Герхард Грюммер - Скитания

• Название: Скитания
• Автор: Герхард Грюммер
• Издательство: Ордена Трудового Красного Знамени Военное издательство Министерства обороны СССР
• Жанр: О войне
• Год: 1982

Автор на судьбе трех немецких юношей показывает, как в фашистской Германии растлевалась молодежь и ее сознание пропитывалось человеконенавистнической идеологией. Лишь под влиянием побед Советской Армии, в ходе военных скитаний молодые люди начинают прозревать. Два из трех героев бессмысленно гибнут. Третий, разобравшись в истинных причинах катастрофы, постигшей Германию, возвращается из плена домой, чтобы строить новую, демократическую Германию.

Роман изобилует остросюжетными моментами.

Рассчитан на массового читателя.

---

В других сельскохозяйственных поместьях подобную технику уже давно сдали на лом. Здесь же обширный участок плодородной земли не распахивался лет десять.

Вдали от центральной усадьбы стоял полуразрушенный хутор, который служба трудовой повинности рейха купила за ничтожно малую сумму и, вложив небольшие средства, превратила в военизированный лагерь для отбывающих трудовую повинность.

В разговоре молодых людей, шедших в лагерь, слышались крепкие ругательства на нижненемецком диалекте. Все эти люди были направлены сюда из различных областей рейха для трехмесячной подготовки перед призывом на военную службу. В их числе были и три члена «морского союза».

Откровенно говоря, к трудовой повинности друзья отнеслись без особого энтузиазма. Правда, добровольно изъявленное желание отслужить положенный срок в трудовом лагере освобождало их от учебы и давало право досрочно получить свидетельство об окончании гимназии. Но готовность отбыть трудовую повинность была проявлена, вероятно, слишком поздно. Еженедельные сводки вермахта свидетельствовали, какое большое число торговых судов затоплено в морской войне против Англии. Согласно этим сообщениям, от британского торгового флота общим водоизмещением девять миллионов тонн почти ничего не осталось. На Востоке танковые клинья глубоко врезались в просторы далекой страны. Германские войска уже перешли Березину и Днепр.

— А мы здесь застрянем на целых три месяца! — гневно сказал Хайнц Апельт. — Это уж точно, танкисты и экипажи подводных лодок вернутся домой раньше нас.

Герхард Гербер, впервые оставивший родительский дом на такое длительное время, был подавлен и вообще ничего не говорил.

У входа в лагерь молодых людей встретил представитель военизированного ведомства. На его погонах блестели две серебряные полоски, означавшие, что их владелец имеет звание главного формана[3]. Трое друзей предусмотрительно взяли с собой карманный справочник и за дорогу успели наскоро выучить знаки различия у чиновников военизированных трудовых отрядов. Главный форман распределил вновь прибывших по звеньям и указал помещения для отдыха. Трое друзей, к счастью, остались вместе.

— С этого момента все сонные увальни должны здесь, в лагере, передвигаться побыстрее. Отправляетесь по казармам! — закончил свой инструктаж главный форман.

Покорной рысью с фибровыми чемоданами в руках все ринулись к месту своего расположения. Теперь они должны были передвигаться только бегом.

Главного формана звали Рутше. Апельт, Гербер и Коппельман попали в его звено. Рутше являлся настоящим представителем нордической расы. У него были светло-русые волосы, голубые глаза и атлетическая фигура. Вечерние часы он почти всегда проводил вне лагеря. В трех соседних деревнях у него имелось по «невесте», которых он, соблюдая необходимую осторожность, регулярно навещал. Рутше редко возвращался раньше полуночи к своим подчиненным, располагавшимся в здании бывшего коровника. Старый рабочий как-то сказал, что на месте, где сейчас находится постель Рутше, было стойло для огромного быка. Это вызвало мощный хохот. На шутку Рутше отреагировал благосклонно, явно не скрывая того, что он чувствует себя польщенным.

Девять человек вызвали получать рабочую одежду. При выдаче кладовщик измерял каждого юношу беглым взглядом и бросал ему куртку и брюки. Если он видел, что кто-нибудь сомневается, он решительно бросал: «Подходит» — и не ошибался, одежда была впору. Члены «морского союза» с любопытством рассматривали себя. При посещениях магазинов готового платья они привыкли к другим формам обслуживания, но отметили, что кладовщик за многие годы службы развил у себя завидный глазомер. К комплекту одежды выдавалась еще кепка невообразимых размеров.

Завернув в плащ-палатку полученные вещи, новобранцы двинулись к своим казармам. Хайнц Апельт бежал, как было предписано, рысью. От него, тренированного спортсмена, это не требовало никаких дополнительных усилий. Герхард Гербер медленно затрусил позади. А Хельмут Коппельман, взвалив на себя тяжелую поклажу, пошел обыкновенным размеренным шагом. Однако из окна вдруг показалась голова Рутше, который зашипел на Коппельмана:

— Ты, вонючий окорок! Живо бегом вокруг двора три раза подряд!

Спустя несколько минут в помещении показался взмыленный Коппельман. И теперь пришла очередь Герхарда посмеяться над товарищем.

— Как говорили древние греки, — весело начал он, — никакого успеха не заметно, но зато хорошо виден пот. — Для себя же из этого случая Герхард сделал следующий вывод: «Только не выделяться! Делать то, что положено, не больше и не меньше. Держаться золотой середины!»

Затем одетые в новую униформу друзья с некоторой неловкостью во взгляде стали рассматривать друг друга. Они казались в ней возмужавшими, почти настоящими солдатами. И хотя юношам было только по семнадцать, в форме солдат трудовой армии их беспрепятственно пропускали в кинотеатр, куда молодежь до восемнадцати лет не имела права ходить. Будучи гимназистами, они часто пытались проникнуть на запрещенные фильмы контрабандой, но каждый раз их обнаруживали и прогоняли. При этом ребята всегда испытывали такое чувство, будто их чем-то обделили. Но теперь все это было, слава богу, позади!

Как-то в воскресенье, после обеда, они сидели в первом ряду кинотеатра и с нетерпением ждали поражающих воображение любовных сцен. Хайнц говорил, что обязательно покажут полдюжины совершенно обнаженных девушек. Однако, к их великому огорчению, в фильме промелькнуло всего несколько кадров, в которых героиня начинала раздеваться. Молодые люди вернулись в лагерь страшно разочарованные.

В первый же день начальник лагеря, обращаясь к новобранцам, заявил: «Запомните, рабочий — это не господин. Отныне на письмах, отсылаемых домой, следует писать: «рабочий Макс Пикендекель». Повинуясь приказу, все сообщили об этом домой. Почту обычно раздавали после обеда, и тот, кому приходила корреспонденция с обращением «господину», должен был двадцать раз подряд отжаться на руках лежа на земле. Иногда такое наказание получали сразу человек десять.

Хайнц, конечно, написал домой об этом требовании, но, вероятно, его родители просто не обратили внимания на просьбу сына или вообще забыли о ней, и Хайнцу пришлось делать эти упражнения в течение месяца. Герхард послал информацию телеграммой, и она сразу была учтена его исполнительным отцом. Телеграмма стоила пятьдесят пфеннигов, и Хайнц утешал себя тем, что каждым отжиманием экономит почти одну десятую пфеннига.

В первые дни жизни в лагере новобранцы занимались преимущественно строевой подготовкой, причем ружейные приемы отрабатывались на специальных лопатах. Для рытья грунта выдавались лопаты меньшего размера и более удобные, а кроме того, они не так блестели на солнце. Изучение уставов, марш-броски, походы, строевая подготовка — все это уже было известно молодежи по занятиям в юнгфольке и гитлерюгенде. Занятия по боевой подготовке в лагерях трудовой повинности проводились на гораздо более низком уровне, чем в вермахте. Они проходили не так напряженно, и с обучающихся слишком строго не спрашивали, но зато политической учебе уделялось очень большое внимание. Политучебой охватывались все, даже выпускники высших учебных заведений. И это было понятно. Нацистская партия не доверяла большинству немецких преподавателей уже потому, что они до 1933 года придерживались других взглядов. Руководство лагерей трудовой повинности, воспитанное в духе беспрекословного подчинения идеям национал-социализма, неукоснительно требовало этого и от своих учеников. Критические замечания или вопросы на занятиях были нежелательны. «Люди, вы должны верить нашему фюреру! Кто задает вопросы, тот не может считаться хорошим немцем и надежным национал-социалистом», — твердили слушателям.

Трудовые лагеря нацисты создали не только для обучения строевой подготовке и политучебы, но и для работы. В нескольких километрах от лагеря строился завод по производству боеприпасов для зенитных орудий разного калибра. Этот завод располагался среди соснового бора на холмах. Особо важные цехи помещались в штольнях, глубоко под землей. В сосновом бору проложили узкие бетонные дороги, которые нельзя было обнаружить с воздуха, поскольку их закрывали широкие кроны деревьев, образуя сплошное сводчатое укрытие. Рабочие трудового лагеря подвозили песок, разгружали машины или помогали при сооружении бараков. Дома для руководства лагеря были почти готовы, завершалось строительство столовой. На строке в основном работали женщины. Несколько пожилых мужчин, одетых в темно-коричневую форму, составляли охрану строящегося объекта.

Начальник лагеря имел высокое звание оберфельдмейстер, что соответствовало капитану вермахта. Однако любой армейский офицер в таком звании свысока смотрел на оберфельдмейстера, хотя и тот носил серебряные погоны с четырьмя звездами. Для краткости, обращаясь к оберфельдмейстеру, его называли «оберстом», а это означало, что его повышали в чине сразу на три ранга — до полковника. Начальник лагеря с удовольствием принимал такое обращение.