Ульяна Соболева - Шели. Слезы из Пепла

• Название: Шели. Слезы из Пепла
• Автор: Ульяна Соболева
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2015

Когда жизнь отнимает все, то терять больше уже нечего. Ей осталось только оплакивать…только вспоминать… Иногда боль ломает, а иногда она дает силы, чтобы жить. Она восстала из пепла, возродилась из самой адской боли, которую способна вынести женщина. Теперь она сеет смерть вокруг, ее имя внушат ужас, а ее армия полна фанатиками готовыми за нее умереть. Она забыла, что в Аду не исполняются мечты, только кошмары…но иногда кошмаром может стать самая заветная мечта, особенно когда вокруг только ложь и предательство.

---

Фиен сделал еще один стежок и посмотрел на меня:

— Больно?

— Нет.

Мне уже давно не больно физически, внутри меня живет столько боли, что по сравнению с ней распоротое предплечье — незначительная царапина, ведь внутри все разворочено до мяса и постоянно кровоточит.

— Довольна победой?

Я кивнула, глядя вперед, сильнее сжимая челюсти, когда он делал еще один прокол иглой, протягивая нитку.

— Нет, не довольна. Тебе, как всегда, мало. Да?

Медленно повернулась к нему.

— Мало. Наверное, никогда не будет достаточно.

— А когда будет уже не с кем воевать, Шели?

— Когда будет не с кем воевать, я смогу наконец-то заниматься воспитанием Ариса.

— А стать моей женой по-настоящему сможешь когда-нибудь?

Мы постоянно возвращались к этой теме, и я с каждым разом понимала — это нескончаемый круг, который я не могу разорвать, потому что официально мы женаты. В глазах моего народа я принадлежу Фиену. И от этой мысли меня передергивало, как от омерзения. Не потому что Фиен был мне противен, а потому что мне претила сама мысль о том, что я могу принадлежать еще кому-то, кроме Аша. Но я ничего не могла поделать с тем, что у нас общий сын и что инкуб — мой законный муж.

— Нет, не смогу, — ответила очень спокойно, но внутри все содрогалась от жалости к нему. Я знала, что причиняю боль, но не могла притворяться.

Жалость — как испорченная почва, на ней никогда не вырастет любовь, она слишком унизительна сама по себе, а любить того, кто в твоих глазах достоин лишь сожаления, невозможно. Иногда настойчивость мужчины пробуждает ответные чувства, а иногда она раздражает. Меня раздражало то, что Фиен постоянно напоминал мне о моем долге, а я не считала, что я что-либо ему должна. Но этот упрек, я видела в его глазах: «я дал тебе жизнь, я дал тебе сына, а ты не можешь подарить мне хотя бы свое тело. Пусть не любовь».

Но я не просила в долг, я не просила меня возвращать и не видела ни одной причины оставаться ему должной.

— Почему?

Медленно выдохнула, стараясь не дернуться, чтобы не мешать ему зашивать.

— Хотя бы потому что — это предательство.

Фиен оборвал нить и посмотрел на меня.

— Никто не считает тебя предательницей, Шели. Нельзя предать мертвеца, потому что он уже ничего не может тебе дать, а я могу. Могу так много, Серебрянка. Если бы ты только позволила.

Протянул руку и тронул мои волосы. Я дернула головой и резко вскочила с камня.

— Я! Я буду считать себя предательницей! И ты ошибаешься — он не мертв. Знаешь, почему? Он живет здесь, — ударила себя в грудь, — живет и будет жить, пока я дышу. И в любви, Фиен, не нужно что-то брать или получать. В любви нужно отдавать. Только отдавать себя целиком и полностью, не ожидая чего-то взамен. Потому что тогда это не любовь, а торговля. Ты мне — я тебе. Поэтому я буду отдавать ему свою верность до конца моих дней и мне стыдно за то, что ты сделал со мной. За то, что в глазах других я с тобой, а не с ним.

— Его нет, Шели! Пойми! Нет его!

— Есть! Просто ты не видишь, и никто не видит, а я вижу. Каждый раз, когда закрываю глаза. Я слышу его даже в легком дуновении ветра, я чувствую его в биении моего сердца.

— Это сумасшествие и паранойя! — Он стоял напротив меня, сжимая руки в кулаки.

— Возможно. Но это МОЯ паранойя и МОЕ сумасшествие.

— Мы не можем быть мужем и женой и при этом не спать в одной спальне годами. Начнутся разговоры и сплетни.

— Мне плевать, Фиен. Ты заварил это, ты пошел на это. Я не просила тебя.

Не упрекай меня в том, что мне было совершенно не нужно.

— А наш сын? — глаза Фена сверкнули. — Он не был тебе нужен?

— Нет! Не был! Я приняла его и полюбила, но он не был мне нужен. Так же, как и ты, и это нелепое замужество.

— Ты бы сдохла, — словно выплюнул мне в лицо.

— Я этого и хотела.

Он вдруг скривился как от боли, а потом взял меня за плечи:

— Но почему, Шели? Я настолько противен тебе, я настолько недостоин твоей любви, что ты так меня ненавидишь? Что со мной не так, Шели?

Внутри снова все сжалось, я приложила ладонь к щеке инкуба.

— Нет. Все не так. Ты не противен мне. Ты такой необыкновенный. Ты самый лучший и самый достойный из всех, кого я знаю. И у меня нет ненависти к тебе. Просто я ЕГО, понимаешь? Настолько ЕГО, что во мне нет ничего моего, что я могла бы отдать тебе. Я наполнена им до краев и во мне не осталось меня самой. Ты бы смог попросить меня у него? Как думаешь, он отдал бы меня тебе? Только он может решить, как распорядится моим телом и моей душой, а пока его нет, я не могу распоряжаться тем, что мне не принадлежит.

— Но его никогда уже и не будет, — глухо пробормотал Фиен.

— Значит, я никогда не смогу принадлежать себе. И тем более тебе.

— Значит, все было напрасно?

— Все было напрасно. Мне жаль.

Я застегнула пуговицы кожаного жакета, нацепила пояс и пристегнула меч.

Спрятала волосы под капюшон и громко крикнула:

— Привал окончен — мы идем на Огнемай.

Глава 6

— Сколько времени нам придется продержаться? — Тиберий озирался по сторонам и нервно сжимал рукоять меча дрожащими пальцами. Слишком опасное место, рядом граница с Пустошью.

— Около трех суток, — его собеседник не снимал капюшона, и ночной сумрак скрывал лицо от посторонних глаз.

— Мы будем истощены.

— У вас нет другого выбора, иначе остроухие не поверят мне и не войдут в город. А нам всем надо, чтоб поверили.

— Думаешь, мы справимся?

— Если сделаете, как я сказал — справитесь. Воины поверят тебе?

— Да. Они уже давно не идут за Фиеном, его авторитет упал в их глазах после поражения в Нижемае, когда мы понесли огромные потери по его вине. Если б не она — его бы давно свергли.

— Сколько пойдут за тобой?

— Около тысячи точно пойдут.

— Этого достаточно. Вы должны будете занять те позиции, которые я сказал. Ты хорошо знаешь Огнемай, что делать при внезапной атаке и осаде тоже знаешь. Я отыграю свою партию, а ты отыграй свою.

— Что будет с ней потом?

Глаза собеседника ярко сверкнули желтым, как внезапная молния и погасли.

— Тебя это волнует? Она моя рабыня и свободы ей никто не давал. Вернется в кандалы и ошейник.

— А с ним?

— Казню лично, — желтый сполох вновь сверкнул из-под капюшона.

— Тебя не было пять лет. Все мы…

— Что вы? Забыли, кто ваш предводитель? Забыли, кому подчиняетесь и кто я такой?

Он двинулся на Тиберия и тот отступил на шаг назад, сильнее сжимая рукоять меча.

— Нет, Аш, не забыли, они считают тебя мертвым. Все эти годы она вела нас. Они могут стать на ее сторону. Тогда армия поделится на два лагеря. Ты знаешь, чем это может грозить.

— Не поделится. Оставь это мне. Она должна открыть ворота, а дальше дьявол нам в помощь. И ты помнишь уговор — обо мне молчать до последнего. Я сам себя воскрешу. Среди вас есть предатель и мне пока неизвестно, кто он, так же, как и тебе.

— Аш! Мать твою, я до сих пор не верю, что ты жив.

— Жив. Живее не бывает, — хищный оскал и ряд белоснежных клыков в темноте, Тиберий вздрогнул. — Последний рывок и мы уничтожим всех одним махом. Что с Нижемаем? Кто там остался?

— Лам с тысячным отрядом и много смертных. Но Лам фанатично предан тебе, Аш, он не пойдет против тебя. Это молодняк на ее стороне, но все сражаются и умирают с твоим именем на губах. Она возвела это в культ.

— Лживая сучка прекрасно знает, как нужно манипулировать. Тем лучше, облегчит мне задачу. Все. Давай. Времени мало. Иди к своим. Больше встреч не будет. Теперь только в Огнемае.

Аш вдруг резко схватил собеседника за шиворот и дернул к себе:

— Хоть одно неверное движение, и ты сдохнешь, понял меня? Надеюсь, ты не забыл, как рискованно переходить мне дорогу, Тиб?

— Я никогда не предавал тебя, Аш.

— Ты предупрежден. Почувствую подвох — заморю всех голодом и подожгу Огнемай. Мои планы могут быстро измениться.

— Я присягнул тебе в верности почти тысячу лет назад, разве за эти годы я не доказал свою преданность?

Пальцы Аша разжались, и он надвинул капюшон ниже на лицо.

— Последнее время многое изменилось. Все. Давай. Встретимся в Огнемае.

* * *

Он шел по её следам от самого Нижемая. В одиночку. Выслеживал и вынюхивал с тщательностью хищника, который на первом этапе только изучает местоположение добычи и ее повадки, чтобы напасть в самый неожиданный момент. До последнего сомневался, что она решится на этот шаг — атаковать Иофамон, как говорил ему Тиберий, но Аш ошибся вдвойне. Шели оказалась намного умнее, чем он думал. Заключила мир с Миеной. Очень хитрый шаг, очень осмотрительный. Он во многом недооценивал ее, точнее, никогда не смотрел на свою женщину с позиции стратега и воина. Аш вообще был слепым идиотом, который позволил себя изменить. Да и не только себя. С ее появлением все начали меняться. Какая-то хрупкая смертная, по сути, никто, былинка, вывернула Мендемай наизнанку. Вывернула восприятие демонов, принципы, ценности. Все стало другим. Но если раньше Аш восхищался этим, поражался её великодушию, доброте, свету, который она излучала, делая из свирепых равнодушных демонов сплоченный отряд мятежников за свободу и иные законы, то сейчас он с отчаянием понимал, что все это было сделано ради амбиций. Проклятая сучка заставила его начать чувствовать, перевернула ему мозги на сто восемьдесят градусов. Тысячелетиями в Мендемае ничего не менялось. Смертная не пробыла с ними и десятилетия, а такое впечатление, что апокалипсис уже начался, и именно с ее подачи.