Жаклин Монсиньи - Флорис. Любовь на берегах Миссисипи

• Название: Флорис. Любовь на берегах Миссисипи
• Автор: Жаклин Монсиньи
• Издательство: ТКО АСТ, Крон-Пресс
• Жанр: Любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00064-0, 5-232-00062-4

Чувственная, невинная, неукротимая, немного странноватая, легкомысленная и жестокая — такова Батистина де Вильнев-Карамей, юная и прекрасная девушка-сирота.

Почти бессознательно, благодаря своей юности и несравненной красоте, Батистина соблазняет всех мужчин, которых она встречает на своем пути. Устоит ли она перед чарами самого Людовика XV, прозванного Возлюбленным, или отдастся Вильгельму-Августу, английскому принцу? Или станет любовницей прославленного маршала Мориса Саксонского? Или она влюбится в зеленоглазого незнакомца, того самого, что является ей во сне?

Удастся ли гордому, надменному маркизу Портжуа, иначе говоря, красавцу Флорису, слишком испорченному вниманием женщин, укротить эту ветреную красавицу?

Где найдет свою судьбу Батистина? В интимных королевских покоях в Компьене или в торжественных залах Версаля? А может быть, она встретит любовь на поле битвы при Фонтенуа или посреди океанских просторов, куда она устремится в поисках счастья? В Америке, где процветает работорговля? На берегах Миссисипи?

---

Батистина недовольно сдвинула брови. Небрежно поздоровавшись со своим братом, она уселась за столик, накрытый под грабом.

Рабы тут же принесли прохладительное и сладости — пирожные, засахаренные орешки, кунжут, конфеты.

Господам была предложена абрикосовая водка, а также шампанское, мускат, васильковый ликер и сидр по-акадийски. Жорж-Альбер уютно устроился под розовым миртом, откуда мог все видеть, а при случае ухватить со стола недопитый бокал.

Флорис с Эмилией присоединились к небольшой компании. Молодой дворянин уже успел надеть камзол и жилет. Он вновь с ироническим почтением поклонился великой княгине. Та безжалостно терзала мягкую почву лужайки своими острыми каблучками — к счастью, за пышными широкими юбками нельзя было заметить этих нервических движений. Внешне Батистина выглядела безмятежной и веселой. Она с нежностью смотрела на жениха, томно обмахивалась веером и полулежала на шезлонге, который тихонько покачивал один из рабов.

Флорис также наслаждался приятным вечером и обществом своей невесты. Он громко смеялся, шутил, брал Эмилию за руку, чтобы предсказать будущее.

— Ах, дорогая Эмилия, удача улыбается вам… вы будете счастливы… Да, очень счастливы… Я вижу, что скоро вы выйдете замуж!

Эмилия, заливаясь краской и млея от восторга, ворковала:

— Ах, папа, вы слысите, сто говолит господин де Полтсуа… А детиски у меня будут?

— Минутку, я должен взглянуть внимательно…

Флорис взял в руки ладони девушки, оглаживая их, сгибая и разгибая пальцы, целуя нежную кожу. Напустив на себя серьезнейший вид, он наконец поднял голову:

— О да, дорогая Эмилия… У вас будет дюжина детей!

— Ах, это списком много, Флолис!

Эмилия со смехом вырвала руку и уселась на траву. Широкая розовая юбка легла мягкими складками. Девушка с обожанием смотрела на Флориса. Надо отдать Эмилии справедливость она была просто восхитительна, когда молчала.

Раздался сухой треск. Стеклянный бокал сломался в руках Батистины.

— Ах, благодарение небу, ваше высочество не поранились! Живо, Ганнибал, подай другой бокал… нет, серебряный кубок! Да, мадам, металл устоит даже против ваших прекрасных ручек!

Господин де Бель-Иль поцеловал слегка дрожащие пальцы невесты. Он заметил ее возбуждение, однако истолковал его по-своему.

«О, у нее огненный темперамент… Мне говорили, что никто не сравнится с русскими женщинами… Ей не терпится, как и мне… надо было смелее действовать там, на скамейке, она только этого и ждала!»

Погруженный в свои мысли герцог не заметил Попюлюса и д’Артагета, подошедших к столу вместе с фрейлинами.

— Ну что, дадут здесь хлебнуть что-нибудь славным ребяткам?

— Славным ребяткам? — повторил в изумлении господин де Бель-Иль.

— Вот именно, цыпленочек!

Попюлюс и Гаэтан, заливаясь смехом, объяснили присутствующим смысл этих экзотических выражений. Батистина с упреком взглянула на своих дам, а те, вновь впав в немоту, смущенно потупились.

— Мы говорить только по-русску! — с улыбкой декламировал господин де Бель-Иль.

Вечерело. Солнце медленно опускалось на волны Миссисипи. Прекрасные голубые глаза Батистины скользили по роскошному парку. Внезапно все показалось ей не таким красивым, как прежде. Она горько сожалела, что решила вернуться в цивилизованный мир. И она встала, намереваясь уйти.

Все остальные смеялись, обступив фрейлин. Даже Адриан ни разу не взглянул, словно бы забыл о ней.

— Дивный вечер, ваше высочество, не правда ли?

Перед Батистиной стоял Флорис. Она быстро сомкнула веки, чтобы не видеть этих зеленых глаз, которые, она чувствовала это, искали ее взгляд.

— Неужели вы уже покидаете нас, мадам? — прозвучал тот же ироничный голос.

Флорис наклонился к руке княгини, и той ничего не оставалось, как протянуть ему предательски дрогнувшие пальцы. Флорис приложился к ним губами, задержавшись намного дольше, чем позволялось правилами этикета.

Батистина побледнела. По спине ее прошел озноб — очевидно, виной тому была вечерняя прохлада. Она почти вырвала руку и торопливо направилась к своему экипажу.

Оставшись одна в своих покоях, Батистина перестала сдерживаться. Слезы хлынули из ее васильковых глаз. Она схватила фарфоровую вазу и швырнула ее об пол, но это ей не помогло. Рыдания рвались у нее из груди, и она бессильно рухнула на постель.

— О! Зачем… зачем он это делает… Как он может… Я ненавижу его! Ненавижу!

14

Колокола монастыря урсулинок и нового собора из кирпича звонили во всю мощь. Народ толпился на площади д’Арм, чтобы не упустить ни единой детали свадебных торжеств.

Господин де Бель-Иль умел устраивать празднества. Вино лилось рекой — всем желающим наливали из двух пожертвованных маршалом бочек. На жаровнях готовили рагу из цыплят, приправленных по сезону листьями сазафрасса. Толстые рабыни герцога с улыбкой обслуживали гурманов. И это было только начало свадебных торжеств! На плантации готовились к грандиозному балу и пиру.

Карета господина де Бель-Иля показалась на углу Орлеанской улицы. Толпа взревела.

— Да здравствуют новобрачные!

— Да здравствует великая княгиня Аврора!

— Да здравствует господин герцог!

— Да здравствует невеста!

— Да здравствует Россия!

— Да здравствует господин маршал!

— Да здравствует господин губернатор!

— Да здравствует король!

Все гвардейцы гарнизона оказались при деле — лишь с их помощью удавалось сдерживать возбужденный народ.

— Мадам принцесса, доброй ночи с мужем!

— Мадам принцесса, ты королева!

— Мадам принцесса, хорошей брачной постели!

— Мадам принцесса, пора тушить свечи!

— Мадам принцесса, ты спать не одна!

Приветствия рабов действовали Батистине на нервы. С какой стати воспевать перед всем городом брачную ночь с маршалом! Как раз об этом девушке меньше всего хотелось думать. Еще вчера господин де Бель-Иль, уверив, что желает показать ей роскошный ковер, затащил ее в голубой будуар. Своим «спасением» Батистина была обязана лишь весьма своевременному приходу губернатора с супругой, явившихся, чтобы обсудить с герцогом последние детали церемонии.

Этот брак превратился в государственное дело. Господин де Водрей заявил, что сочтет за честь лично повести княгиню Аврору к алтарю, тогда как маркиза будет шествовать под руку с господином де Бель-Илем, заменяя отсутствующую тещу.

Лестный рокот одобрения встретил Батистину, когда она вошла под своды нефа, набитого битком — все знатные господа не преминули стать свидетелями обряда венчания. Дамы с завистью и восхищением разглядывали белоснежное платье со шлейфом и расшитую золотой нитью фату. Мужчины же, по примеру рабов, грезили о ночных утехах, ожидающих маршала де Бель-Иля. Впрочем, некоторые злоязычные особы, и в первую голову госпожа де Сент-Эрмин, перешептывались, что невеста слишком уж бледна. Батистина плохо спала накануне и не раз просыпалась, измученная ужасными кошмарами. Она задыхалась, дрожала, стонала, охваченная недобрыми предчувствиями.

Напрасно пытались успокоить ее подружки, тщетно отпаивала свою голубку отваром из зеленых тюльпанов Элиза, вернувшаяся с плантации, — ничто не действовало на Батистину. Она рыдала, не желая говорить, что с ней. Впрочем, объяснить это было невозможно. Около пяти утра Батистина, желая приободрить своих спутниц, заявила, что ей хочется как можно скорее покончить со всеми этими скучными церемониями и перебраться к мужу в Бель-Иль.

Из-под своей золотистой вуали, скрепленной тремя драгоценными булавками, Батистина видела всех. В глаза ей бросился Жеодар Кастильон дю Роше, и она невольно подумала о браке с ним, который расстроился в прошлом году из-за этого чудовища, Флориса. Граф стоял теперь, прислонившись к одной из колонн. Он согласился принять на веру «искренние» объяснения бывшей невесты. Батистина поклялась ему, что вынуждена была скрывать ужасную тайну своего происхождения. Жеодар не был идиотом, и Батистине вряд ли удалось бы обмануть его, если бы еще в Версале он не наслушался самых странных толков об этих Вильнев-Карамеях. Достойнейшие люди открыто говорили, что Флорис по крови Романов, что он сын самого Петра Великого! Жеодар поверил Батистине и собирался… дождаться ее вдовства — именно об этом она его попросила. К графу дю Роше подошла женщина в вуали, и он машинально повернул к ней голову. Это была красавица Карлотта. Квартеронка пожирала глазами Флориса, чей белый парик возвышался над толпой приглашенных. Жеодар нахмурился. Его соперник казался совершенно счастливым — он нежно улыбался Эмилии, повисшей на его руке и взиравшей на него с обожанием. Сегодня вечером должны были официально объявить о помолвке маркиза де Портжуа с наследницей миллионного состояния. За спиной Жеодара послышался глубокий вздох. Он покосился через плечо и увидел, как виконтесса Мари-Бланш Шьендель де Понтальба смахивает слезу с бархатистой щеки. Жеодар на секунду заколебался, какую из молодых женщин избрать, но, будучи обогащен опытом отношений с Батистиной, решил, что со светскими дамами иметь дело слишком опасно. Поэтому он сделал шаг в сторону Карлотты и низко ей поклонился. А на его место тут же проскользнули два дворянина. Оба были очень бледны. Эрнодан только что вернулся из форта, куда его послали служить, а Яан Легалик — из длительного морского путешествия. Накануне Эрнодан притворился, будто принимает объяснения Батистины, ибо поручение короля все больше превращалось для него в сугубо личное дело; что до Легалика, то он был согласен на все и ни в чем не усомнился, поскольку еще на «Красавице» пришел к убеждению, что Батистина может быть только принцессой крови. Вздохи виконтессы привлекли внимание Эрнодана. Гасконец был галантным кавалером, а потому тут же протянул рыжеволосой красавице кружевной платочек, тогда как Легалик любезно посторонился, пропуская вперед Жольетту де Ла Бюисоньер.