григорьевич Эренбург (1891–1967) — выдающийся русский советский писатель, публицист и общественный деятель.

Наряду с разносторонней писательской деятельностью И. Эренбург посвятил много сил и внимания стихотворному переводу.

Эта книга — первое собрание лучших стихотворных переводов Эренбурга. И. Эренбург подолгу жил во Франции и в Испании, прекрасно знал язык, поэзию, культуру этих стран, был близок со многими выдающимися поэтами Франции, Испании, Латинской Америки.

Более полувека назад была издана антология «Поэты Франции», где рядом с Верленом и Малларме были представлены юные и тогда безвестные парижские поэты, например Аполлинер. Переводы из этой книги впервые перепечатываются почти полностью. Полностью перепечатаны также стихотворения Франсиса Жамма, переведенные и изданные И. Эренбургом примерно в то же время. Наряду с хорошо известными французскими народными песнями в книгу включены никогда не переиздававшиеся образцы средневековой поэзии, рыцарской и любовной: легенда о рыцарях и о рубахе, прославленные сетования старинного испанского поэта Манрике и многое другое.

В книгу включены также переводы из Франсуа Вийона, в наиболее полном их своде, переводы из лириков французского Возрождения, лирическая книга Пабло Неруды «Испания в сердце», стихи Гильена. В приложении к книге даны некоторые статьи и очерки И. Эренбурга, связанные с его переводческой деятельностью, а в примечаниях — варианты отдельных его переводов.

---

В статье «Поэзия Франсуа Вийона», опубликованной в журнале «Иностранная литература», 1956, № 1, а затем вошедшей во «Французские тетради» (М., 1958), И. Эренбург приводит для иллюстрации несколько отрывков из произведений Франсуа Вийона, которые составители не включили в настоящее издание: «Я беден, беден был я с детства…», «Она печалится о сыне…» (из «Большого завещания»), «Я женщина убогая, простая…» (из «Баллады, которую Вийон написал своей матери, чтоб она прославляла богородицу»), «Что ветер, снег? Мне хлеб всегда готовый…», «Встречать — встречал, любить — любили…», «Огромные на блюдах рыбы…», «А в чем повинен я? В насильи?..», «Сгниют под каменным крестом…».

Противоположения Фран-Гонтье. Эта баллада была ответом Вийона на пасторальную поэму епископа Филиппа де Витри, прославлявшую радости сельской жизни дровосека Фран-Гонтье и его жены Елены.

Баллада Вийона к толстой Марго. Предпоследняя строчка первой строфы исправлена И. Эренбургом:

Как захотите, приходите снова.

Вторая и третья строки второй строфы также исправлены:

Коль без гроша Марго придет домой.
Я видеть не могу eel Она ужасна!

Для матери молитва скреплена… (из «Большого завещания»). Исправлены последние четыре строки:

Убежище ты (нрзб) твердыни!
Чтоб тело и чтоб душу ограждать
От всех печалей и от всех уныний.
Старуха бедная, родная мать!

Баллада, которую Вийон написал своей матери, чтоб она прославляла богородицу. Исправлены третья и четвертая строки второй строфы.

Ведь Магдалину он простил, я знаю,
Да и монаха, что грешил стократ.

В последнюю строфу и первую строчку «Послания» внесены многочисленные исправления:

…………
Я женщина убогая, простая.
Читать я не могу, меня страшат
На монастырских стенах (нрзб) рая,
Где лиры, арфы, а под раем ад,
Там черти нечестивцев кипятят.
Как радостно в раю, как страшно ада,
Среди костров и холода и глада!
И на тебя мне бедной (нрзб)
Ты для меня надежда и ограда.
Хочу в сей вере жить и умереть.

Послание

Ты, матерь божия, — моя ограда!
…………

В статье «Поэзия Франсуа Вийона» И. Эренбург приводит иной вариант того же отрывка: «Для матери он написал молитву и в ней вспомнил фрески церкви святого Бенедикта:

Я — женщина убогая, простая.
И букв не знаю я. Но на стене
Я вижу голубые кущи рая
И грешников на медленном огне,
И слезы лью, и помолиться рада —
Как хорошо в раю, как страшно ада!»

Ронсар (1524–1585). Сонет «Старухой после медленного дня…» печатается по тексту статьи «Поэзия Иоахима Дю Белле», вошедшей в книгу «Французские тетради» (М., 1958). В статье И. Эренбург пишет: «Сорок лет назад я зачитывался Ронсаром и перевел тогда один из его сонетов, обращенный к Елене». Там же приведен перевод отрывка из Ронсара «Когда сложить я должен славословье…». В пятой книге «Люди, годы, жизнь» автор приводит отрывок из Ронсара, который ранее он вставил в роман «Падение Парижа»:

Признает даже смерть твои владенья,
Любви не выдержит земля,
Увидим вместе мы корабль забвенья
И Елисейские поля…

Иоахим Дю Белле (1522;—1560). Подборка сонетов Дю Белле из книги «Французские тетради» (М., 1958) печатается здесь полностью. В настоящее издание не вошли отрывки из стихотворений Дю Белле, включенные И. Эренбургом в текст статьи «Поэзия Иоахима Дю Белле»: «Слова возвышенны и ярки…», «Хочу любить я без оглядки…», «Ростовщикам я раздаю улыбки…».

Интерес И. Эренбурга к творчеству Дю Белле имеет давнюю историю. Уже в 1916 г. в газете «Биржевые ведомости» от 18 сентября И. Эренбург помещает следующий сонет Дю Белле:

СОНЕТ Коль есть скиталец, детище уныний,
Что вечно чуждым воздухом дыша,
От пристани до пристани спеша
И открывая новые святыни —
Не вспоминал о брошенной долине,
О речке, о затонах камыша,
Чья жадная не плакала душа,
Скорбя, не изнывала на чужбине —
То это сын скалы, волчихи злой,
Сосавший грудь подстреленной тигрицы.
Но нет! И дикое зверье и птицы
Ползут, бегут, летят к земле родной.
А пойманы порой глядят с тревогой
Туда, где их гнездо, нора, берлога.

Эжен Потье (1816–1887). Жан-Нищета. Это стихотворение (1880) — в других переводах «Жан-Бедняк», «Жан-Горемыка» — помещено в тексте статьи И. Эренбурга «18 марта», опубликованной в газете «Известия» от 18 марта 1035 г.

Стефан Малларме (1842–1898). Полдень фавна. Эта эклога, написанная в 1865–1866 гг., более известна под названием «Послеполуденный отдых фавна». Стефан Малларме — поэт, наиболее полно воплотивший в своем творчестве принципы французского символизма, теоретик и «мэтр», вокруг которого группировались молодые поэты.

Стихотворением Малларме «Полдень фавна» начинается книга «Поэты Франции. 1870–1913», изданная И. Эренбургом в издательстве «Гелиос», Париж, 1916. В настоящем издании сохранен тот же порядок расположения материала, что и в книге «Поэты Франции», за некоторыми исключениями. Опущены вступительные очерки биографо-критического характера, где переводчик характеризовал каждого из поэтов, включенных им в антологию. Стихотворения Франсиса Жамма (Полезный календарь, Молитва, чтоб войти в рай с ослами, Молитвы, как цветы, восходят к богу…, Перед зимой на телеграфных проводах…) перенесены отсюда в раздел, посвященный Франсису Жамму. Отрывок из поэмы Филиппо Томмазо Маринетти (1876–1944) «Мое сердце из красного сахара…» вообще опущен. Родоначальник футуризма Маринетти, хотя писал также и по-французски, был все же итальянским поэтом. В книге «Люди, годы, жизнь» И. Эренбург рассказывает об истории этого перевода: «В Париже меня познакомили с поэтом Маринетти; он был очень самоуверен и столь же честолюбив: дал мне свою поэму „Мое сердце из красного сахара“. „Если вы ее переведете, вы откроете России поэта завтрашнего дня…“ Я перевел отрывок и снабдил его маленьким предисловием: „Трудно любить стихи Маринетти. От него отталкивают внутренняя пустота, особенно дурной вкус и наклонность к декламации“.» (Собр. соч. в 9 томах, т. 8, стр. 106.)

В предисловии к книге «Поэты Франции» И. Эренбург писал: «В этой книге собран ряд переводов стихотворений поэтов, объединенных скорее личными пристрастиями, чем каким-либо общим планом… Все же в целом, закончив переводы, я с радостью заметил, что мне удалось (плохо или хорошо — пусть судит читатель) перевести почти всех больших поэтов последних сорока лет. (Я не включил в эту книгу переводов бельгийских поэтов, полагая, что на творениях Верхарна, Эскальмпа и др. лежит глубоко национальная печать, выделяющая их из ряда „поэтов Франции“.) Что касается выбора стихотворений, то и он отмечен печатью личного вкуса и не всегда является характерным для цельного облика данного поэта. Так, в творчестве Верлена меня больше всего привлекли его небольшие песенки, детские жалобы и сомнения, а не поэмы, насыщенные часто глубокой мыслью (как „Мистический диалог“ и др.); из Поля Фора я взял не пантеистические гимны, а маленькие „баллады“, приближающие его творчество к народной поэзии, и т. п.

В переводе я, конечно, по возможности сохранял форму стихотворения. Всякое уклонение от классического стиха, т. е. не только „свободный“, но и так называемый „освобожденный“ стих я старался отметить в переводе, употребляя пропуск слогов, смешение различных размеров и т. п. (…)

70—80-е годы являются для французской поэзии эпохой истинного возрождения. Достаточно назвать имена Верлена, Рембо, Малларме, Самена, Лафорга, Жамма, чтобы увидеть, как велики и разнообразны были поэты этого исключительного периода. Переводить их стихи для русского поэта — высокое наслаждение. Думать, что, быть может, за неловкими и бледными строками читатель почует слезы Верлена, опьяненного иным миром, улыбку отчаяния Лафорга или детские молитвы Жамма, пусть искаженные, пусть обесцвеченные неумелой рукой переводчика, — как это радостно! (…)»

Французских поэтов, включенных И. Эренбургом в свою антологию, можно в основном отнести к двум большим группам. Наиболее многочисленная из них — группа поэтов, так или иначе связанных с движением символизма. Это молодые поэты-символисты, выступившие в 80-е годы: Жан Мореас, Гюстав Кан, Жюль Лафорг, Франсис Вьеле-Гриффен, Анри де Ренье, Альбер Самен, Шарль Герен. Среди них были и второстепенные, забытые теперь поэты: Луи Ле Кардоннель, Адольф Ретте, Поль Руанар. С движением символизма было связано также творчество Поля Верлена, Артюра Рембо, Шарля Кроса, Поля Фора. Другая значительная группа — поэты-унанимисты, выступившие впервые около 1906 г. и противопоставившие символизму новую гуманистическую программу. В первой книге «Люди, годы, жизнь» И. Эренбург рассказывает о них: «В предместье Парижа Кретей, в помещении бывшего аббатства, поселились несколько поэтов; они писали стихи, готовили себе еду и сами печатали свои произведения на ручном станке. Так родилась литературная группа „Аббатство“; многие из ее участников впоследствии стали знаменитыми: Дюамель, Жюль Ромен, Вильдрак. Всех этих поэтов объединяло стремление уйти от узкого индивидуализма, вдохновляться мыслями и чувствами, которые присущи всем. Были в „Аббатстве“ и поэты, подававшие мало надежд, среди них Мерсеро…» (Собр. соч. в 9 томах, т. 8, стр. 107.) Этот «поэтический фаланстер» просуществовал немногим более года, но на его основе возникла группа унанимистов, к ней были близки вошедшие в антологию поэты Николя Бодуань и Фернан Дивуар.