С. Моргенштерн - Принцесса-невеста

• Название: Принцесса-невеста
• Автор: С. Моргенштерн
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1973

Классическая сказка о настоящей любви и невероятных приключениях. Добро пожаловать в фантастический мир прекрасных замков, жутких подземелий, бескрайних океанов, лесов и гор. Чтобы спасти свою возлюбленную, прекрасную невесту, отважный герой преодолевает немыслимые препятствия и совершает невероятные подвиги. Полное название книги - The Princess Bride: S. Morgenstern's Classic Tale of True Love and High Adventure. Она представлена как сделанная У.Голдманом адаптация более ранней книги писателя С.Моргенштерна — великого флоренского сатирика. "...Восхитительная, динамичная, насыщенная приключениями сказка о любви и мести, преданности и коварстве и, конечно, о том, что любовь сильнее смерти. Книга написана с отменным чувством юмора,  стиль чрезвычайно увлекательный. Оторваться невозможно..." 

---

Потом мне стало холодно. Я пошёл домой. Хелен делала какие-то заметки, лёжа в постели. Обычно она заявила бы что-нибудь насчет того, я что уже слишком стар для подобного ребяческого поведения. Но сейчас цепляться ко мне могло быть опасно. Я прочитал это по её умным глазам.

– Он правда пытался, – наконец сказала она.

– Я не сомневаюсь, – ответил я. – Где книга?

– В библиотеке, наверное.

Я повернулся, чтобы выйти.

– Тебе чем-нибудь помочь?

Я сказал нет. Затем пошёл в библиотеку, закрылся там и нашёл «Принцессу-невесту». Проверяя переплет, я увидел, что она была в довольно неплохом состоянии, и заметил, что она была напечатана в моем издательстве "Харкорт Брейс Йованович". Довольно давно, когда они ещё не были "Харкорт, Брейс энд ворлд". Просто Харкорт, Брейс и всё. Я открыл титульную страницу, и меня охватило необычное ощущение, ведь я никогда раньше этого не делал; книга всегда оставалась в руках моего отца. Я не удержался от смеха, увидев настоящее название, потому что оно гласило:

КЛАССИЧЕСКАЯ СКАЗКА

О НАСТОЯЩЕЙ ЛЮБВИ

И НЕВЕРОЯТНЫХ ПРИКЛЮЧЕНИЯХ

Автор С. Моргенштерн

Невозможно не восхищаться человеком, который называет свою новую книгу классикой ещё до того, как она была опубликована и её кто-нибудь прочитал. Возможно, он посчитал, что если не сделает этого, то никто и не прочитает, а может, он просто решил протянуть критикам руку помощи; я не знаю. Я просмотрел первую главу, и она была почти точь-в-точь такой, как я её помнил. Затем я перешёл ко второй главе, той, в которой рассказывалось о принце Хампердинке и коротко, но маняще описывался Зоопарк Смерти.

И тогда я начал понимать суть проблемы.

Не то чтобы описания там не было. Оно было, и снова довольно похоже на то, каким я его помнил. Но чтобы добраться до него, надо было преодолеть страниц шестьдесят текста о родословной принца Хампердинка, и о том, как его семья захватила власть во Флорине, и о такой-то свадьбе, и о том, как тот-то произвёл на свет этого, который потом женился на ком-то ещё, и затем я пролистал книгу до третьей главы, “Ухаживание”, и она снова была об истории Гульдена и о том, как эта страна завоевала свое место в мире. Чем дальше я листал, тем больше понимал: Моргенштерн не писал детскую книгу; он писал что-то вроде сатирической версии истории собственной страны и упадка монархии в западной цивилизации.

Но мой отец читал мне только те места, где происходило действие, только хорошие части. Серьёзная сторона его совершенно не занимала.

Около двух утра я позвонил Хираму в Мартас-Виньярд [7]. Хирам Гайдн был моим редактором уже двенадцать лет, ещё со времен «Солдата под дождём», и мы через многое прошли вместе, но ни разу – через телефонные звонки в два часа утра. Он до сих пор так и не смог понять, почему я не мог подождать до завтрака.

– Ты уверен, что у тебя всё в порядке, Билли? – повторял он.

– Привет, Хирам, – начал я после примерно шести гудков. – Послушай, вы опубликовали одну книгу сразу после Первой Мировой. Как тебе следующий вариант: я сокращу её, и мы переиздадим её?

– Ты уверен, что у тебя все в порядке, Билл?

– Отлично, абсолютно, и, понимаешь, я использую только хорошие части. Я как-нибудь соединю все пропуски в повествовании и оставлю только хорошие части. Что ты думаешь?

– Билл, у меня два часа утра. Ты все ещё в Калифорнии?

Я притворился, что удивлён и шокирован, чтобы он не решил, что я сошёл с ума.

– Прости, Хирам. Бог мой, какой я идиот, в Беверли Хиллз только 11:00. Как считаешь, ты мог бы попросить мистера Йовановича?

– В смысле сейчас?

– Завтра или послезавтра, неважно.

– Я могу попросить его о чём угодно, только я не уверен, что вполне понимаю, чего ты хочешь. Ты уверен, что у тебя всё в порядке, Билл?

– Завтра я буду в Нью-Йорке. Позвоню тебе и уточню детали, договорились?

– Постарайся позвонить пораньше, ведь это рабочий день, Билл.

Я засмеялся, повесил трубку и позвонил Зигу в Калифорнию. Эварц Зиглер был моим киноагентом уже лет восемь. Он заключил для меня сделку насчёт Бутча Кэссиди, и его я тоже разбудил.

– Привет, Зиг, ты не мог бы получить для меня отсрочку для Степфордских жен? Появилось одно дело.

– По контракту ты должен начать сейчас; насколько большую отсрочку?

– Не могу сказать наверняка; я ещё никогда не делал сокращённых изданий. Как думаешь, как они поступят?

– Наверное, если отсрочка будет длительной, они пригрозят подать на тебя в суд, и в итоге ты потеряешь работу.

Примерно так и получилось; они пригрозили подать на меня в суд, я почти потерял работу и деньги и не приобрёл друзей в "индустрии", как вращающиеся в шоу-бизе называют кино.

Но я подготовил сокращённое издание «Принцессы-невесты», и вы держите его в руках. «Хорошие части».

Зачем я сделал всё это?

Хелен чудовищно давила на меня, пытаясь заставить ответить. Она чувствовала важность этого ответа, не обязательно для неё, но для меня самого. «Ты вёл себя как помешанный, Уилли, - сказала она. - Я по-настоящему испугалась".

Так зачем?

Я ничего не смыслю в самоанализе. Всё, что я пишу, импульсивно. Это подходит, это звучит неправильно – вроде того. Я не могу анализировать – по крайней мере, не свои собственные действия.

Я не ожидаю того, что "Принцесса-невеста" изменит чью-нибудь жизнь так же, как она изменила мою.

Но возьмите заглавие – «настоящая любовь и невероятные приключения» – когда-то я верилв них. Я думал, что моя жизнь пройдет так. Молился, чтобы так было. Очевидно, этого не произошло, но я думаю, что невероятных приключений уже больше не бывает. Никто в наши дни не обнажит шпагу, воскликнув: «Привет, меня зовут Иниго Монтойя, ты убил моего отца, готовься умереть!»

О настоящей любви тоже можно уже забыть. Я не знаю, люблю ли я что-нибудь по-настоящему, кроме бифштекса у Питера Люгера и сырной анчилады в Эль Парадор. (Прости, Хелен.)

Как бы то ни было, это «хорошие части» «Принцессы-невесты». С. Моргенштерн написал её. Мой отец прочитал её мне. И теперь я даю её вам. А уж что вы с ней сделаете, мне не так уж и важно.

Нью-Йорк.

Декабрь 1972

Один – НЕВЕСТА

В год, когда родилась Лютик, самой прекрасной женщиной в мире была француженка-посудомойка по имени Аннетт. Аннетт работала в Париже у герцога и герцогини де Гиш, и от внимания герцога не укрылось, что столовую утварь полирует кто-то необыкновенный. Внимание герцога, в свою очередь, не укрылось от внимания герцогини, которая была не слишком красива и не слишком богата, но довольно умна. Герцогиня приступила к наблюдению за Аннетт и вскоре нашла роковой недостаток своего врага.

Шоколад.

Вооружённая, герцогиня приступила к работе. Дворец де Гишей превратился в леденцовый замок. Конфеты везде, куда не кинь взгляд. Горы покрытых шоколадом мятных карамелек в комнатах для рисования, корзины с нугой в шоколаде в приёмных.

У Аннетт не было ни единого шанса. Меньше чем за сезон она утратила свою хрупкость и нежность, и теперь, когда герцог смотрел на неё, его взгляд затуманивался грустным недоумением. (Аннетт, стоит заметить, становилась лишь радостнее по мере того, как увеличивалась в размерах. В конце концов она вышла замуж за кондитера, и они вдвоем ели долго и счастливо, пока старость не прибрала их к рукам. Стоит также заметить, что у герцогини всё было не столь радужно. Герцог, по не поддающимся пониманию причинам, вскоре воспылал страстью к своей собственной тёще, от чего у герцогини открылась язва, разве что тогда язв ещё не было. Точнее, язвы существовали, и были у людей, но они не назывались «язвы». В те времена врачи называли их «желудочные боли» и лучшим лекарством считали кофе, щедро разбавленный бренди, дважды в день, пока боль не отступала. Герцогиня верно и преданно принимала эту микстуру, годами наблюдая за тем, как за её спиной её муж и её мать обменивались воздушными поцелуями. Неудивительно, что сварливость герцогини стала легендой, что талантливо засвидетельствовал Вольтер (За исключением того, что это было до Вольтера.))