Евгений Примаков - Очерки истории российской внешней разведки. Том 2

• Название: Очерки истории российской внешней разведки. Том 2
• Автор: Евгений Примаков
• Издательство: Международные отношения
• Жанр: Военное
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-7133-1456-9 (T. II)

Во втором томе освещаются становление и укрепление советской внешней разведки (1917–1933 годы) как части политической системы качественно иного государства, которая, однако, сохранила приоритетные задачи и направления деятельности российской внешней разведки — охрану национальных интересов, авторитета и могущества страны.

---

— Чудак вы этакий! Скажите дежурному генералу, чтобы он зачислил его ко мне в ординарцы.

Генерал побеседовал с Владимиром, и тот приступил к своим обязанностям.

Шли дни, недели, но возможности для связи не представлялось. Лишь эпизодически Владимиру удавалось переправлять сведения за линию фронта. Тогда братья решили сосредоточить свое внимание на проникновении в штаб Добровольческой армии.

Центральным объектом они избрали самого Май-Маевского. Он с доверием относился к братьям, особенно к Павлу, тот был единственным человеком, кто мог без доклада войти к нему в любое время. Павел с самого утра встречался с генералом и сопровождал его везде, даже привозил нередко с личных встреч настолько пьяным, что тот не мог самостоятельно передвигаться, организовывал «опохмелку». По взаимному уговору объяснял штабным офицерам отсутствие командующего простудой или другими недомоганиями. Поведение командующего, естественно, сказывалось на руководстве армией. Нередко начальник штаба генерал Ефимов сутками не мог пробиться к Май-Маевскому. В результате в войска распоряжения отдавались несвоевременно, а это влияло на подготовку боевых операций.

Положение усугубилось после того, как генерал познакомился с семьей харьковских богачей Жмудских. Генерала привлекала их приемная дочь Анна Петровна, к которой он испытывал нежные чувства. Младшая дочь Катя была неравнодушна к Павлу. На свидания ездили вместе.

Генерала это устраивало, он даже советовал Павлу жениться на красивой и богатой девушке. Но Макарову нужно было другое. Через Катю Жмудскую он имел возможность влиять на Анну Петровну. Не раз, когда на фронте складывалась критическая ситуация, Павел звонил Кате и, попросив ее провести с ним вечер, организовывал через нее и Анну Петровну приглашение на ужин генералу.

Май-Маевский не мог отказать и вечером появлялся у Жмудских. Ужин сопровождался обильными возлияниями, и Владимир Зенонович затем оставался у своей дамы чуть ли не до утра. А на следующий день, как правило, забросив все дела, отсыпался.

Помимо посещения Жмудских, Макаров использовал и другие предлоги для развлечения командующего. Организовывал приглашения на выступления цыган, известных певиц, собрания харьковского купечества, обеды в домах крупных помещиков, промышленников… Май-Маевский возвращался оттуда вдребезги пьяным.

Одновременно, используя соперничество между командирами корпусов и дивизий, Павел старался внести разлад в планы оперативного взаимодействия подразделений. Командиры корпусов Кутепов и Юзефович с неприязнью относились друг к другу. Генерал Кутепов любил доносы и поощрял в этом своих подчиненных. Недостаток генерала был известен многим, и Макаров воспользовался им, чтобы поссорить его с Юзефовичем. Это напрямую отразилось на боевых действиях корпусов. Когда красные наседали на корпус Кутепова, Юзефович, вместо того чтобы поддержать соседа, отвел свой с занимаемых позиций. В результате красные части вышли во фланг корпусу Кутепова и нанесли ему большие потери.

Кутепов был разгневан, он рассматривал действия Юзефовича как своего рода подножку и долго не мог простить обиду. Будучи костяком Добровольческой армии, корпуса действовали рядом, но говорить о взаимодействии уже не приходилось.

Путаницу в руководство войсками при их отступлении под ударами Красной Армии вносил и адъютант Его Превосходительства. Из поступавших донесений на имя командующего он докладывал те, которые уже не соответствовали изменившейся обстановке на фронте. Остальные передавались Владимиру, и тот их беспрепятственно уничтожал, поскольку регистрации не велось. Отдаваемые командующим приказы шли вразрез с мерами, которые принимались командирами частей, и усиливали неразбериху в войсках.

Начальник контрразведки армии полковник Щукин чувствовал неладное, он сбивался с ног в поисках красных заговорщиков, го ощутимых результатов не достиг. Еще когда фронт был стабильным, он предлагал командующему ряд мер по борьбе с разложенческой деятельностью красных в тылу армии.

Однажды, появившись в приемной, он попросил Макарова доложить командующему его просьбу о приеме по неотложному делу. Май-Маевский сразу же принял Щукина. Полковник кивнул в сторону Павла.

— Ничего, можете говорить при адъютанте.

Щукин доложил, что, по его мнению, в штабе армии, несмотря на принятые меры, работают коммунисты. Исчезают оперативные сводки, распускаются разнообразные слухи, кто-то старается подорвать авторитет Его Превосходительства.

Генерал вежливо прервал контрразведчика и сказал ему:

— Полковник, о моем авторитете вы меньше всего беспокойтесь. Больше внимания уделяйте войсковым частям. Вам должно быть известно, что в настоящее время армия на восемьдесят процентов состоит из пленных. Это является постоянной угрозой: при малейшей неудаче армия может лопнуть как мыльный пузырь. Вот там-то ищите, искореняйте заразу разложения. Остальное — ерунда.

После этой встречи Щукин несколько поубавил прыть в слежке за работниками штаба армии. Однако когда началось отступление по всему фронту, контрразведка снова взялась за проверку штаба. Но разобраться в причинах сбоев в управлении войсками так и не удалось.

Тем временем Владимир стал все чаще говорить брату о необходимости своего переезда в Крым, он предлагал организовать там подпольный комитет и начать готовить восстание в тылу у белых. Павел подготовил ему документы на отпуск, и Владимир уехал в Севастополь. Сам он решил остаться при Май-Маевском и действовать в дальнейшем по обстановке.

Положение на фронте ухудшалось. Май-Маевский все чаще подбадривал себя спиртным. Однажды к нему зашел генерал Шкуро. Его интересовала оценка командующим положения на фронте.

— Положение неважное, красных трудно сейчас сдержать, — ответил ему Май-Маевский.

— Брось, отец, эту лавочку! Поедем в Италию. Все равно не спасешь положения. Скажи, денежки у тебя есть? — иронически посмеивался Шкуро. — А то я тебе дам, у меня двадцать миллиончиков есть. На жизнь хватит.

— Оставь, Андрюша, глупости, — серьезно произнес командующий, углубляясь в карту. — Я смотрю, как бы выровнять фронт, хотя бы временно задержать наступление красных.

— Теперь уже поздно, — перебил Шкуро, — надо было пораньше выравнивать.

Шкуро заявил, что едет в ставку к Деникину, а оттуда — в Италию. Когда он вышел, Май-Маевский недовольно посмотрел ему вслед.

— Воюй вот с такими, капитан, — и, выругавшись, вновь склонился над картой.

Макаров продолжал манипуляции со сводками. Генерал ругался, что не получил те или иные сведения раньше, но, учитывая хаос отступления, не задумывался о причинах несвоевременного доклада.

— Я понимаю, что им там не до сводок, но хотя бы устно информировали!

Однажды из ставки Деникина прибыл пакет лично для командующего. Офицер связи вручил его непосредственно Май-Маевскому. Макаров забеспокоился: не связано ли это с деятельностью Владимира в Севастополе?

Прочитав послание, генерал подал его Макарову. В нем говорилось:

«Дорогой Владимир Зенонович, мне грустно писать это письмо, переживая памятью Вашу героическую борьбу по удержанию Донецкого бассейна и взятие городов: Екатеринослава, Полтавы, Харькова, Киева, Курска, Орла.

Последние события показали: в этой войне играет главную роль конница. Поэтому я решил: части барона Врангеля перебросить на Ваш фронт, подчинив ему Добровольческую армию, Вас же отозвать в мое распоряжение. Я твердо уверен, от этого будет полный успех в дальнейшей нашей борьбе с красными. Родина требует этого, и я надеюсь, что Вы не пойдете против нее. С искренним уважением к Вам

Антон Деникин».

Май-Маевский вздохнул, сказал, что давно ждал этого, и приказал Павлу выделить из состава поезда его вагон, подготовить паровоз. Дела, до приезда Врангеля, он передал начальнику штаба.

Прибыв в Таганрог, Май-Маевский в сопровождении Макарова направился в штаб-квартиру Деникина.

После беседы и обеда главнокомандующий поинтересовался, где намерен остановиться Май-Маевский. Генерал попросил разрешить ему пребывание в Севастополе. Деникин согласился с этим и сказал, что даст указание коменданту Севастопольской крепости генералу Субботину позаботиться об устройстве Май-Маевского в городе.

До встречи с Деникиным генерал намеревался остановиться в Кисловодске или Новороссийске. Но это не устраивало Макарова, и он убедил шефа согласиться переехать в Севастополь.

Это было очень важно для Макарова, так как Май-Маевский по положению должен был получать фронтовые сводки и другие секретные документы. Местные власти предупредительно отнеслись к приезду Май-Маевского в Севастополь. Ему был выделен богатый особняк. Газеты писали, что он скоро займет пост главноначальствующего по гражданской части и по правам будет приравнен к главнокомандующему вооруженными силами юга России.