Белькампо - Современная нидерландская новелла

• Название: Современная нидерландская новелла
• Автор: Белькампо
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Рассказы
• Год: 1981

В книге представлена новеллистика крупнейших нидерландских прозаиков, таких, как В. Херманс, Я. Волкерс, С. Кармиггелт, Г. Мюлиш, а также произведения молодых писателей, недавно начавших свой путь в литературе.

Грустные воспоминания о военном и послевоенном детстве, тема одиночества человека — вот только некоторые аспекты, затронутые в этих новеллах.

---

И оно затянулось. В первое время дамы из нашего отдела несколько раз навещали ее, покупали ей картонные коробки со спелым виноградом в белой древесной стружке. «Пока все без изменений», — всякий раз говорила юфрау Фредерикс. Очень уж это было однообразно. Скоро ее стали навещать реже, и под конец не заглядывал уже почти никто. Тогда мамочка передвинула ее кровать к окну, чтобы она могла смотреть на улицу.

— Так хоть можно что-нибудь увидеть, — объяснила юфрау Фредерикс.

Мы кивнули, мы все прекрасно понимали. Наша коробка с виноградом стояла на столике рядом с флаконом одеколона и стопкой библиотечных книг в серых обертках. Мы не собирались сидеть долго, и это носилось в воздухе, пропахшем одеколоном.

— А что теперь говорит врач? — спросила моя жена.

За окном башенные часы пробили один раз.

— Господи, уже четверть шестого? — встрепенулась юфрау Фредерикс и поспешно повернулась к окну. Вскоре на улице появился молодой человек на велосипеде. Это был самый обыкновенный парень, с белобрысой челкой, в плаще. Я думаю, он возвращался со службы, потому что ехал он в нетерпеливом темпе, как человек, который жаждет наконец-то оказаться дома. Поравнявшись с окном, он улыбнулся, взглянул вверх и помахал рукой.

— Привет! — закричала юфрау Фредерикс.

Она тоже махала рукой, да так, что чуть не вывалилась из кровати.

И он проехал мимо.

— Господи, это еще кто такой?

— Не знаю, — ответила она, — но каждый день в четверть шестого он проезжает мимо.

Лицо ее вдруг сделалось вполне счастливым и юным.

— Как мило с его стороны, — заметила моя жена.

— Он всегда машет мне, — кокетливо произнесла юфрау Фредерикс. — Ну а я что, я просто отвечаю. И даже не знаю, кто это такой.

Она много размышляла над этим, как сказала нам потом ее мамочка. Каждый вечер перед сном она говорила о таинственном велосипедисте. Она считала, что ему подходит имя Джек, и долгое время думала, что он служит в страховой конторе, но однажды мамочка подошла в пять часов к подъезду конторы и убедилась, что оттуда он не выходил. Ну ладно, значит, он служит где-нибудь еще. Главное, что он каждый день проезжает мимо и машет рукой, верный, как ангел.

— Состояние удовлетворительное, — сказал однажды врач.

Это была добрая весть. Значит, придет все-таки конец пропахшему одеколоном наблюдательному пункту у окна, винограду в картонных коробках и библиотечным книгам, где можно лишь прочесть про чужую жизнь. Скоро она, юфрау Фредерикс, снова станет сама участвовать в жизни по ту сторону окна.

— Не торопись, — советовала мамочка. — Для начала походи часок, по утрам.

К пяти она снова укладывалась в постель, чтобы помахать Джеку. Раз уж она его так окрестила.

Но когда ей разрешили в первый раз выйти на улицу, она выбрала конец рабочего дня. Оделась очень тщательно и чуть ли не целый час причесывалась, потому что от долгого лежания на подушке волосы стали непослушными. В пять минут шестого она спустилась по лестнице и встала у подъезда — ноги у нее все еще были немного ватные.

Все было рассчитано по минутам. Мамочка уже заварила чай, и сигареты в доме тоже были.

«Джек?» — скажет она, улыбаясь, когда он, изумленный, соскочит с велосипеда. — «Да, а откуда вы знаете?»

Она счастливо смеялась в душе, предвкушая, какое у него при этом будет лицо.

Дрожь пробрала ее, несмотря на теплое зимнее пальто, когда она завидела его в конце улицы — самого обыкновенного молодого человека, с белобрысой челкой, в плаще, спешащего домой. Он приближался. Находясь с ним на одном уровне, она сочла его столь же привлекательным, как и при взгляде сверху вниз. Поравнявшись, он скользнул по ней безразличным взглядом. Глаза его устремились вверх, к окну, где белела кровать, ласковая улыбка осветила его лицо, он помахал рукой.

И проехал мимо.

Виллем Фредерик Херманс

ЭЛЕКТРОТЕРАПИЯ

Перевод А. Орлова

Чтобы читатель сам оценил необычный метод лечения, выбранный семнадцатилетним гимназистом Роналдом, мы ограничимся изложением основных фактов. Вот сведения о наследственности.

О его прадеде известно очень мало. Восемнадцати лет он отправился в Россию в рядах армии Наполеона. В Березине он, разумеется, не утонул. И вернулся домой с большим количеством вшей — так говорят обо всех побывавших в России. Потом женился, став отцом двенадцати детей.

Дед Роналда держал трактирчик в провинциальном городке. Можно предположить, что всю жизнь он изо дня в день, облокотясь о стойку, болтал с крестьянами и матросами. А также учил посетителей утолять жажду. Однако считать его пьяницей было бы преувеличением. Он был невероятно жаден.

У деда была жена, которой удалось произвести на свет одиннадцать детей. Точнее, восемь, так как трое сразу умерли. Их даже не успели зарегистрировать. В живых остались шесть дочерей и два сына.

Из шести дочерей две покинули этот мир в раннем возрасте. Когда заболела третья, мать дала ей пятикратную дозу лекарства, что привело болезнь к печальному, но зато решительному концу. Так плохо лечили болезни в прошлом веке! Еще одна дочь помешалась, а следующая во время веселой возни со своим женихом выпала из окна. В провинциальных городах любят низкие подоконники, едва достающие до колен, как будто специально для того, чтобы люди выпадали из окон. Она ударилась спиной. У нее стал расти горб, и, когда он принял окончательную форму, она тоже помешалась.

Остались, если я не сбился со счета, еще одна дочь и два сына.

Дочь отличалась приятной наружностью, но у нее было что-то не в порядке с глазами. Один смотрел в настоящее, а другой, не будь он таким близоруким, мог бы показаться устремленным в будущее. Тем не менее она вышла замуж за кандидата в нотариусы, который впоследствии стал нотариусом, и притом очень богатым. Его деньги сыграли значительную роль в жизни Роналда.

Старший сын должен был продолжать дело отца. С малых лет он учился утолять жажду и так преуспел в этом деле, что никто о нем больше не говорил.

Когда младшему сыну исполнилось восемнадцать, отец дружелюбно выгнал его из дому. Ситуация хрестоматийная, и, следовательно, нет необходимости долго на ней останавливаться. Мать — в той же хрестоматийной манере — сунула в его дорожную сумку колбасу и новые подштанники.

Он устроился на почту и сперва стал разносчиком простых телеграмм, затем срочных. Для поздравительных телеграмм он выглядел слишком мрачно и потому перескочил через эту ступеньку: он начал разносить письма, а в конце концов даже занял место у окошечка в почтовом отделении. Потом он выиграл сто тысяч по единственному лотерейному билету и обзавелся сыном, которого по настоянию жены назвал Роналдом. Обзавелся не целой кучей детей, как его отец, а единственным сыном. Ему было сорок пять, а его жене тридцать девять, когда родился Роналд.

Теперь об окружающей среде.

Хотя отец Роналда разбогател, жить он остался в бедном квартале. Роналд посещал народное училище и был бледным, неуклюжим, но благовоспитанным мальчиком. Драться он боялся, чтобы не упасть и не испачкать костюм. За испачканный костюм его пороли. Но другие ребята вечно приставали к нему, ибо выглядел он очень странно. У кого еще была матроска с короткими рукавами и с якорем? У кого были длинные волосы, похожие на лошадиную гриву?

Приходя домой, он умолял мать купить ему бумажные брюки и разрешить коротко подстричься. Но мать говорила, что бумажные брюки носят только бедные дети, а если он коротко подстрижется, все будут думать, что в голове у него гниды. Просьбы ни к чему не приводили. «Но почему, — спрашивал он, — я хожу в школу для бедных?» — «Потому что твоему отцу тоже нелегко жилось в юности, — отвечал отец. — Посещать иную школу ему было не по карману». Другим отец говорил: «В школе для бедных он научится считать так же, как и в школе для богатых, у которых дома сплошные праздники. Денег у меня бы хватило».

Когда Роналд возвращался домой с синяками, отец советовал ему научиться быстро бегать, а мать вообще ничего не говорила — она вечно лежала на диване с головной болью. Играть на улице ему не разрешалось. Мать, в то время уже седая, боялась уличного движения: ведь после первой мировой войны появилось много автомобилей. Она никогда не звонила по телефону, боялась сесть на велосипед, не ездила одна в поезде. Посылая Роналда на угол с каким-либо поручением, она следила за ним из окна. Ему приходилось всегда быть у нее на глазах. И всегда носить кепку, потому что иначе напечет голову, а от этого можно сойти с ума.

Он верил тому, что говорила мать, и по ночам видел сны, полные ужасов, которые произойдут с ним, если он нарушит запреты. Он был хилым, робким и неуклюжим, за что его прозвали Исусиком, и очень огорчался из-за своей клички, так как верил всему написанному в детской Библии. Кличка сохранилась за ним до шестого класса. Затем, после летних каникул, продолжавшихся дольше обычного, он поступил в гимназию. Все школьные годы его непрерывно мучили и травили. Никто ни разу не заступился за него, над ним вечно смеялись и издевались. А родители его жалоб не слушали.