Александр Никишин - Тайны русской водки. Эпоха Иосифа Сталина

• Название: Тайны русской водки. Эпоха Иосифа Сталина
• Автор: Александр Никишин
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-905667-12-1

Книга «Тайны русской водки. Эпоха Иосифа Сталина» не столько о гастрономических пристрастиях генералиссимуса, сколько о той части истории русской водки, которая пришлась на время его правления.

При Сталине отменили сухой закон 1914 года и при нем сухой закон ввели в США, повторив русские ошибки. У американского народа алкоголь отняли, а в СССР его вернули. При Сталине потеряли легендарную водку «Смирнов» (в 1933 году она стала американской), зато создали советскую «Столичную».

Водка в годы правления Сталина поучаствовала в «зимней войне» с Финляндией и в войне с нацистской Германией, а незадолго до его смерти водку начали экспортировать в Европу и Америку.

И много чего другого было с водкой за тридцать лет сталинского правления. Мелкий, но очень важный эпизод в ее 500-летней истории.

---

– Хорошо бы запретить продажу напитков и неграм, – размышляли землевладельцы.

К их сожалению (и нередко весьма искреннему), негры имеют все гражданские права, и ограничениям подвергаться не могут. Да и белые работники, в общем, немногим лучше и тоже не прочь завезти спьяна жатвенную машину на соседские луга и грозить хозяину 45-калиберным револьвером.

– Если мы совсем уничтожим торговлю спиртными напитками, тогда мы-то как же будем существовать? – горевали землевладельцы, не зная, как помочь горю. С одной стороны, был вопрос о наживе и даже личной безопасности, а с другой – настоятельная необходимость выпить иногда рюмочку-другую (и больше).

Тут как раз нашло себе благодатную почву движение прохибишиони-стов («препятствующих»), лозунг которых – стремиться всеми мерами к уничтожению продажи и даже самой выделки спиртных напитков…

В отличие от обществ трезвости, активисты которых считали главным делом воздержание от потребления алкоголя, а их деятельность, как пишет журнал, «мало выходит за рамки вопросов о личных вкусах: кому нравится больше чай, кому пиво, а кому и виски», «запретители» действовали иначе.

Путем митингов, собраний, речей, специальных брошюр и публикаций они «действуют на общество, побуждая его в данной местности, городе или штате издать правила, постановления или законы, запрещающие всякую торговлю спиртным и его выделку».

Вопросами о личных вкусах и личном отречении от выпивки они не занимались, считая это ниже своего достоинства. Как остроумно пишет журнал, «практика показала, что по большей части самоотречение действительно только до первой встречи по дороге домика с цветными стеклами и легкими дверьми, открывающимися в обе стороны», т. е. со спиртным.

Опыт деятельности «запретителей» очень интересен и поучителен. За годы своего существования ими был наработан целый арсенал воздействия на органы управления. Сначала поднимался «легкий» вопрос о закрытии (или переносе) всех баров, салунов и кафе, находящихся на расстоянии меньше трех миль от школ и церквей. Редкий родитель, даже пьющий, мог отважиться препятствовать такому постановлению. Затем возникает вопрос № 2 – о законности торговли спиртным в выходные дни – вечером в субботу и воскресенье. Жители должны отдыхать от тяжкой трудовой недели и, естественно, не под пьяные вопли, стрельбу и драки. Так же легко проходит и этот пункт.

В начале века, как пишет журнал, «даже круглосуточно пивший Нью-Йорк» заставили подписаться под таким законом. Следом подписались и другие крупные города США – Филадельфия, Питсбург, Чикаго. «Пить виски, конечно, очень приятно, но ведь надо и деньги зарабатывать на это, а оно стоит доллар бутылка», – один из аргументов «запретителей», который, кстати, находил своих сторонников. Еще один аргумент: настоящий стопроцентный американец – не пьяница.

«По крайней мере, большинство их пьют круглый год воду со льдом (кроме чая и кофе, конечно). Придите на обед в праздник к зажиточному американцу, хотя бы это было на Рождество или в Пасху. Вас угостят индейкой, которую американцы так любят, разными вкусными и невкусными, сладкими и несладкими блюдами и в заключение мороженым, которого американцы поглощают, кажется, в пять раз больше, чем вся Европа и Азия, вместе взятые. Но не надейтесь на что-нибудь спиртное…»

К кому относят «запретители» подобные речи? Ко всем тем, кто хочет превратить США в Европу, из которой они уехали, – к «толстым, благодушным немцам, усатым венгерцам, бородатым русским, низкорослым, коренастым итальянцам, белокурым словакам и хорватам». Именно они везут в США традиции выпивок, именно в районах их проживания «запах «гуляшей», «паприкашей» и «макарони» висит в воздухе густо-густо, здесь носятся толпы «оборванных ребятишек», здесь грязь, пьяные вопли и драки.

А там, где «осушили» местность, откуда уехали все эти пьющие европейцы, – там настоящая Америка! Кто хочет пить – страна большая, есть еще «мокрые» местности. Такая вот пропаганда здорового образа жизни.

И только потом, когда общественность смирялась с ограничениями, «запретители» брались за самое трудное – полное «осушение» территории. «В настоящее время, – пишет журнал, – нет штата, где бы не было «сухих» или «полусухих» местностей…»

«Запретители» ловко орудуют статистикой. Вот она за 1906 год. В 46 «сухих» местностях: один заключенный в тюрьме на 5122 жителя. «Криминальные» расходы (содержание преступника в тюрьме): 82 цента на 1000 жителей. В 26 «полусухих» – один арестованный на 4692 жителя (91 цент на 1000 жителей). А в 28 «мокрых» – один осужденный на 2913 жителей, с расходом на тюрьму 1 доллар 39 центов на 1000 жителей».

Впечатляет? Весьма.

«Мокрые» местности, составляя, как утверждали «запретители», «одну одиннадцатую общего числа местностей», дают половину всего числа подсудимых. И если в 1900 году в США было 45 «мокрых» местностей и только 30 «сухих», то шестью годами позже – 17 против 60. Прогресс налицо.

В Джорджии вообще запретили спиртное в 1906 году. В Алабаме запретили годом позже. В Северной Каролине, где не был введен сухой закон, имелась, как пишет журнал, «курьезная традиция» – тот, кто открывает бар или салун, «должен быть вполне хорошим и нравственным человеком». На этом основании местные власти отказываются давать разрешение, «не веря, чтоб хороший человек мог решиться на такое дело, как содержание салуна…». В США была популярна история про одного квакера, который запрещал открыть салун именно с этой мотивировкой. Тогда рассвирепевший от пустых хождений «салунщик» принес ему в доказательства своей высокой гражданской доблести дипломы, подписанные высокими людьми. Квакер долго вертел их в руках и остался ими доволен.

«– Очень хорошо, я рад принять тебя в наше общество.

– Дадите разрешение? – обрадовался проситель.

– Нет, мы этого тебе не позволим.

– Но почему?

– Мы не позволим, чтобы такой хороший, уважаемый человек испортился, содержа вертеп…»

Как пишет «Нива», подводя итоги работы «запретителей», «они теперь являются сильной политической партией и уверены, что недалеко то будущее, когда президент республики будет ярым прохибишионистом…».

Им стал Вудро Вильсон, благословивший спустя 13 лет сухой закон.

Как это ни странно, но пути сухого закона в США и история русской водки еще переплетутся. Нет, Сталин не отправил армаду подводных л о-док, груженых водкой, чтобы помочь жаждущему пролетариату США, этого не было.

Впрочем, почему бы не предположить, что водку из СССР могли тайно продавать, скажем, на Аляску? Чукотка не дальше от американского штата Аляска, чем та же Мексика, откуда день и ночь шли в США караваны грузовиков, груженые запрещенным спиртным. Неужели большевикам не пришло в голову половить рыбку в мутной воде американского сухого закона? В воде или в виски?

Эту оригинальную мысль заронил веселый и остроумный фильм «Дежавю» (1988). В советской Одессе 30-х банда бутлегеров, оборудовав хлебный магазин под винный мини-завод, гонит «виски» для Америки. Бутылки пакуют в буханки (американское ноу-хау) и – собачьими упряжками транспортируют на Аляску. За бандой следят чекисты, готовые их повязать, но тут в события вмешивается наемный убийца чикагской мафии, посланный в Одессу устранить главаря бутлегеров. Изображает он профессора-энтомолога, который следует на Суматру ловить бабочек.

Убить главаря ему мешают чекисты. Бутлегера арестовывают, а наемного убийцу отправляют на Суматру. Заказ на убийство оплачен, но не выполнен. Боясь мести мафии, убийца сигает за борт и плывет на берег, где его помещают в сумасшедший дом.

Гоняясь по Одессе за главарем бутлегеров, он попадает на съемки «Броненосца «Потемкин». Его, запечатленного в фильме в мундире жандарма (а фильм уже крутят в США), видят боссы мафии и посылают в Одессу киллера-2 убить киллера-1.

Такое вот кино. Но не будем фантазировать: документов на тему продажи «левой» водки в США из России в 30-е годы и раньше не нашлось.

Надо сказать о другом. Восхищает умение американцев делать деньги на истории собственной страны. В том числе и на сухом законе. Самые кассовые фильмы Голливуда посвящены Prohibition-era – эре запрета на алкоголь. Среди наиболее нашумевших лент – «Однажды в Америке», вторая часть эпической киноленты «Крестный отец», «Бонни и Клайд», «В джазе только девушки» с обаятельной Мэрилин Монро, «Великий Гэтсби» (по роману Фрэнсиса Скотта Фицджеральда, который времена сухого закона упрямо называл «эпохой джаза»), «Неприкасаемые». В 2012 году вышел фильм «Самый пьяный округ в мире» – криминальная драма о самогонщиках в американской глубинке времен сухого закона, как написано в аннотации. При бюджете 26 млн. долларов фильм собрал в мировом прокате 52,2 млн. долларов. Видимо, опыт американских самогонщиков по-прежнему в цене.

В 1933 году сухой закон в США отменили. Была расчищена дорога легальному алкоголю, ажиотажный спрос на который сформировали «трезвые» годы. Сначала эмигрантской водке «Смирновъ» (в 50-60-е годы), а чуть позже – советской водке «Столичная». Но это – отдельная история.