Питер Уоттс - Рифтеры

• Название: Рифтеры
• Автор: Питер Уоттс
• Жанр: Научная Фантастика

В одном томе представлен научно-фантастический цикл Питера Уоттса «Рифтеры / Rifters», один из самых увлекательных, непредсказуемых и провокационных научно-фантастических циклов начала XXI века.

«Морские звезды / Starfish (1999)»:

На дне Тихого океана проходит странный эксперимент — геотермальная подводная станция вместила в себя необычный персонал. Каждый из этих людей модифицирован для работы под водой и... психически нездоров. Жертва детского насилия и маньяк, педофил и суицидальная личность... Случайный набор сумасшедших, неожиданно проявивших невероятную способность адаптироваться к жизни в непроглядной тьме океанских глубин, совсем скоро встретится лицом к лицу с Угрозой, медленно поднимающейся из гигантского разлома в тектонической плите Хуан де Фука.

«Водоворот / Maelstrom (2001)»

Западное побережье Северной Америки лежит в руинах. Огромное цунами уничтожило миллионы человек, а те, кто уцелел, пострадали от землетрясения. В общем хаосе поначалу мало кто обращает внимание на странную эпидемию, поразившую растительность вдоль берега, и на неожиданно возникший среди беженцев культ Мадонны Разрушения, восставшей после катастрофы из морских глубин. А в диких цифровых джунглях, которые некогда называли Интернетом, что-то огромное и чуждое всему человеческому строит планы на нее, женщину с пустыми белыми глазами и имплантатами в теле. Женщину, которой движет только ярость; женщину, которая несет с собой конец света.

Ее зовут Лени Кларк. Она не умерла, несмотря на старания ее работодателей.

Теперь пришло время мстить, и по счетам заплатят все…

«Бетагемот / Behemoth (2004)»

Спустя пять лет после событий «Водоворота» корпоративная элита Северной Америки скрывается от хаоса и эпидемий на глубоководной станции «Атлантида», где прежним хозяевам жизни приходится обитать бок о бок с рифтерами, людьми, адаптированными для жизни на больших глубинах.

Бывшие враги объединились в страхе перед внешним миром, но тот не забыл о них и жаждет призвать всех к ответу. Жители станции еще не знают, что их перемирие друг с другом может обернуться полномасштабной войной, что микроб, уничтожающий все живое на поверхности Земли, изменился и стал еще смертоноснее, а на суше власть теперь принадлежит настоящим монстрам, как реальным, так и виртуальным, и один из них, кажется, нашел «Атлантиду». Но посреди ужаса и анархии появляется надежда — лекарство, способное излечить не только людей, но и всю биосферу Земли.

Вот только не окажется ли оно страшнее любой болезни?

---

– А как ты узнала тогда? – спросил Кваммен.

– Почувствовала.

– Чушь. Инфрасигнал пассивный, а сонар очень слабый.

– У меня имплантаты, – сказала К. – Мощная штука. Сразу чувствуешь любой звук.

– Имплантаты? – «А это может быть интересно».

– Да. Так что ты тут делаешь?

Марк снова украдкой взглянул на запястник: нет, секса она не хотела. Ну минуту назад, по крайней мере. Возможно, вопрос оставался открытым. Возможно, она уже изменила мнение. Хотелось проверить ее еще раз, но он решил не выдавать себя. Черт. И почему она так чувствительна к зондированию?

– Я спросила...

– Только что завершил хороший жирный контракт, – признался он. – Работал с маховиками. Теперь думаю, чем заняться дальше.

Она скользнула к нему в кабину, взяла дерму из дозатора на столе.

– А расскажи‑ка мне об этом.

* * *

О, она была такой загадочной и таинственной.

А может, просто старомодной. Ничего не предложила с ходу, что удручало: напрасная трата времени. Кваммен предложил бы ей переспать сразу, но, если только его плагин не накрылся, к спариванию она была не готова, а это, скорее всего, означало, что ему придется поработать над вопросом. Марк уже и не помнил, когда в последний раз полагался только на инстинкт, выясняя, интересен он женщине или нет, а с этой Лени по‑простому не выходило. Пару раз он клал ей ладонь то туда, то сюда, и она буквально отшатывалась. Но потом про­водила пальцем по его руке или постукивала по тыльной стороне ладони и вообще липла, как миксина.

Если ей неинтересно, то почему тратит время? Неужели она здесь и вправду – поговорить?

К третьей дерме ему стало все равно.

– Ты знаешь, кто я такой? – вопрошал Кваммен. Прилив экзогенных трансмиттеров сделал его на удивле­ние красноречивым. – Я – настоящий крестоносец, черт побери! У меня есть миссия: спасти мир от квебекцев!

Она лениво мигнула, прикрыв свои слепые глаза:

– Слишком поздно.

– Знаешь ли ты, что еще пятьдесят лет назад люди тратили на энергию меньше трети доходов? Только пред­ставь, меньше трети!

– Я не знала, – ответила Лени.

– И миру приходит конец. Прямо сейчас.

– А вот об этом мне хорошо известно.

– А знаешь, когда? Когда начался конец света?

– В прошлом августе.

– В две тысячи тридцать пятом году. С приходом адаптивной модели. Когда мы все стали устранять по­следствия, а не производить новые товары.

– Устранять последствия?

– Именно. – Он грохнул кулаком по столу. – Вся моя жизнь – это сплошное устранение последствий. Я чиню вещи, которые разрушает энтропия. Все разваливается, Лени, милая моя. И единственный способ остановить падение – это вкачать в мир еще больше энергии. Так мы проделали путь от первобытной слизи до человека. Без Солнца эволюция накрылась бы моментально.

– О, на свете есть места, где эволюции совсем не нужно Солнце...

– Да, да, но ты меня поняла. Чем сложнее сис­тема, тем больше ее хрупкость. Вся эта экоболтовня, типа «разнообразие – залог стабильности», – полная чушь. Взять, к примеру, тропические леса или коралловые рифы, да они же жрут прорву энергии. Там столько видов, столько энергетических потоков, что эрга свободного не остается. Стоит проехать по этим лесам на паре бульдозеров, и сразу станет ясно, насколько стабильна эта система.

– Опа! – сказала Лени. – Да ты слегка припозднился с предложением.

Кваммен едва ее услышал:

– А у нас теперь настолько изощренная система, что по сравнению с ней тропический лес – это монокуль­тура. Для простых смертных все до того усложнилось, что мы придумали сети, всяких ИИ, чтобы те следили за порядком. Но они тоже разрослись, получились настоящие раковые опухоли сложности, ситуация только ухудшилась, и теперь вся базовая инфраструктура трещит по швам, климат и биосфера в полной заднице, а нам нужны просто тонны энергии, чтобы конструкция окон­чательно не завалилась набок. Но по тем же самым причинам постоянно вылетают системы, которые добывают нам эту дополнительную энергию, понимаешь, о чем я? Знаешь, что такое апокалипсис? Это контур положитель­ной обратной связи.

– А чем так сильно провинился Квебек? Они же единственные, кто взялся за дело, когда еще оставалось время спасти хоть что‑то. Это уже из‑за Гидровойн...

– О, старые песни пошли. Типа Квебек хотел спасти мир, и если бы мы всей кучей не навалились на лягушатников, то попивали бы сейчас нейрококтейли где‑нибудь на пляже, а Водоворот остался бы милым, чистеньким и без всяких глюков, и... ой, лучше не выводи меня.

– С этой просьбой ты тоже припозднился.

– Слушай, я не говорю, что это война вывела Водоворот за критическую массу. Может, конечно... Но все бы случилось так и так. Пять лет, максимум. И неужели ты думаешь, что лягушатники смотрели дальше других? Им просто повезло с географией. Да любой соорудил бы крупнейшую в мире гидростанцию, если б имел под боком целый Гудзонов залив. И кто мог их остановить? Вот кри пытались, к примеру, знаешь об этом? Помнишь кри? Такое индейское племя было. Пара тысяч недоволь­ных в районе залива Джеймса, а потом вдруг грянула вспышка жуткой эпидемии, которая, по злополучному совпадению, убивала только аборигенов. И вот она прошла, и Нунавут сразу задрал лапки кверху и сделал все как было велено, а остальная Канада так хотела заманить французиков к себе в постельку, что закрыла глаза почти на все. А теперь слишком поздно, и мы, оставшиеся, играем в догонялки с ветряными фермами, ячейками фотосинтеза и геотермальными станциями в океане...

Глаза Лени маячили прямо перед ним. Что‑то щелкнуло в мозгу Кваммена.

– Эй, а ты не...

Она схватила его за руку и потянула прочь из кабинки:

– Хватит языком трепать. Пошли трахаться.

* * *

А еще она была совсем не похожа на других.

На груди у нее виднелись рубцы, а между ребер проглядывал перфорированный металлический диск. Трудясь над его членом, в перерывах она поведала ему, что из‑за детской травмы живет с искусственным легким. Явная ложь, но Марк возражать не стал. Сейчас все обрело смысл: и то, как она замирала, а потом старалась не показывать этого, и то, как изображала страсть, только чтобы скрыть свою невероятную холодность.

Рифтерша. Кваммен слышал о них – да о них когда‑ то все слышали. Водолазы Н'АмПацифика, которых рас­сылали по гидротермальным источникам вдоль всего восточного побережья Тихого океана, пока не пошла молва, что берут туда только полностью долбанутых. Вроде как пережившие насилие прекрасно подходили для рискованной работы на больших глубинах. Какая‑то фигня в редукционистско‑механистическом духе. Неудивительно, что Лени не хотела выкладывать душу. Кваммен и не собирался на нее наседать.

К тому же секс был очень хорош. Иногда она вздрагивала, но явно знала, что надо делать. До Марка доходили слухи – «мудрость древних», как он это называл. «Хочешь хорошего секса, найди себе жертву насилия». Проверять такое, конечно, было не очень хорошо, но, в конце концов, она сама проявила инициативу.

И что бы вы думали: древние‑то глаголили истину.

Он оттрахал ее жестко, а, когда вынул член, тот был весь в крови. Марк нахмурился: от такого зрелища у него сразу увял, как старый побег сельдерея.

– О, черт...

Лени только улыбнулась.

– Это ты? Тебе больно? Это...

«О, черт, неужели это я?»

– Я – девушка старомодная, – ответила она.

– Что ты имеешь в виду? – Он бы точно почувство­вал, если бы порезал член.

– У меня менструация.

– Да ну... Ты шутишь? – «Зачем кто‑то по доброй воле...» – Да уж, ну ты совсем двадцатница. – Он встал, взял полотенце с туалетного столика и, вытираясь, заме­тил: – Могла и сказать.

– Извини.

– Ну, если тебе так нравится... – сказал Кваммен. – Я не возражаю, просто подумал...

Она оставила рюкзак рядом с кроватью на полу. Там внутри что‑то влажно поблескивало. Марк слегка наклонился, чтобы разглядеть.

– А, это... извини, если я...

Нож с выпущенным лезвием. Им пользовались.

– Да ничего, – послышался сзади ее голос. – Все нормально.

«Она себя порезала. Еще до секса, наверное, пока я мылся. Она порезала себя прямо внутри».

Кваммен снова повернулся к кровати. Лени уже наполовину оделась. Ее лицо походило на пустую маску и прекрасно подходило к глазам.

Она заметила его взгляд. Снова улыбнулась. Марк почувствовал, как его пробирает холод.

– Приятно было познакомиться, – сказала женщина. – Иди и греши.

МАСКА

«Ищейка» куснула его за палец и уставилась черным подозрительным глазом.

«Аналог Трипа, твою мать, – подумал Дежарден. – А что, если не сработает? Что, если Колин врет, что, если...»

Глаз мигнул и загорелся зеленым.

Колин прошел через охрану как гость Ахилла. Трип Вины был привилегией, ей оделяли далеко не каждого, кто вел вполне законные дела в здании Патруля Энтропии. Незваный гость прошел под взглядом сканеров, проницавших плоть до костей, – Дежарден заметил у него в груди какие‑то имплантаты, но машины посчитали их безопасными, – однако необходимости пить его кровь или копаться в разуме не возникло. В конце концов, он же пришел в компании Ахилла Дежардена, персоны, заслуживающей полного доверия, которой и в голову не пришло бы дать допуск человеку, представля­ющему потенциальную угрозу.