Сухих Анатолий - Текст ухватил себя за хвост

• Название: Текст ухватил себя за хвост
• Автор: Сухих Анатолий
• Жанр: Боевая фантастика

---

Во, отхватил, а оно обратно, как и не было, сразу заросло. Это я неплохо придумал.

Теперь пашу, как папа Карло.

Так, надо букварь и куртку. Или не надо.

Ладно, вперед, Буратино, Буратины не тонут!

Выбрались! Иди, дружок, существуй, ищи свой золотой ключик и свою Мальвину, может тебе больше, чем мне повезёт.

А у меня, значит, будет тут своя Страна Дураков.

А как иначе. Есть Буратина, значит, есть и Поле Чудес в Стране Дураков. По-другому не бывает.

***

– Лучше недоперепить, – объяснил я терпеливо, – чем перенедопить. И вообще жизнь прекрасна, удивительна, если выпить предварительно.

Каламбурчик-с. Увы, моего визави такими каламбурчиками не проймешь. А в визави у меня сегодня не кто иной, как сам господин полковник Климко.

Бутылочка доброго старого армянского коньячка скрашивает нашу уединенцию в укромном кабинетике приличной ресторации в тихом центре, господин полковник сам выбрал место и время, приглашение пришло СМС-кой, тему уединенции я пока не знаю, что не мешает мне подогадываться – ведь не вербовать же меня полковник собрался, зачем меня вербовать, я и так всю жизнь как бы завербованный, да и стучать мне по сути не на кого, тут явно что-то иное, по служебным делам мы могли бы и в каком-нибудь служебном месте перетереть, притом так, что об этом ни одна живая душа не узнала, так нет, балычок под коньячок.

И хорошо, что не Хеннеси, я армянские как-то больше уважаю, как бы патриотичнее получается, хотя по цене и почти одинаково получается, да и по качеству одно другого стоит.

– Антон Владимирович, Вас не удивило это, признаю, немножко странное приглашение?

А чего удивило-то, мы люди по жизни удивлённые, удивительное же рядом, но оно запрещено. Но придется выдерживать великосветский тон беседы, хотя с полковником и так, без обиняков было бы приятно принять по чуть-чуть, и просто помолчать, или чего за жизнь потрындеть. Увы, сегодня не тот случай.

– Нет, Климентий Иванович, не первый год замужем, у Вас на то, полагаю, есть веские основания.

– Не такие уж и веские, просто, чтобы не создалось впечатления, что Вы каким-то образом по служебной надобности обязаны…- начал было полковник, но меня уже понесло, не рановато, после первой-то?

– Проехали, с предисловиями, конечно, приятнее, но тут, я полагаю, не тот случай.

– Да, случай не тот. О французах я пригласил Вас побеседовать, нет, не вздрагивайте, нет никаких шпионских игрушек, и корыстного интереса нет, почти, скажем так. Как Вы посмотрите на то, что я одного молодого человека, Александра Сергеевича Груздева, попробую вам запротежировать. Я понимаю, у Вас не та тема, и Вы по определенным критериям работаете, но тут… должок у меня как бы, а тема, по которой французы вышли на Вас, или Вы на них, не будем уточнять, я, как Вы понимаете, в курсе. В общем, тема такая, у вас карт-бланш, и любое неловкое движение по административному каналу может, я знаю, сильно навредить теме, не Вам или кому-то лично, именно теме. Поэтому и без экивоков, я пригласил Вас сюда, чтобы Вы могли понять, что никаким образом помешать Вам не может это моё вмешательство, нет, никакого нажима, и это не тот случай, что от предложения нельзя отказаться. Я просто обозначил свой интерес. Решать Вам, и как Вы решите, так и будет.

– Климентий Иванович, я уже понял. С Саней мы как бы уже чуть-чуть контачим, не по французской теме, так, по-простому пересеклись, да Вы же в курсе.

– Вот именно, потому и пригласил, уж извините и не обессудьте.

– Полно, Климентий Иванович, мне вообще-то не каждый день удаётся коньячок с полковниками кушать, так что давайте по-простому воздадим, а тему считаю закрытой к обоюдному удовлетворению сторон, в самом положительном смысле, Саня бы и так в игру попал, вместе со своими тимуровцами, да уже попал, и именно они-то как раз и вовремя и к месту, и как бы даже козырная карта, Вы же знаете. Но, Климентий Иванович, я на Вас это… ну Вы поняли, если что, если где, к, так сказать, обоюдному взаимопониманию.

***

Там, наверху, наверное думают, что если мы вмешаемся, то всё пройдёт как по маслу. Как по маслу, оно может быть и пройдёт, а потом всем снова станет тошно и гадко и надо будет чем-то заменить опостылевшую реальность. Надо будет читать.

А сначала надо написать, чтобы было что читать потом.

И не надо молчать и убивать в нас последние надежды, это правильно, когда надежда умирает последней, иначе это неправильно.

Это не пошлость, это цинизм. Если все одинаковые и все подлецы, зачем галдеть, что-то защищать, что-то говорить? Буду говорить, когда спросят по делу. Так и думают циники, защищая свой убогий душевный комфорт. Проблема однако в том, что мир меняется – а у нас к тому же стремительно и в худшую сторону.

Так что надо действовать, а если слова пусты, а дела не работают, всего-то и надо увеличить усилие и продолжать, продолжать, продолжать. По-иному не будет ни комфорта, ни мира. Никому.

***

Сделал, что называется, на свою голову Буратину. Что мне теперь всё время Буратин делать? Как чуть припечет, так раз, и Буратина.

И как мне их потом различать? Буратина номер раз, Буратина номер два… несть числа Буратинам. Так я скоро в этого превращусь, в Урфина Джюса. С его деревянными солдатами – Буратинами. Это вообще дурдом какой-то получается.

Ишь, поскакал, Буратина недоделанный, и то правда, где мне его доделывать то было – торопился же, спасаться надо было, кто может, а не художествами заниматься.

Ну-ка, ну-ка, чего это там? Ой-ё! А Буратина-то, оказывается, тот самый и есть, и совсем он не новый, а тот самый, настоящий. Так это же совсем другое дело. Теперь меня тут голыми руками не возьмёшь!

Я, если оно чего, Буратину тут же и настругаю. Я сколько хошь могу Буратин настругать, а это всё равно тот же самый Буратина получается. Наверное, и с Колобками тут так же – надо будет попробовать. При случае.

Правда, я вообще не понимаю, зачем мне Колобки-то понадобиться могут, да и потом, где я столько сусеков наберу, по которым скрести придётся. Но если надо будет, поскребём, пометём. В общем, пободаемся.

***

Не язык красит человека, а человек красит язык. Зелёнкой. Или ягодами черника. Это я так пошутил, но в каждой шутке есть доля шутки.

Вот поешьте черники много, и тогда поймёте, что вы совсем другим языком разговариваете. Красочным таким языком, почти фиолетовым. А на самом деле человек красит язык деепричастными оборотами, метафорами разными, синекдохами, и другими прибаутками. Как я, например.

И тогда язык становится красивым, богатым, выразительным и насыщенным. И человек становится выразительным, богатым, красивым, и эта… насыщенным. Когда насытится.

А чего бы красивому, богатому и выразительному человеку не насытиться? Голодать ему что ли, тем более что деньги есть и худеть он не собирается.

***

Бабушки чекистки. Они знают всё. Тип мышления бабушек никакой не парадоксальный, а наоборот, очень даже конкретный. Кто не с нами, тот против нас. Потому что так учили. Так воспитали.

В несгораемом шкафу хранится тщательно вычищенное и заряженное табельное оружие. Револьвер системы наган, или пистолет парабеллум.

Именное оружие, с маленькой серебряной наградной табличкой, на которой всё, как положено, когда, за что и от кого.

Раз в три месяца, примерно, из этого оружия выстреливается пара обойм или пара барабанов. По мишеням. В специальном тире, и бабушки, сняв шумопоглощающие наушники, удовлетворенно подсчитывают дырки на мишени, и убеждаются, что есть, есть еще ягоды в ягодицах.

Потом оружие чистится, смазывается, заряжается, и на место, в шкаф. Несгораемый. До следующего раза, или на какой непредвиденный случай. О том, что такой случай может произойти, никто и никогда не сомневается. Или сомневается. Я не знаю.

Зато бабушки знают всё. И про всех. Работа у них такая, вернее служба.

Они же служат. Не начальству служат, не строю, не народу даже. Они служат идее.

Именно такая бабушка досталась Ольге Николаевне. Не родная бабушка, родная сестра родной бабушки, младшенькая. Разбросала судьба бабушек, одна перед войной еще вышла замуж за инженера, аристократа, укатила с ним, а вторая тут осталась.

По полной получила вторая от родной страны, особенно за пункты в анкете. Но идее осталась верна.

И из органов её не вычистили. Хотя и пытались неоднократно. Она и сейчас на посту, в смысле на службе служит бабушка Вера, и задор комсомольской богини так и не покинул её за неполные семьдесят.

***

Детей у меня тут нет. Не в смысле, что у меня нет детей, а в смысле, что роман этот совсем не детский, и детей персонажей тут как бы и не водится, хотя речь вообще-то об игре идет, а в игры, как известно, в основном дети играют.

Не исключено, что дети это читать начнут, но я полагаю, они тут же и закончат, потому что ничего интересного для них тут нет. Кроме, может быть, одного места, вот этого самого.