Татьяна Устинова - Большое зло и мелкие пакости

• Название: Большое зло и мелкие пакости
• Автор: Татьяна Устинова
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-04-010280-1

Министр по делам печати и информации Потапов решил поехать на вечер бывших выпускников неожиданно для себя. Просто рано освободился. Он пожалел о своем идиотском порыве сразу, как только в школе поднялся переполох вокруг его особы. После вечера он вышел на школьный двор следом за Марусей Сурковой, у которой когда-то списывал. И тут раздался хлопок, и Маня упала. Потапов подхватил ее из лужи крови и, не слыша криков охранника, повез в Склифосовского. Он был уверен, что пуля предназначалась ему. Странно, но кто мог знать, что он поедет в школу? Вот и следователь считает, что покушались именно на Марусю. Только кому она нужна?

---

Она обняла теплую круглую башку, прижалась лицом к заросшей мягкими волосами макушке, услышала сопение — и ей стало стыдно.

— Я не плачу, — сказала она виновато, — я не плачу, Федор. Просто я очень устала. А мама поправится. Это верный признак — раз нас не выгоняют, значит, идет операция, а раз идет операция, значит, еще не все потеряно!

— Что-то уж очень долго она идет, — Федор высвободился и посмотрел на Алину. Личико у него было серенькое и очень детское. — Или ничего?

— Ничего, — уверила его она, чувствуя, как в животе все съеживается и мертвеет, будто от кислоты, — так и должно быть. Это всегда долго.

И тут поверх Федоровой макушки она увидела милиционера. То, что это именно милиционер, а не врач и не больничный служащий или охранник, она поняла сразу. Он был в джинсах и куртке и выглядел совершенно обыкновенно, и все-таки с первого взгляда было понятно, что это милиционер. У него был самоуверенный и утомленный вид, и за этот утомленный вид Алина его возненавидела еще до того, как он успел дойти до кушетки, на которой они сидели, обнявшись и прижавшись друг к другу.

— Добрый вечер, — неторопливо сказал он, подойдя, — хотя уже не вечер.

Он задрал рукав куртки, посмотрел на часы, а потом на Алину с Федором. И покачал головой.

— Уже не вечер и даже не ночь. Доброе утро!

— Доброе утро, — отозвался вежливый Федор.

— Это у вас доброе утро, — прошипела Алина, — а мы, как видите, сидим у двери в операционную. У нас нет никакого доброго утра.

— У нас тоже нет никакого доброго утра. Мы всю ночь работали. Я просто не знаю, как поздороваться по-другому.

— Вы вполне можете совсем с нами не здороваться. Мы не обидимся.

Он усмехнулся довольно холодно.

— Капитан Никоненко Игорь Владимирович, — он выудил из внутреннего кармана удостоверение, на которое Алина даже не взглянула. Что ей удостоверение, когда у него лицо вместо удостоверения!

— Теперь вы должны спросить: “Ну что наша пострадавшая?”, — проговорила она, язвительно и неотрывно глядя ему в лицо. — Или вы уже догадались спросить об этом у врача?

Никоненко трудно было вывести из себя, но этой мымре в узеньких злых очочках ничего не было об этом известно.

— У врача я спросил, конечно, — ответил он устало и пристроился на кушетку рядом с мальчишкой, — но мне сказали, что операция еще идет.

— Идет, — согласилась Алина, — поэтому допрашивать некого. Придется вам своими силами убийцу искать. Впрочем, зачем вам искать? Вы ведь можете и не искать!

— Не можем, — вздохнул Никоненко, прикидывая, не разбудить ли ему Федора Ивановича Анискина, — мы не искать не можем. Покушение на министра — шутка ли!

— Ах да, — сказала мымра равнодушно, — министр!.. Я совсем про него забыла. Федор, может, пойдем в машину посидим? Там откинуться можно, отопитель включить или радио…

— Нет, — отказался мальчишка, — лучше здесь пока. Может, уже скоро?..

Алина обняла его за шею и прижала к своему боку.

— Я должен с вами поговорить, — сказал Никоненко неприятным голосом, поняв, что она собирается его игнорировать, — с вами и с мальчиком.

— Мы ничего не видели, — заявила она, — мы приехали встречать Марусю и… опоздали. Если бы мы на пять минуть раньше приехали, мы бы ее забрали и ничего не случилось бы….

— Возможно, — согласился Игорь. Он очень устал и от усталости забыл, как нужно играть в “деревенского детектива”, — но речь сейчас не о том, что вы опоздали, а о том, что ваш мальчик оказался ближе всего к… месту происшествия.

— Мальчика зовут Федор, — отчетливо выговорила она, и Никоненко моментально понял, что теперь она в ярости.

— Вы совершенно напрасно злитесь, — сказал он миролюбиво и поудобнее устроился на жесткой кушетке. Ноги гудели так, будто он вчера весь день сдавал нормативы по бегу, — это только начало. Вы свидетель покушения. Утром к вам на работу пожалует ФСБ, к обеду опять я заеду, а к вечеру, скорее всего, опять ФСБ. А потом мы вас к себе пригласим, и вы приедете. И даже не станке врать, что вас не отпустил начальник.

— Я сама себе начальник, — слова падали, как маленькие ледяные шарики. Она с трудом держала себя в руках.

— Ну конечно, — согласился он и прикрыл глаза, — вы кто? Хозяйка туристического агентства? Или салона красоты для богатых мальчиков и девочек?

На этом месте она засмеялась, и Никоненко оценил ее выдержку.

— Я генеральный директор рекламного агентства “Вектор”, — она потянула к себе щегольскую лакированную сумочку, чем-то в ней звякнула и достала визитную карточку, — слышали про такое? Наверняка слышали, даже если сейчас скажете, что нет. Мы только что вместе с ОРТ провели большую церемонию в Кремле, вся Москва был афишами заклеена.

— Я должен выразить восхищение? — осведомился Никоненко.

— Вы должны осознать, что я не содержу кабинет тайского массажа, и разговаривать со мной соответственно. Федор, спустись к автомату и добудь мне какой-нибудь воды. Лучше всего минеральной. Если нет — кока-колы. Если нет кока-колы, фанту или спрайт. У тебя есть монетки?

Федор соскочил с кушетки и побежал в сторону лестницы.

— Только ты смотри, не уходи никуда! — Он повернулся и шел теперь спиной вперед. Алина махнула ему рукой.

— Значит, так, — сказала она, как только он скрылся из виду, — ни в какое ментовское благородство я не верю и фильмы вроде этих ваших “Разбитых фонарей” не смотрю. Вряд ли я смогу вас остановить, если вы всерьез вознамеритесь допрашивать Федора. Хотя, может, и смогу. Сегодня говорить уже поздно, а завтра я подключу к этому делу кого-нибудь из своих адвокатов, и он мне все растолкует про то, как допрашивают несовершеннолетних.

— Я не собираюсь допрашивать никаких несовершеннолетних, — вяло возразил Никоненко, не открывая глаз, — я собираюсь спросить, не видел ли ваш мальчик чего-нибудь такого, что поможет мне найти человека, который чуть не укокошил его мамашу. А может, и укокошил, мы ведь еще не знаем.

Она осеклась, и он открыл глаза, испугавшись, что она.вцепится ему в волосы.

Смотреть на нее было неприятно. Она вся была очень узкая, смуглая и длинная, как копченый угорь или Ирина Хакамада. И очочки в темной сиротской оправе, должно быть, долларов за пятьсот, как у той. И волосы подстрижены под призывника в первый день службы, должно быть, у какого-нибудь Вячеслава Зайцева. Впрочем, Вячеслав Зайцев — это наряды, а прически — это Сергей Зверев, или что-то в этом роде.

Ноги, в отличие от волос, у нее были бесконечной длины, обтянутые черными джинсами. Стильные ботинки на толстой подошве терялись где-то вдали, под кушеткой. Имелась даже грудь под черной же водолазкой, рельефная и несколько вызывающая. И короткая кожаная курточка, небрежно наброшенная на худые плечи.

Никоненко был уверен, что ее визитка — тоже черного цвета, а имя написано непременно золотом. Он потянулся и вытащил карточку из ее стиснутого кулачка.

Визитка была светло-серая, почти белая, приятно шершавая на ощупь. Буквы черные, выпуклые, державшиеся со скромным достоинством. “Алина Аркадьевна Латынина, генеральный директор”. В углу неброский логотип в стиле “техно”.

Ошибся.

Не угадал.

И на старуху бывает проруха. На всякого мудреца довольно простоты. Не имей сто рублей, а имей… Нет, это здесь ни при чем.

Просто он начал засыпать.

— Значит, так. Если мальчик сегодня поговорить со мной не может, хотя чем раньше, тем лучше, конечно…

— Мальчика зовут Федор, — перебила она, как будто выталкивая из себя слова, но Никоненко не хотелось идти на уступки.

— …тогда мы поговорим завтра. Хотя завтра ваша подруга может умереть, и с мальчиком будут сложности….

Все-таки она на него бросилась, а он был уверен, что у нее кишка тонка. Как правило, именно такие, о-очень крутые на вид, на деле оказываются всмятку, или, на худой конец, “в мешочек”.

— Не смей так говорить со мной, ты, придурок, твою мать! Ты думаешь, что, если ты из ментуры, тебе все можно, да?! — Она брыкалась и извивалась, норовя его лягнуть или хотя бы задеть, но он крепко держал ее за руки и сверху еще придавливал железным локтем. — Тебе что, развлечений не хватает на твоей поганой работе?! Ты зачем сюда пришел?! Зачем ты к нам лезешь?! Тебе же наплевать на Марусю, тебе же на всех наплевать!!! Ты же все равно никого не найдешь, вы же никогда никого не находите, вы только вид делаете, козлы, уроды!..

— Стоп, — приказал ей Никоненко, решив, что они уже развлеклись достаточно, — хватит. Возьмите себя в руки. У вас был трудный день, и у меня тоже. Считайте, что про козлов и уродов я не слышал.

— Мне наплевать, слышали вы или не слышали, — задыхаясь, пробормотала она и дернула руки, — пустите!

Он не пустил.

— Пустите, я вам говорю! Сейчас вернется Федор!

— Вам очень повезло, что я так устал, — объявил Никоненко и выпустил ее запястья, — мне все лень. Если бы мне было не лень, я бы вас точно на Петровку отволок, просто так, чтобы вы в следующий раз не выпендривались. Таких, как вы, учить надо.