Клайв Баркер - Искусство

• Название: Искусство
• Автор: Клайв Баркер
• Издательство: Мой Друг Фантастика
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2015

Содержание:

Пропащие души (рассказ, перевод Б. Аникина), стр. 7-16

Явление тайны (роман, перевод К. Лопашинова), стр. 19-480

Эвервилль (роман, перевод К. Лопашинова), стр. 499-974

---

Филип вышел из своей комнаты и прошел на кухню в поисках еды. Он открыл банку с печеньем, взял горсть шоколадной стружки и понес их обратно в комнату. Одно печенье в левой руке — для себя, три печенья в правой — для своего товарища, первые слова которого были: «Я голоден».

Грилло поднял голову от влажного лица Эллен. Она открыла глаза.

– Что такое? — спросила она.

– За дверью кто-то есть.

Она потянулась к нему и укусила за подбородок. Он вздрогнул от боли.

– Не надо.

Она укусила еще раз, сильнее.

– Эллен…

– Укуси меня тоже, — попросила она.

Он не смог скрыть изумления. Заметив его взгляд, она сказала:

– Я серьезно. — Она поднесла палец к его губам. — Открой рот, — сказала она. — Хочу, чтобы ты сделал мне больно. Не бойся. Я хочу этого. Не такая уж я хрупкая. Не сломаюсь.

Он покачал головой.

– Сделай это, Грилло. Пожалуйста.

– Ты действительно хочешь?

– Ну, сколько можно повторять? Да.

Она обняла его голову рукой, и он начал покусывать ее губы, потом шею, ожидая сопротивления. Но она не сопротивлялась, а только стонала от удовольствия, тем громче, чем сильнее он кусал. Ее реакция заглушила все сомнения. Грилло стал спускаться от шеи к груди, стоны становились все громче, порой она выдыхала его имя. Ее кожа покраснела не только от укусов, но и от возбуждения. Ее бросило в пот. Он просунул ладонь между ее ног, другой рукой держа ее руки над головой. Ее лоно было влажным и благодарно приняло его пальцы. Грилло тяжело задышал, лаская ее пальцами, рубашка прилипла к спине. Ему было неудобно, но он вдруг возбудился, осознав, насколько уязвимо ее тело и насколько разные молнии и кнопки защищают его собственное. Вставший член больно упирался в брюки, но боль разжигала его еще больше. Они питали друг друга — боль и возбуждение. Эллен попросила сделать ей еще больнее, и Грилло проник в нее глубже. Влагалище вокруг пальцев было горячим, грудь полукружьями покрывали следы его зубов. Соски ее торчали наконечниками стрел. Он сосал их и жевал. Ее стоны превратились во всхлипывания, ноги бешено извивались, она чуть не сбросила их обоих с кровати. Когда он на секунду расслабился, она схватила его руку и еще глубже погрузила в себя его пальцы.

– Не останавливайся, — сказала она.

Он двигался в ее ритме, а потом удвоил темп, когда она стала двигать бедрами навстречу его пальцам с такой силой, что они погрузились до костяшек. Грилло смотрел на нее, и капли его пота падали ей на лицо. Не открывая глаз, она подняла голову и облизала его лоб и вокруг рта — не целуя его, а скорее смачивая слюной.

Наконец он почувствовал, как ее тело напряглось, и она схватила его руку, останавливая движение, дыша мелко и часто. Ее хватка, от которой на руке Грилло выступила кровь, ослабла, голова упала на подушку. Эллен сразу успокоилась и стала такой же мягкой, как в первые минуты их близости. Грилло скатился с нее. Его сердце колотилось о стенки грудной клетки, отдаваясь в висках.

Они лежали так долго. Он не знал, прошли секунды или минуты. Первой пошевелилась она — села и завернулась в платье. Это движение заставило Грилло открыть глаза.

Эллен завязала пояс и направилась к двери.

– Подожди, — сказал он. Дело было не закончено.

– В следующий раз, — сказала она.

– Что?

– Ты слышал, — последовал ответ. — В следующий раз.

Он встал, опасаясь, что теперь его возбуждение покажется ей смешным. Грилло рассердил ее отказ продолжать. Она смотрела с легкой улыбкой.

– Это только начало, — сказала она, растирая шею в тех местах, где он ее укусил.

– И что мне теперь делать?

Она открыла дверь. Прохладный ветерок повеял ему в лицо.

– Оближи пальцы.

Он вспомнил про раздавшийся звук и ожидал увидеть удирающего от замочной скважины Филипа. Но там никого не было.

– Кофе? — спросила она и, не дожидаясь ответа, направилась на кухню. Грилло стоял и смотрел ей вслед. Его тело, ослабленное болезнью, отреагировало на прилив адреналина — конечности мелко задрожали.

Он слушал звуки приготовления кофе: плеск воды, звяканье чашек. Ни о чем не думая, он поднес пальцы, пахнущие ею, к своему носу и к губам.

IV

Юморист Ламар вылез из лимузина перед домом Бадди Вэнса и попытался согнать с лица улыбку. Ему и в лучшие времена такое удавалось с трудом, а теперь, когда его старый партнер умер и осталось так много непрощенных обид, это оказалось практически невозможно. Каждое действие рождает реакцию, и реакцией Ламара на смерть была улыбка.

Он читал однажды о происхождении улыбки. Какой-то антрополог выдвинул теорию, что улыбка была сложным проявлением реакции человекообразной обезьяны на нежеланных членов племени — на больных и слабых. Она означала: «Ты для нас помеха. Убирайся». Из этого отвергающего мимического жеста родился смех — оскал, обнажающий зубы.

В сущности, он выражал презрение, утверждал слабость объекта насмешки — кого-то, кого гнали прочь подобными гримасами.

Ламар не знал, насколько теория подтверждалась фактами, но он достаточно долго проработал на эстраде, чтобы находить ее вполне правдоподобной. Как и Бадди, он сделал себе состояние, изображая дурака. По его мнению, разница между ними состояла в том (и многие друзья с ним соглашались), что Бадди и вправду был дурак. Это не значит, что Ламар не тосковал по Вэнсу. Они работали вместе четырнадцать лет, и после ухода бывшего партнера Ламар чувствовал себя несчастным, хотя в последнее время они были в ссоре.

Поэтому Ламар лишь однажды, и то случайно, встречался с прекрасной Рошелью — на благотворительном приеме, где Ламар и его жена Тэмми оказались за соседними столиками с Бадди и его «невестой года». Это определение Ламар несколько раз использовал в своих шоу, и оно неизменно вызывало бурю хохота. За обедом ему удалось перекинуться с Рошелью парой слов, когда жених удалился освободить мочевой пузырь от выпитого шампанского. Разговор получился коротким — едва Ламар увидел, что Бадди его заметил, он сразу вернулся на место. Видимо, ему удалось произвести впечатление на Рошель, раз она лично ему позвонила и пригласила в Кони-Ай на вечер памяти. Он убедил Тэмми, что ей будет скучно на поминках, и приехал на день раньше, чтобы побыть наедине с вдовой.

– Прекрасно выглядишь, — сказал он, переступая порог особняка.

– Могло быть хуже, — ответила Рошель.

Ламар понял ее ответ только через час, когда она рассказала, что прием назначил сам хозяин дома.

– Ты имеешь в виду, что он знал о своей смерти?

– Нет. Я имею в виду, что он вернулся.

Если бы он был пьян, то ответил бы на это какой-нибудь старой шуткой. Но он понял — она говорит абсолютно серьезно, и обрадовался, что трезв.

– Ты имеешь в виду… его дух?

– Вполне подходящее слово. Я точно не знаю. Я не верующая и не знаю, как это объяснить.

– Ты же носишь распятие, — заметил Ламар.

– Оно принадлежало моей матери. Раньше я никогда его не надевала.

– А почему надела сейчас? Ты чего-то боишься?

Она налила им обоим водки и выпила. Для алкоголя рановато, но ей нужно было расслабиться.

– Да, пожалуй.

– И где Бадди сейчас? — спросил Ламар, удивляясь, как ему удается сохранить серьезное выражение лица — В смысле… он в доме?

– Не знаю. Он пришел среди ночи, сказал, что хочет устроить прием, потом ушел.

– А чек он оставил?

– Я не шучу.

– Извини. Ты права.

– Он сказал, что хочет, чтобы все пришли и отпраздновали его смерть.

– Выпью за это. — Ламар поднял свой стакан. — Где бы ты ни был, Бадди. Сколь! *[7]

Он выпил, потом извинился и вышел в туалет. Интересная женщина, думал он по пути, хотя и не в себе. Похоже, слухи верны, она точно сидит на таблетках, но он и сам не без греха. Укрывшись в ванной черного мрамора, где по стенам были развешаны злобные маски, он сделал несколько дорожек кокаина, вынюхал и расслабился. Его мысли вернулись к красавице, оставшейся внизу. Он возьмет ее. Может, даже в постели Бадди, а после — вытрется его полотенцем.

Отвернувшись от своего глупо ухмыляющегося отражения, он вышел за дверь на лестничную площадку. Интересно, какая у Бадди спальня? Может, там зеркальный потолок, как в публичном доме в Туссоне, где они однажды побывали вместе, и Бадди сказал, стягивая резинку со своего члена «Когда-нибудь, Джимми, у меня будет такая же спальня».

Ламар заглянул в полдюжины дверей, пока не обнаружил хозяйскую спальню. Там, как и во всех остальных комнатах, царил карнавал. Зеркала на потолке не было, но кровать стояла большая. Для троих — любимое число Бадди. Уже собираясь уходить, он услышал, как в смежной ванной льется вода.

– Рошель, это ты?

Свет в ванной не горел. Наверное, она забыла закрыть кран. Ламар распахнул дверь.