Эптон Синклер - Зубы Дракона

• Название: Зубы Дракона
• Автор: Эптон Синклер
• Издательство: Издательский дом ВАРЯГИ СОКОЛЬНИКОВ
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2016

Первый полный перевод на русский язык третьего тома Саги о Ланни Бэдде, охватывающий период 1929–1934 мировой истории, который был написан в 1941 году, опубликован в январе 1942 и получил Пулитцеровскую премию за 1943 г. Аннотация, написанная Синклером в 1941 году, когда нацистская верхушка чувствовала себя достаточно комфортно, и никто не знал, когда и как всё это закончится. «Войдите за кулисы нацистской Германии и посмотрите, как работает эта машина. Встретьтесь с Гитлером, Герингом, Геббельсом дома. Попытайтесь спасти еврея из концлагеря Дахау. Очутитесь в застенке во время Ночи длинных ножей!»

---

— Существует еще более важная вещь, чем защита валюты Рейха. Это защита его доброго имени. Мы возмущены клеветой, распространяемой врагами нашего Regierung, и намерены предпринять все возможные меры против этих клеветников.

— Что касается Йоханнеса, Exzellenz, я могу заверить вас, что у него не было таких мотивов. Он полностью аполитичный человек и впадает в крайности только, чтобы поддерживать дружеские отношения. Он всегда полагал, что у него были друзья в НСДАП.

«Я выясню, кто они», — ответил глава прусского государства. — «А когда выясню, то их расстреляю».

Это была, в некотором смысле, угроза расстрелять Ланни. Американец увидел, как из этой бочки жира на него уставились холодные голубые глаза, и он понял, что этот боевой орел был смертельно опасным хищником.

— Давайте приступим к делу, мистер Бэдд. Я готов вести переговоры с вами, но я требую честное слово джентльмена, что вся предоставленная мною информация и все сделанные мною предложения останутся строго между нами и сейчас, и на будущее. Это означает именно то, что я сказал. Причина, почему я разговариваю с вами, заключается в том, что мне сказали, что вы человек, который держит слово.

— Я не знаю, кто так лестно отозвался обо мне, Exzellenz, но я уверяю вас, что я не имею никакого интереса в этом деле, кроме как помочь старому другу и свойственнику по браку выбраться из неприятностей. Если вы позволите мне сделать это, то можете быть уверены, что ни Йоханнес, ни я не обмолвимся словом об этом несчастном деле.

— Так случилось, что это дело было начато другими лицами, но теперь я взял на себя ответственность за него. Если вы слышали что-нибудь другое, не придавайте этому значения. Йоханнес Робин мой пленник, и я готов отпустить его на определенных условиях. На нацистских условиях, вам они могут не понравиться, и, конечно, они не понравятся ему. Вы можете предложить их ему и посоветовать ему, принять их или нет. Я не оказываю на вас никакого давления и ставлю только одно условие, которое вам указал: дело будет секретным. Вы соглашаетесь, никогда не раскрывать факты никому, и Йоханнес должен взять такие же обязательства.

— Предположим, что Йоханнес не примет ваши условия, Exzellenz?

— Вы будете связаны вашим обязательством вне зависимости, примет ли он или отвергнет наши условия. Он будет также связан обязательством, если он примет. А если отвергнет, то это не будет иметь никакого значения, потому что он никогда никому не скажет ни слова.

— Всё достаточно ясно, насколько это относится к нему. Но я не понимаю, почему вы вмешали в это дело меня.

— Вы находитесь в Берлине, и вы знаете об этом деле. Я предлагаю вам возможность спасти своего друга от худшей судьбы, которую ни вы и ни он не можете себе представить. Частью цены является ваше молчание и его также. Если вы отвернете это предложение, вы будете свободны, выехать из страны и говорить, что угодно, но вы приговорите вашего еврея к смерти, которые я постараюсь сделать мучительней насколько это возможно.

— Всё достаточно ясно, Exzellenz. Очевидно, что я, а также Йо-ханнес у вас в руках. Я ничего не могу сделать, кроме как принять ваше предложение.

V

Ланни знал, что этот человек с взглядами Blut und Eisen[145] крутил правительством Германии, как хотел. Он выгонял чиновников всех сортов, начальников полиции, мэров и даже профессоров и преподавателей, заменяя их фанатичными нацистами. В этот самый день газеты сообщили, что нижняя законодательная палата прусского государства проводит свою сессию, чтобы подать коллективные отставку, теперь Геринг мог заменить их своими партийными приверженцами. Но при всем этом у него нашлось время, чтобы объяснить молодому американцу, что его, главу прусского государства, не надо причислять к анти-еврейским фанатикам. Его разногласия с ними носят чисто практический характер. Они кишели на беспомощном теле послевоенной Германии и пили из неё соки. Они спекулировали немецкими марками, воспользовавшись самым ужасным национальным бедствием современности. — «Посмотрите на наших школьников, и вы без труда определите тех, кто родился в период с 1919 по 1923 год, по их маленькому росту».

Ланни бы хотелось заметить, что он знал много немцев, кто торговал марками. Но использовать этот факт в качестве аргумента было бы грубой ошибкой. Он вежливо слушал, как глава прусского правительства произносил занятные казарменные обороты, некоторые из которых американский эстет никогда раньше не слышал.

Вдруг тяжелый жирный кулак бога грома Тора обрушился с треском на стол. — «Jawohl! К делу! Еврей, раскормленный на нашей крови, всё изрыгнёт обратно. Его яхта станет местом отдыха заслуженных членов партии. Его дворец должен стать публичным музеем. Я понимаю, что там хорошо подобранная коллекция старых мастеров».

— Спасибо за комплимент, Exzellenz. Или вы знаете, что я имел удовольствие создавать эту коллекцию?

— Ах, так! Должен ли я назвать этот музей именем Ланнинга Бэдда? Жесткие голубые глаза сверкнули под тяжелыми жирными веками.

— Музей должен быть назван по имени человека, который его организует, Exzellenz. Йоханнес мне часто говорил, что планирует оставить его для публики. Но теперь это делаете вы.

«Я намерен вести это дело, соблюдая все правила формальности», — сказал Геринг, все еще с огоньком. — «Наш фюрер сторонник законности. Бумаги будут подготовлены нашим прокурором, и Schieber подпишет их у нотариуса. Стоимость его яхты определена в сумму одной марки, столько же стоит дворец, и по одной марке за акции в наших ведущих промышленных предприятиях и банках. В оплату за мои услуги в вышеуказанных вопросах, он выдаст мне чеки на сумму всех его банковских депозитов. И будьте уверенны, что я их обналичу, прежде чем он уберётся из страны».

— Вы намерены оставить его ни с чем, Exzellenz?

— Каждая бизнес-операция будет на сумму одной марки, и эти марки будут его неотчуждаемым личным имуществом. Как вошел он нагим в Германию, таким нагим он и выйдет[146].

— Извините меня, если я вас поправлю, сэр. Я знаю, что Йохан-нес был богатым человеком, когда приехал в Германию. Он и мой отец были деловыми партнерами в течение нескольких лет, так что я очень хорошо знаю, что у него было.

— Мне сообщили, что он сделал свои деньги, торгуя с правительством Германии.

— Частично, да. Он продавал вещи, в которых правительство остро нуждалось в военное время. Магнето, которые, несомненно, использовались в самолетах, на которых вы совершили такие поразительные героические подвиги.

— Вы сообразительный молодой человек, мистер Бэдд, и когда это дело закончится, вы и я, возможно, станем хорошими друзьями, и, вероятно, создадим прибыльный бизнес. Но на данный момент вы адвокат дьявола, и вам предопределено проиграть ваше дело. Я никогда не мог понять, почему наши магнето так часто выходили из строя в критический момент, но теперь я знаю, что они были проданы нам грязной еврейской свиньёй, которая, вероятно, сознательно портила их так, чтобы мы должны были покупать их больше. Великий человек сказал это с широкой улыбкой. Он был большим и сильным котом, играющим с живой, но полностью беспомощной мышью. На коврике перед креслом лежал львёнок, который зевнул, а затем облизнулся, и посмотрел, как его хозяин готовится к убийству. Ланни подумал: «Я попал к древним ассирийцам!»

VI

У посетителя появилось ощущение, что он должен бороться за собственность своего друга, но он не мог понять, как за это взяться. За всю свою жизнь он никогда не встречал такого человека, как этот. И боялся не за себя, а за Йоханнеса. Жизнь или кошелёк!

«Exzellenz», — решился он, — «Не слишком ли вы суровы к этой несчастной личности. Ведь есть много нееврейских Schieber. Есть и другие богатые евреи в Германии, которым до сих пор удалось избежать вашего неудовольствия».

— «Эти Schweine были осторожны и не нарушали наши законы. Но этот нарушил одиннадцатую заповедь — он был пойман. Man muss sich nicht kriegen lassen![147] И более того, мы знаем, как использовать его деньги».

Ланни подумал: «Всё не так плохо, как могло бы быть. У Йохан-неса много денег находится границей». Он решил не рисковать и сказал: «Я передам ваше сообщение».

Глава прусского правительства продолжал: «Я заметил, что вы не упомянули деньги, которые этот Schieber уже вывез и спрятал в других странах. Если вы знаете историю Европы, то помните, что когда какой-то монарх нуждался в средствах, то заключал одного из самых богатых евреев в темницу, где его пытали, пока он не раскрывал свои тайники с золотом и драгоценными камнями».

— Я читал историю, Exzellenz.

— К счастью, ничего подобного сейчас не будет нужно. У нас есть все банковские выписки этого негодяя, реестр платёжных документов и кое-что ещё. У нас есть фотокопии документов, которые он считал спрятанными от всех глаз. Мы представим ему чеки на подпись, чтобы передать эти средства мне. А когда мои агенты соберут последний доллар, фунт и франк, то ваш родственник еврей станет для меня куском гнилой свинины, запах которой я не люблю. Я буду рад, если вы уберете его прочь.