Геннадий Дмитрин - Леонардо да Винчи живет в твоем доме, или Быль о золотом ключике

• Название: Леонардо да Винчи живет в твоем доме, или Быль о золотом ключике
• Автор: Геннадий Дмитрин
• Издательство: Южно-Уральское книжное издательство
• Жанр: Детская образовательная литература
• Год: 1982

Челябинский журналист Г. Дмитрин — автор ряда книг по проблемам формирования личности, развития ее творческих сил: «Кем быть? Каким быть!», «Человек в мире профессий» и другие. За книгу «Дерзайте, вы талантливы!» автор удостоен диплома и медали Всесоюзного литературного конкурса имени Н. А. Островского.

Предлагаемая вниманию читателей книга Г. Дмитрина (это ее второе, дополненное издание) обращена прежде всего к тем молодым людям, которые, стремятся проявить себя в жизни наилучшим образом. На поучительных примерах из жизни автор подсказывает юным читателям доступные пути самосовершенствования личности.

---

Разве случайна та настойчивость, с какой многие мудрые умы прошлого и настоящего обращают наше внимание на безвозвратный характер времени, взывают к нашему разуму — цените время! Не внять их здравым призывам — значит отнять у себя годы и годы полнокровной, богатой свершениями жизни.

ПОХВАЛЬНОЕ СЛОВО ЧЕСТОЛЮБИЮ

Юноша-десятиклассник в своем школьном сочинении поведал:

«Я еще не решил окончательно, какую выбрать профессию, но определенно хочу стать знаменитым человеком».

Кое у кого из окружающих такое откровение вызвало снисходительно-ироническую реакцию: вот, мол, еще не оперился, а уже о славе мечтает, о почестях…

Действительно, как-то не принято на миру громогласно провозглашать о честолюбивых помыслах. Сначала потрудись как следует, покажи, на что способен, а там общество воздаст тебе должное. Сам же о своей славе и думать не смей. Недостойно такое занятие серьезного отрока.

Все это вроде бы так. Только что-то все же мешает безоговорочно согласиться со столь категорически отрицательной оценкой юношеского помысла. Что же?

А если мы имеем дело не с пресловутой манией величия и не с пустым тлетворным тщеславием, а с горячим и честно высказанным намерением юноши достичь в жизни, ради общего блага, чего-то большого, значительного, отдать всю бурлящую в душе энергию такому занятию, в котором заинтересовано и само общество?

Да, тут есть над чем поразмыслить.

Вспомним снова по этому поводу нашего великого соотечественника Александра Васильевича Суворова. Разве не двигала им в дерзаниях и подвигах в числе прочего также и ничем не стесненная в юности жажда известности, желание превзойти подвиги древних полководцев? И поднявшись к зениту воинской славы, он поощрял юного россиянина к тому же:

«Храни в памяти своей имена великих людей и руководствуйся ими в походах и действиях своих…»

Более того, Александр Васильевич призывал догнать и обойти избранного героя, считая такое стремление достойным истинного мужа.

Разве мы корим Суворова за честолюбивые помыслы и за стремление пробудить такие же чувства у других людей, у юных своих сограждан? Нет, конечно. Ведь мы отдаем себе ясный отчет в том, что честолюбие Суворова покоилось на таком прочном нравственном фундаменте, как неусыпная забота об интересах Отечества, горячий действенный патриотизм. Он не боялся высоких слов, ибо верил в великое предназначение России.

Вспомним, далее, другого замечательного нашего соотечественника — Константина Эдуардовича Циолковского. По натуре был он человеком скромнейшим, довольствовавшимся в личном быту малым, тем не менее, какую поистине дерзновенную значительную цель ставил перед собой:

«Основной мотив моей жизни — сделать что-нибудь полезное для людей, не прожить даром жизнь, продвинуть человечество хоть немного вперед».

Немногие наберутся такой смелости: пытаться продвинуть вперед все человечество! А вот некто из безвестной тогда Калуги взялся за такую великую миссию. И заявить о том во всеуслышание не убоялся. Вот ведь какая «странность».

Поразмышляем над этим фактом. Не будь провинциальный учитель Циолковский охвачен столь страстной заботой о будущем всего рода людского, о благе землян, сумел бы он приподняться над прозой дня, смог бы в своей калужской глуши прийти к дерзновенным идеям покорения человеком космоса и дать им конкретное научное обоснование? И здесь, как видим, большая цель рождала титанические силы.

Так почему и в нашем случае не попытаться истолковать слова юноши в подобном ключе?

Примем во внимание также и возраст — возраст романтической приподнятости чувств, устремленности в будущее. Было бы куда более странным, настораживающим, если бы шестнадцатилетний человек не мечтал о больших свершениях, подвигах. В свое время, обращаясь к старшеклассникам, Михаил Иванович Калинин говорил так:

«Это как раз тот возраст, когда людей обуревают фантазии и стремления к чему-то большому. Да иначе и быть не может! Какие же вы советские молодые люди, если каждый из вас не думает своротить горы или перевернуть земной шар Архимедовым рычагом?»

Правомерен, однако, и встречный вопрос возможного оппонента: можно ли мечтать о достижении масштабных целей, о больших делах, не помышляя при том о личной славе, известности?

Можно. Бывает и такое.

И все же, наверное, нет таких, здоровых духом людей, которые были бы абсолютно равнодушны к общественному мнению, к оценке своих достойных дел, поступков, к признанию свершений. Так или иначе, а каждый из нас знает, не может не знать, что за хорошую работу, за высокое мастерство, за открытие чего-то нового, общественно важного, наконец, за проявленное мужество, геройство он будет поощрен, отмечен.

А когда этого не происходит, особенно по чьей-либо невнимательности или оплошности, то такая забывчивость вызывает обиду, недоумение, разочарование. Похвала же окрыляет, подвигает на штурм новых высот, на полное раскрытие подспудных сил. Потому в нашем обществе придается исключительно большое значение моральным стимулам труда. Потому государство, коллектив так заботливо и внимательно отмечают каждый добрый поступок, шаг человека, щедро поощряют каждого передовика, новатора, героя.

И социалистическое соревнование не отрицает, а прямо предполагает чью-то личную победу, проявление ревностной жажды обойти других, вырваться вперед. Другое дело, что оно же предполагает и товарищескую взаимопомощь, щедрый обмен опытом, заботу о коллективном успехе: в том его основа и особенность! Мне вспоминается по этому поводу один поучительный пример.

Давно ли после службы в армии пришел на Челябинский тракторный завод Андрей Чепелев, давно ли встал за токарный станок, а уже сегодня на него равняются сотни, тысячи производственников. Быстро освоив с помощью опытных наставников токарное дело, Чепелев решил выжать из техники все, что она может дать. Но как это сделать? Пришел к выводу: одного энтузиазма недостаточно, нужно внедрить такие технические новшества, которые позволят и время сэкономить, и качество продукции улучшить. С участием технологов и старших товарищей по работе разработал личную карту технологического прогресса и стал последовательно совершенствовать производственный процесс. Результаты превзошли ожидания: на линии, где раньше трудились шесть токарей, теперь достаточно двух. Творческий поиск Андрея Чепелева был отмечен присвоением ему звания лауреата премии Ленинского комсомола.

Теперь этот человек озабочен главным образом тем, чтобы его опыт стал достоянием других станочников, всех операционников. Он рассуждает:

«Если ты владеешь высокопроизводительными методами, то ими должны владеть как можно больше людей. Тем более коллеги, с которыми ты соревнуешься. Бесчестно, если ты применил что-то новое, воспользовался новыми приспособлениями, а твой соперник по соревнованию с ними не знаком. Так легко обойти его. А когда ему помогаешь, делишься своими находками, тогда борьба идет на равных. Соревноваться нужно в личном мастерстве, а не выезжать за счет секретов».

В этих рассуждениях — мораль коллективиста, человека, для которого личный успех — всего лишь четверть успеха, если другие не воспользуются его находками, опытом, если почин не найдет последователя. «Ты — коллективу, коллектив — тебе», — вот принцип взаимоотношений между рабочими в советском обществе.

Но при этом, подчеркнем еще раз, азарт соревнования определенно подогревается возможностью занять видное место в общем строю, заслужить звание первого, лучшего в своем деле. Такая устремленность человека выдвинуться в авангард коллектива, заслужить уважение и одобрение окружающих приносит и самой личности и обществу в целом куда больше приобретений, чем потерь. Ведь мы ведем сейчас речь отнюдь не о вредоносном тщеславии, не о тех самовлюбленных честолюбцах, что готовы ради личной корысти попрать интересы и достоинство других людей, а именно о том здоровом честолюбии, которое подвигает граждан на добрые дела, на поступки, отвечающие заботам всего общества.

Однако в жизни мы нередко встречаемся с весьма настороженным отношением к проявлениям честолюбия. Когда однажды «Комсомольская правда» задала ряду товарищей, не обойденных известностью, подчеркнуто «лобовой» вопрос: «Можно ли в шестнадцать лет мечтать о собственном памятнике?», то некоторые из них категорически отвергли даже саму мысль об этом, решительно осудили подобные мечтания как проявление индивидуализма.

А вот гроссмейстер Михаил Таль попытался подойти к проблеме шире, с аналитических позиций:

«Все зависит от того, как ты в принципе относишься к подобным сооружениям. Одни видят в памятнике благодарность человечества, которому ты принес радость и пользу, другие — только постамент, окруженный толпой. Но есть и другие памятники — тобой написанные книги, тобой построенные заводы и даже восклицательные знаки к твоим шахматным ходам. И приятно видеть их, пока ты еще жив».