Лев Данилкин - Человек с яйцом

• Название: Человек с яйцом
• Автор: Лев Данилкин
• Издательство: Ад Маргинем
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-91103-012-4

Еще в рукописи эта книга вошла в шорт-лист премии «Большая книга»-2007. «Человек с яйцом» — первая отечественная биография, не уступающая лучшим британским, а Англия — безусловный лидер в текстах подобного жанра, аналогам. Стопроцентное попадание при выборе героя, А. А. Проханова, сквозь биографию которого можно рассмотреть культурную историю страны последних пяти десятилетий, кропотливое и усердное собирание фактов, каждый из которых подан как драгоценность, сбалансированная система собственно библиографического повествования и личных отступлений — все это делает дебют Льва Данилкина в большой форме заметным литературным явлением.

---

Отношения Проханова с Рохлиным косвенно подтверждены и третьими сторонами. Так, в «АиФ» промелькнуло сообщение, что Проханов предлагал Рохлину газету как информационную поддержку в обмен на финансирование, но тот якобы отказался. Известно не только то, что Рохлин планировал путч и встречался в лесу с Лукашенко, который якобы обещал в нужный момент ввести в Россию Витебскую десантную дивизию, но и то, что он был крайне неосторожен. Газета «Стрингер» сообщает, что он заказал теоретическую разработку управляемой катастрофы, острой кризисной ситуации, необходимой для введения армии в Москву. Предполагалось устроить блэкаут, в том числе отключить электронасосы, качающие фекалии в канализацию, и затопить город в экскрементах. У Рохлина была карта объектов, от которых зависит энергетическая безопасность регионов. Также предполагалось создать кризис со снабжением табачными изделиями — перехватывать на дорогах фуры с сигаретами.

3 июля 1998 года Рохлина убили — все-таки жена, во всяком случае, если верить приговору, вынесенному в ноябре 2005-го. Жена? Проханов вспоминает, как они разговаривали с Рохлиным в кабинете о путче — и тут ворвалась эта Тамара, стала читать какие-то свои стихи, а тот ее выгнал чуть ли не матом, то есть она была действительно безумная. Однако «были версии, что ее облучали каким-то психическим оружием, через гипноз заставили убить мужа, навели на нее помрачение».

Поскольку Проханов редко выдумывает какие-то конспирологические интриги совсем из головы, можно рассматривать «Сон о Кабуле» и как завуалированный документ. «Там ходила такая версия, что его пристрелили, потому что слишком много знал. Не сумасшедшая жена и не оппозиционер». О «путче» Проханов отзывается презрительно: что это за путч, про который говорила вся Москва, но бормочет о том, что должна была идти какая-то машина с оружием из Волгоградской области, двух офицеров сразу арестовали, «впрочем, все это совершенно неинтересно».

Как бы то ни было, декабристского восстания из этого не получилось. Любопытный факт: в одном из августо-сентябрьских номеров «Завтра» за 1998 год редакция обещает дать версии убийства в следующем номере — и затем умолкает, как ножом отрезало, по-видимому, на них надавили, и нешуточно; темная история явно дожидается своих исследователей.

Со «Сном о Кабуле», связана, между прочим, и еще одна тема — так называемая «братковизация» «Завтра». В октябре 1998-го «Завтра» выпустила номер, апологетический по отношению к так называемой «русской преступности». На дворе «время сильных», «пассионариев». «Япончик — герой русского Сопротивления», «национальная буржуазия». Это чувствовалось: вспомнить хотя бы ноябрьский (1996) взрыв на Котляковском кладбище, когда одни инвалиды войны в Афганистане взорвали несколько десятков других, конкурирующих («Милиции пришлось снимать куски тел с деревьев», — сообщает Пол Хлебников).

«Газета защитила Таранцева, воспела все типы русских братков вплоть до киллеров, сама начала писать на себя подсудный и политически более чем подударный компромат», — возмущается С. Кургинян, который после этого номера отказывается сотрудничать с газетой. Похоже, в этот момент Проханов, вечно ищущий союзников, чем экстравагантнее, тем лучше, пытается сделать ставку на национальный средний класс, его не смущают криминальные связи. В «Сне о Кабуле» мы можем увидеть некоторых из этих криминальных элементов, с которыми общается Белосельцев, — Вердыка, Имбирцев. «В них были узнаваемые черты… из пьес Островского, Горького, Сухово-Кобылина. И эти черты были ненатуральны, заимствованы, взяты напрокат из старых сундуков, подсмотрены из архивных кинолент. Маскировали иную, небывалую прежде сущность, которая не желала проявляться в открытую, пряталась в глубине сейфов, на дне таинственных черных чемоданчиков, в сердцевине бегающих темных зрачков». Сам Проханов при мне несколько раз туманно, однако весьма благожелательно отзывался о «современных кудеярах», «благочестивых разбойниках», которые отмаливают грехи, жертвуя на церкви; в любом случае, они ему симпатичнее, чем американизированные менеджеры среднего звена.

Пострадал ли он от августовского кризиса 98-го года? «Экономически меня это никак не коснулось. Семья моя не держит деньги в банке. И газеты это не коснулось — у газеты тоже нет никаких сбережений в банке. Все, что к нам приходит, тут же реализуется в виде зарплаты и выплаты за следующий номер».

— Вы же в ресторане все время требуете долларовый счет и даже в церкви подаете валютой.

— У меня же нет кредитной карточки, я расплачиваюсь наличными, черным налом, как мафиози. Все свои небольшие сбережения я держу при себе, дома, это доллары, разные небольшие суммы, они у меня лежат в пеналах из-под виски, очень бессистемно. Я не знаю, сколько у меня сбережений.

А кстати, как он распорядился своим ваучером? «Никак. Это была пора, когда какие-то странные лица собирали эти ваучеры на какие-то предприятия. Этот ваучер был у жены, она его кому-то отдала и забыла. Я не понимал, что такое ваучер, абсолютно этим не интересовался и все время от этого отбрыкивался. Я не знал, что на ваучере делают бизнес, аукционы залоговые. А вы-то как использовали свой?» — «Сдал в ларек за десятку». Он удивляется моей ушлости: «Да? А я его просто передал в цепкие руки каких-то безымянных друзей, и он исчез. Может быть, они стали сейчас нефтяными магнатами, а может, их убили. Словом, проблемы ваучера для меня не существовало. Это Чубайс таким образом легализовал свои приобретения. А для нас, неэкономистов, это фикция полная».

В какой момент он почувствовал иссякание советского благополучия? Ни в какой, — ссылается он на свои небольшие потребности. «Я был советским средним классом, у меня было все: открытый счет в сберкассе, на который всегда что-то капало, квартира на Тверской, изба в Торговцеве, небольшая писательская дачка под Истрой (которая, правда, в какой-то момент сгорела), автомобиль. За границу я ездил за чужой счет, одевался скромно… Да, обычный камуфляжный костюм, бутсы — почистишь их раз в месяц черной ваксой — и в Дубовый зал ЦДЛ. Или негром намажешься, краски тогда стоили дешево».

Потерял ли он что-нибудь в финансовой турбулентности начала девяностых? «Все абсолютно — накопленные литературные гонорары, все сгорело», — произносит он с неожиданно шпаковской интонацией: два магнитофона… Гонорары за опубликованные в «Роман-газете» «Дворец» и «Последний солдат империи» были весьма скромными. Квартира на Тверской тогда еще не была сдана (судя по роману Анны Козловой «Открытие удочки», где главная героиня встречается с сыном Проханова-Бамбаева, это произойдет где-то в конце 90-х, с предварительным евроремонтом). Это, разумеется, не значит, что он нищенствовал и подавал заявки на соросовские гранты: газета была довольно прибыльным предприятием, кроме того, многие «благодетели» оппозиции, особенно «белой» оппозиции, имели собственный бизнес и даже не то что помогали — «они, по существу, взяли на прокормление лидеров, людей, ушедших из ЦК, лишившихся крова, дотаций, — давали зарплату, финансировали поездки, иногда помогали купить приличную одежду».

На самом деле, середина 90-х, несмотря на все юридические препоны, была для оппозиционной прессы — во всяком случае, прохановской — временем больших, шальных «живых» денег. «Тогда налоги никто не платил, я покрывал этими деньгами расходы издательства, все деньги были у меня, это были мои деньги. Я помню, собирались в комнатушке женщины из отдела, и эти трешки какие-то считали, складывали горы, стопы, кто-то крал эти деньги, всегда на эти деньги мы покупали водку, колбасу, пировали после каждого номера, распространители приходили. Мы не тратили эти деньги на покрытие расходов огромного издательства. Мы все ютились в маленькой комнатке».

Это заложило экономическую базу для газеты: они купили нескольким сотрудникам автомобили, несколько квартир, которые сейчас сдают и из аренды выплачивают жалованье и гонорары. «И если сейчас мы еще существуем здесь в этом офисе замечательном, это эхо тех бурных экономических времен. Тогда я проявил недюжинную экономическую сметку и вообще мог возглавить Министерство экономики. Я учился торговать, по-ленински, торговать и делать бизнес».

Впрочем, по большому счету все прохановские газеты были небогатыми, «скопческими», именно в силу экономических причин он так и не сделал свою «Литературку». У них никогда не было штата спецкоров — не то что за границей, но и по России (что не мешает печатать иногда в «Завтра» очень грамотно написанные травелоги, от которых не отказался бы и CondeNast Traveler: Ливия, Северная Корея, Боливия). Как он при этом умудряется разъезжать по всему миру, от Ирака до Штатов? Только по чьим-либо приглашениям: «я ездил туда, где можно было сорвать политический куш».

Чтобы закрыть эту тему — газете «Завтра», участвующей в большой политике, где естественным образом ходят внушительные деньги, перепадает кое-что от «благодетелей», все время меняющихся. Разумеется, это хороший повод для сенсационных «разоблачений»; самый неприятный, пожалуй, подкоп под репутацию газеты осуществили ичкерийские пропагандисты, которые в начале нулевых пытались запустить слух о том, что в октябре 1992-го и мае 1993-го Проханов якобы получал от Дудаева «помощь» в размере 50 и 300 тысяч долларов соответственно; слухи вызвали в редакции бурю возмущения и, насколько это возможно, были опровергнуты.