Сара Билстон - Постельный режим

• Название: Постельный режим
• Автор: Сара Билстон
• Издательство: Фантом Пресс: Эксмо
• Жанр: Любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-86471-446-1

Представьте, что вы вертитесь как белка в колесе, не зная ни сна ни отдыха (вряд ли для этого потребуется так уж сильно напрягать фантазию), но в один прекрасный день вам объявляют, что отныне вам противопоказано носиться туда-сюда, участвовать в совещаниях, ругаться с клиентами и упоенно шуршать деловыми бумагами. Бал закончен и пора в постель — на целых три месяца. И посмейте только высунуть нос из-под одеяла! Именно это случилось с героиней романа «Постельный режим»: отъявленной карьеристке и законченной трудоголичке запретили любую деятельность, кроме как пластом лежать в постели. И огромный доселе мир съежился для нее до размеров кровати. Но, как выяснилось, тут-то самая свистопляска только и начинается. Даже постельный режим для деятельной особы не помеха, ей ничего не стоит перевернуть весь мир вверх тормашками.

«Постельный режим» написан в лучших традициях таких писательниц, как Софи Кинселла и Элисон Пирсон, — весело, остроумно и очень обаятельно.

---

29

Четверг, 19.00

«Все для пеленания» (продолж.)

• подгузники для новорожденных — 1 пачка, подгузники для младенцев от 0 до года — 1 пачка

• емкость для пакетов для использованных подгузников — 1 шт.

• запасные вкладыши для емкости для пакетов для использованных подгузников — 4 уп.

• детские влажные салфетки, не ароматизированные — 4 уп.

• крем с витаминами А и D — 2 тюбика

• лосьон от опрелостей — 1 флакон

• матрасик для пеленального столика, моделированный — 1 шт.

• простынки для матрасика для пеленального столика (темно-синие, из эластичной махровой ткани) — 4 шт.

• пеленальный столик-комод с подвесными холщовыми мешками для хранения мелочей — 1 шт.

Итого: 304 доллара 98 центов

30

Пятница, 20.15

Алексис и миссис Г. заходили за моим письмом Рэндоллам. Тепло их признательности окутывает меня с головы до ног. Мамаша я, быть может, и никакая, но составить письмо, чтоб нагнать страху хоть на самого Чингисхана, пока в состоянии. Алексис улыбался мне, сияя восхищенным взглядом из-под небрежного чуба цвета темного золота; глаза миссис Г. светились материнской гордостью. Если честно, даже не скажу, что доставляло мне большее удовольствие.

Брианна не объявлялась. Странно. Уж не ударилась ли сызнова в страдания по Марку? Надеюсь, что нет. Дурой будет, если упустит Алексиса. Он, правда, ниже меня ростом, но не будь я замужней женщиной на сносях — уже ела бы спелую клубнику с его живота.

31

Понедельник, 9.00

Проверила свои заказы. Если верить fedex.com, к среде у меня появятся:

• плетеная колыбель-качалка с музыкальной подвесной игрушкой — 1 шт.

• детская кроватка (1 шт.) в наборе с хлопковыми простынками (4 шт.), комплектом (1 шт.) расписных бортиков и такими же одеялами (3 шт.)

• кресло для кормления — 1 шт.

• скамеечка для ног к креслу для кормления — 1 шт.

(лишних 45 долларов, но какого черта?..)

• пеленальный столик-комод — 1 шт.

Подгузники/памперсы привезут уже завтра утром.

Я определенно начинаю контролировать ситуацию.

Вчера обзвонила кое-кого из друзей и пригласила в пятницу на вечеринку. Народ пришел в изумление.

— Правда? A-а… э-э… тебе можно вставать? А я-то не звоню, думаю, ты вроде как изъята из обращения и все такое…

Это — Пэтти, бывшая соотечественница, мы с ней вместе гимнастикой занимались. Двоюродная сестрица моей закадычной университетской подружки, Пэтти переехала сюда года два назад и работает в издательской компании.

Я объяснила, не без холодка в голосе, — дескать, нет, вставать мне по-прежнему запрещено, но мое состояние не мешает принимать гостей дома. Жизнь очень печальна, когда лежишь как приклеенная на боку 24 часа в сутки, семь дней в неделю. Хорошая компания будет очень кстати. В эти выходные. В восемь. Ровно.

— A-а… э-э… да, конечно, — сказала Пэтти. — Значит, до пятницы. Ровно в восемь, само собой.

Выслушав мой спич на тему одиночества человека на постельном режиме, почти все, кому я позвонила, обещали быть. Чувство вины — полезная штука. (Мама меня хорошо натаскала.)

Из Нью-Джерси в гости к друзьям приезжает Паола, и Фэй согласилась в пятницу вырваться с работы на пару часиков, так что это дельце идет на лад. Я сведу их в одном месте и в одно время, подкину несколько намеков на тайны королевства инков, и я буду не я, если к концу выходных они не окажутся в одной постели. И уж заодно, пока я замещаю Купидона, надо познакомить поближе Брианну и обворожительного Алексиса. Здесь, впрочем, небольшая загвоздка: Том хочет пригласить Марка и Лару («Не могу же я устроить вечеринку и не позвать Марка!»). Я было заартачилась, а потом меня осенило: Брианна, увидев своего драгоценного Марка под ручку с Ларой, тем более начнет окучивать Алексиса! Захочет во что бы то ни стало доказать, что нисколечко не страдает, и бросится в объятия первого подвернувшегося парня. Давно я не ждала вечеринки с таким нетерпением! Пожалуй, с 1985 года, когда собиралась в деревенский клуб Литтл-Стонхэма[23] на первые в жизни танцы.

10.00

На вечеринке будет непредвиденный гость. Снова звонила Элисон.

— Кью, дорогая! Я обещала помочь тебе в твоем трудном положении, и свое обещание я выполню! — объявила она с пылом праведника, приносящего себя в жертву ближнему. — Детям, конечно, без меня будет плохо, Грегори будет скучать. И я пропущу прием в честь «женщин-скульпторов, ваятелей жизни», который устраивает Совет по искусству. Но — СЕСТРА ПРЕВЫШЕ ВСЕГО. Билет до Нью-Йорка уже купила, прилечу в пятницу днем.

Услышав о вечеринке, она слегка приуныла. Заикнулась было — мол, не отменить ли?.. Но я назвала несколько адресов, куда она может отправляться, если думает, что я откажусь от своего первого за четыре с половиной недели «выхода в свет», и Элисон пошла на попятный.

— Ты права, Кью, это будет замечательно, — процедила она сквозь зубы. — Мне не терпится познакомиться с… как их… Марком и Ларой? И этой… Брионой, кажется? И с другими твоими нью-йоркскими приятелями. Нет, правда, замечательно! Рада, что ты общаешься с людьми, — добавила она с плохо скрытой досадой. — Я-то полагала, тебе тоскливо и одиноко. Без единой родной души, в чужой стране… Оказывается, нет. Определенно — нет.

С Элисон я решила поменять тактику — не давить на жалость, а изобразить себя центром притяжения нью-йоркского общества. Я беззастенчиво трещала про Фэй и ее кинооператоршу Джулию. Пусть сестрица думает, что вокруг меня разворачиваются события в духе «Секса в большом городе». Впрочем, может, и зря, потому как в пятницу Элисон своими глазами увидит, что за жалкая кучка придурков наши друзья. Фэй — сдвинутая на работе, приземистая и сутулая тетка с плоскостопием — в моем варианте стала роскошной лесби с порочным ртом, от которой порядочные женщины впадают в полуобморочное состояние, а Брианну — бедную, незадачливую Брианну, — здорово увлекшись, я превратила в искусительницу гомеровского масштаба. Если Элисон в кои веки меня слушала — беда…

Неужели она в самом деле приезжает? С чего бы вдруг? Не для того ли, чтоб убедить себя (и всех вокруг) в собственном благородстве? Вот, мол, какая добрая душа — все бросила и через полмира примчалась облегчать страдания недужной сестрицы. Или для того, чтоб вволю позудеть, что как мать она выше меня на голову? («Я-то двоих родила играючи, Кью. И чего ты так мучаешься, не представляю? Должно быть, ты от природы не создана для вынашивания детей… Бу-бу-бу, ла-ла-ла…»)

32

Я помню Элисон с того самого дня, как мама принесла ее из роддома. Мне тогда было два с половиной, но я не забыла, как удивленно таращилась на сморщенную рожицу с мутными глазенками, на уродливые багровые ладошки. Прижимая к себе эту невесть откуда взявшуюся безобразную куклу, мама сказала, что теперь я уже большая и с этого дня буду помогать ухаживать за ребенком («От твоего отца, дорогая, толку мало»). Я поняла, что мое детство закончилось. И была права.

Однажды мой психоаналитик попросил принести какую-нибудь фотографию Элисон. Я выбрала снимок конца 80-х, мы тогда всей семьей отдыхали в Бретани. Мы с Элисон стоим на пляже, обхватив друг друга за талию, в одинаковых красных купальниках с золотыми колечками на бретельках. Малышка Дженни сидит у наших ног и увлеченно играет парой розовых шлепанцев. Мамы в кадре нет, только ее длинная косая тень на песке. И папы нет, он фотографировал. В правом верхнем углу снимка темное пятно — папин палец попал в объектив.

Психоаналитик поинтересовался, почему я выбрала именно эту фотографию. Я объяснила: потому что Элисон в своем купальнике выглядела отпадно, а я — как черт знает кто, и страшно злилась на маму за то, что она заставила нас купить одинаковые. (Ей просто лень было ждать, пока я примерю другой купальник, но она, разумеется, сделала вид, что действует исключительно в воспитательных целях. «Право слово, меня удивляет, что ты так озабочена собственной внешностью. Веками женщин оценивали по их внешнему виду. В наши дни мы должны стремиться к тому, чтобы нас ценили за наш ум, за наши достижения в работе». Прекрасно, ответила я, через пятнадцать лет я и буду к этому стремиться, а сейчас можно мне вон тот красный в белый горошек купальник с юбочкой?)

Собственно, это лишь часть правды. Мне не хотелось тыкать психоаналитика носом — в конце концов, это его работа, мог бы и сам заметить, что Элисон изо всей силы щиплет меня за бок. «Ну же, девочки, — сказал нам папа, — станьте-ка поближе друг к другу, как две хорошие сестрички». Мы с Элисон исподтишка обменялись неприязненными взглядами, но покорно придвинулись. (Папу мы обычно слушались, уж не знаю почему. Может, из жалости?) Рука Элисон ужом обвилась вокруг моей талии, я тоже обняла сестру, и вдруг она как ущипнет меня за бок! Чертовски больно. Ну, я-то в долгу не осталась. Едва фотоаппарат щелкнул, я как следует врезала Элисон. В наказание меня на две недели лишили карманных денег, и мне не хватило ни на полосатый бретонский свитерок, который я давно облюбовала, ни на набор пастельных карандашей всех цветов радуги, в деревянной коробочке. Так что, сами видите, последствия того щипка оказались нешуточными.