Татьяна Устинова - Близкие люди

• Название: Близкие люди
• Автор: Татьяна Устинова
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-05971-7

Кто увидит в преуспевающем новом русском одинокого человека, давно уже не надеющегося найти свое счастье?

Кто разгадает во внешне самоуверенном “хозяине жизни” брошенного мужа, в одиночестве воспитывающего маленького сына?

Возможно, та единственная, встреча с которой перевернула его жизнь…

Возможно, не похожая на других, серьезная девушка исцелит боль раненного предательством сердца, вернет сильному мужчине радость настоящей любви и поможет любимому даже в час смертельной опасности…

---

Ингеборга перевела взгляд на Валерия Владимировича, который как раз кончил шептаться с официанткой и уже несколько секунд пристально смотрел ей в щеку.

– Как вам здесь? Ничего? По-моему, замечательное местечко!

– Есть очень хочется, – повторила Ингеборга, ни за что не желающая становиться неземным созданием и делать вид, что еда ее совершенно не интересует.

– Инга Арнольдовна, здрасьте! Здрасьте, Валерий Владимирович!

Голос был звонкий, радостный, полный искреннего и неподдельного чувства, и прозвучал он так неожиданно, что Ингеборга и историк разом вздрогнули, как парочка восьмиклассников, которых застукали за школой с куревом и пивом.

– Инга Арнольдовна, это я, Иван! Вы что, меня не узнаете?!

Сияющая кривоватыми передними зубами мордаха выглянула откуда-то справа. На ней было столько счастья, что Ингеборге стало неловко, как будто ее по ошибке приняли за кого-то другого и радость на сияющей мордахе предназначена вовсе не ей.

– Иван.

Голос был властный и негромкий и как будто совершенно не признающий того, что его можно ослушаться.

– Иван, извинись и вернись на место.

– Нет-нет, – пробормотала Ингеборга и оглянулась, но почему-то так и не нашла того, к кому обращалась, – он совсем не мешает. Привет, Иван.

Мордочка засияла вновь и придвинулась поближе.

– А вы тоже ужинаете, да? А мы с папой так захотели есть, что решили не ехать домой, а поехать в ресторан. Я вообще-то не очень люблю рестораны. А вы любите китайскую лапшу? Это моя любимая! А еще…

– Иван.

Голос прозвучал совсем близко, и прямо перед глазами Ингеборги оказался широкий кожаный ремень, ниже которого простирались голубые джинсы, а выше – черная водолазка.

– Иван, сколько раз я должен повторять? Извинись, и пойдем на место!

Как будто щенка урезонивал, честное слово! И ничего не случится с его прекрасным сыном, если тот две минуты поговорит с собственными учителями в неформальной обстановке!

По черной кашемировой водолазке взгляд Ингеборги добрался до пухлых щек, заросших дневной щетиной, и голубых глаз, которые, как обычно, смотрели с сонным неодобрением.

Она мигом отвела глаза.

Зря она так переживала из-за сегодняшнего разговора с ним. Все-таки он на редкость неприятный тип.

– Извиняюсь, – буркнул неприятный тип. – Иван!

– А около нашего столика аквариум, – сообщил Иван, как будто и не слышал призывов грозного папаши, – мы там сидим, потому что мне очень нравятся рыбки. А папа говорит…

– Если ты сию же минуту…

Историк Валерий Владимирович улыбался доброжелательной и грустной улыбкой Вячеслава Тихонова из фильма “Доживем до понедельника”, хотя, с точки зрения Ингеборги, ситуацию давно нужно было спасать. Ситуацию и не в меру общительного Ивана Степанова.

– Рыбки? – переспросила Ингеборга. – Настоящие?

– Классные! – подтвердил Иван.

– Пойдем посмотрим? – Ни на кого не глядя, она решительно отодвинула стул, шагнула в сторону, чтобы не уткнуться в живот Павлу Степанову, и подтолкнула вперед Ивана.

– Это не слишком далеко? Если далеко, я не пойду. Мне должны принести еду, а если я не поем, то через пять минут умру с голоду. – Она чувствовала, как будто под кожу ей ввинчивают два сверла – так пристально смотрели ей вслед оставленные в одиночестве джентльмены.

– Вы еще не ели? – поразился Иван. – А нам уже давно принесли, вы можете есть с нами и смотреть на рыбок! Папа ест очень быстро, а я так не умею. Хотите поесть с нами? Я с вами поделюсь своей китайской лапшой.

Он был очень любезен и гостеприимен, восьмилетний Иван Степанов. Он был совершенно уверен, что ведет себя просто прекрасно, и даже оглянулся через плечо на отца, явно очень гордясь собой. Но у отца было странное – и как будто даже недовольное! – лицо.

Со спины Ингеборги Степан перевел взгляд на физиономию историка Валерия Владимировича, но тот лишь улыбнулся неопределенной улыбкой и слегка пожал плечами.

– Ей нравится ваш мальчик, – сообщил Валерий Владимирович, как бы извиняясь за поведение Ингеборги, и сложил пальбы домиком. – Она очень переживает за него и таким образом пытается наладить с ним контакт…

Не дослушав, Степан кивнул и вернулся к своему столу. В некотором отдалении, сталкиваясь головами, Иван и учительница литературы возили носами по передней стене гигантского аквариума.

Значит, эта самая Инга Арнольдовна – подруга историка и… как там говорится? Ничто человеческое нам не чуждо? Занятно. И Иван хорош! Что это за новости – приглашать к столу совершенно чужих людей, даже не спросив разрешения?!

Впрочем, вряд ли кто-то когда-то объяснял ему, кого и как следует приглашать к столу…

Купить, что ли, аквариум? Только где его ставить? И кто его будет чистить? Полоумная Клара Ильинична? Она и так за каждую лишнюю вытертую пылинку требует прибавки к жалованью, и Степан соглашается, потому что у него нет времени искать ей замену. За аквариум она потребует самое меньшее купить ей квартиру.

Голосок Ивана звучал все громче. Он всегда начинал орать, когда увлекался и забывал, где находится. Степан протяжно вздохнул, скосил глаза на тлеющий кончик своей сигареты, зачем-то покрутил в пальцах, потом смял ее в пепельнице и тяжело поднялся, решив, что, пожалуй, пора разогнать всю эту лавочку.

– Иван, достаточно. Ты уже все показал… Инге Арнольдовне.

Они оба оглянулись с недоумением и некоторой досадой, как научные сотрудники, которых на самом интересном месте прервала надоедливая уборщица.

– Что? – спросил Степан недовольно.

– Пап… – начал Иван.

– Хватит, я сказал. Садись на место.

На Ингу Арнольдовну он не обращал никакого внимания.

Она выпрямила спину, хотела что-то сказать, но промолчала и только заправила за ухо прямые густые волосы..

Степан посмотрел на ее волосы, заправленные за ухо.

Он боялся всех женщин в мире. Старых, некрасивых, толстых, худых, умных, идиоток, красоток… Леночка научила его бояться. Он боялся и не доверял им, даже самым близким, даже самым лучшим, самым проверенным и не опасным, вроде Саши Волошиной. Он не доверял им, презирал их и знал, что самый лучший способ спастись – это сделать вид, что их вовсе не существует в природе. Ингеборги Аускайте тоже не существовало. По крайней мере для Павла Степанова. Может быть – и даже скорее всего! – она существовала для историка Валерия Владимировича и еще для кого-то, но для Павла Степанова ее не было. Был просто еще один жизненный… фактор, с которым приходилось считаться. Это как раз легко. Считаться с самыми разнообразными жизненными факторами Степан научился давным-давно.

Но жест, которым она заправила за ухо волосы, почему-то сильно задел его.

– Спасибо, – сказала как бы несуществующая Ингеборга Аускайте Ивану. – Мне понравилось. Пойду ужинать, мне, наверное, уже принесли. И ты иди доедай свою лапшу.

– До свидания! – проорал Иван, как показалось Степану на весь зал. – До завтра!

– До завтра, – попрощалась Ингеборга и перевела взгляд на Степана. – До свидания, Павел Андреевич. Прошу прощения за беспокойство.

Степан кивнул куда-то в сторону Северо-Африканского побережья и повернулся к Ингеборге широкой кашемировой спиной.

Придурок. Невежа. Дикарь.

Как там сказал про него сегодня тонкий Валерий Владимирович? Зулус?

Натуральный зулус. Неподдельный. Истинный.

Кипя от негодования, Ингеборга вернулась за свой столик, к тонкому Валерию Владимировичу. Ноздри у нее слегка раздувались от злости, как у породистой лошади. Она уселась на место, потом подумала и пересела – так, чтобы оказаться спиной к зулусу.

– Тяжко пришлось? – спросил проницательнейший Валерий Владимирович, и в голосе его прозвучало сочувствие и некоторое превосходство, как будто он знал нечто такое, о чем не имела никакого представления Ингеборга Аускайте.

– Не слишком, – буркнула Ингеборга, – все в порядке. Передайте мне, пожалуйста, мои палочки.

– Вы умеете есть палочками? – удивился историк.

– Умею, – ответила Ингеборга мрачно, – глупо любить китайскую кухню и не уметь есть палочками.

Историк пожал плечами. Он был уверен, что любит китайскую кухню, но есть палочками не умел.

– Я же говорил вам, что это люди совершенно из другого мира, – начал он, – и дети их совсем не похожи на детей из нашего, привычного мира. Вот почему учить их надо совсем не так, как учат обычных, нормальных детей. Их нужно заставлять страдать! Нужно, чтобы они на своей шкуре испытали, что такое сильные чувства. У них есть абсолютно все, что только можно купить за деньги, а человеческих чувств никаких нет! Вы видели, какие шоферы привозят некоторых наших учеников?

– Нет, – отрезала Ингеборга, доедая лапшу.

Иван Степанов, который, блестя глазами, показывал ей рыбок, вовсе не производил впечатление ребенка, которого нужно заставлять страдать. Его хотелось… защитить.