Леонид Савин - Новые способы ведения войны: как Америка строит империю

• Название: Новые способы ведения войны: как Америка строит империю
• Автор: Леонид Савин
• Жанр: Военное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-496-01980-4

Книга, написанная известным евразийцем, главным редактором портала «Геополитика. Ру» Леонидом Савиным, посвящена трансформации войны – от теории и доктринальных документов до конкретных методов ее ведения, разработки новых стратегий обороны и безопасности, а также перспективных технологий. Поскольку США является наиболее могущественной в военном отношении страной и постоянно пополняет свой опыт на полях сражений и в политических манипуляциях, основные данные для этой книги черпались из американских источников: официальных ресурсов государственных и военных ведомств, научно-исследовательских центров и специализированных изданий. Использовались в книге и работы отечественных специалистов. Прочитав ее, вы узнаете:

• Как Америка обосновывает и реализует свои интересы национальной безопасности.

• Что из себя представляет «Стратегия возмещения» США, призванная сформировать объединенную сеть глобального контроля и удара.

• Что предполагает операция «Атлантическая решимость», запущенная под эгидой НАТО в апреле 2014 года в трех странах Балтии и Польше по инициативе США, и чем она грозит России.

• Как США готовится к новым конфликтам, какие прорывные технологии используются ее вооруженными силами.

• Что представляют собой гибридные, неконвенциональные и сетецентричные войны.

• Какую роль в конфликтах играют невоенные факторы (повстанчество, терроризм, идеологии, экономика, управление).

• Как США планируют и готовят спецоперации.

• Какие разработки известны в области вооружений, как США проектирует воинов будущего.

---

После террористического акта 11 сентября 2001 года (в дальнейшем мы будем называть его 9/11) требования к узакониванию национальных интересов, сконцентрировавшихся вокруг борьбы с терроризмом или его предотвращения, нашли широкий отклик в обществе.

Национальные интересы и интервенции

Кристофер Пол в своей книге, посвященной политике принятия решений по военным интервенциям США, убедительно показывает, что зачастую никакой необходимости для осуществления агрессивных действий в отношении другой страны попросту не было.[16]

Он предлагает рассмотреть Доминиканскую Республику, Гаити, Гренаду и Панаму.

«Между 1960 и 1965 годами Соединенные Штаты использовали полный набор инструментов своей внешней политики против Доминиканской Республики. Американские действия включали в себя дипломатические протесты, экономическое давление, тайные покушения и открытое военное вмешательство. Америка вложила в Доминиканскую Республику значительные инвестиции, в том числе в сахарную промышленность. Доминиканский случай иллюстрирует гораздо более ясно, чем пример Кубы, превосходство общих политических целей в американской внешней политике. Он также иллюстрирует на примере действий американцев в Гватемале те заблуждения, которыми были поражены американские политики. Одним из признаков их одержимости идеологической стороной внешней политики была тенденция преувеличивать опасность коммунистического проникновения», – так писал Стефан Краснер в 1978 году.[17]

Кристофер Пол считает, что главным мотивом для вмешательства был страх того, что коммунисты возьмут власть в стране. Вероятность такого захвата не была особо высокой, но дело заключалось в том, что Карибский бассейн относился к «важным территориям» и входил в сферу влияния США. Хотя сама Доминиканская Республика едва ли могла рассматриваться как угроза, но против распространения коммунизма сошлись все три американских национальных интереса. Любопытно, что «профилактика коммунизма», активно обсуждаемая во внутренних дискуссиях политиков, принимающих решения, не была включена в заявления, оправдывающие вмешательство.[18]

Единственным жизненно важным заявленным интересом США была защита американских граждан, чьи интересы уже были защищены при завершении этапа эвакуации задолго до того, как более десяти тысяч американских солдат высадилось на острове.

Ученые Фред Гофф и Майкл Локер предлагают более приземленный экономический взгляд на произошедшее, заявляя, что «значительное количество богатейших людей с финансовыми, правовыми и социальными связями с комплексом сахарной промышленности на Восточном побережье Доминиканской Республики находилось во всех верхних эшелонах правительства США».[19]

К угрозе коммунизма, которая представляла угрозу американскому бизнесу в этой стране и угрозу нестабильности, которая также препятствовала бизнес-интересам, добавилась правдоподобная угроза для американских граждан в Доминиканской Республике, что в общей сложности оказалось достаточным, чтобы спровоцировать военное вмешательство.

Государственные деятели, принимавшие решения, и аналитики знали, для чего нужно было вмешательство, – это была, прежде всего, антикоммунистическая интервенция. Общественность в значительной мере подозревала это, но администрация Белого дома сделала ошибку (по собственному признанию), пытаясь объяснить ситуацию иным образом.[20]

Удивительно, но во многом рассчитываемый президентом национальный интерес (страх коммунизма) был очень близок к основной идее общенационального интереса. Своими заявлениями, основанными на национальном интересе легитимации, который был далек как от национального интереса президента, так и от общенационального интереса, президент Джонсон вызвал значительную критику.

Краткосрочный успех операции поставил под сомнение любые оспаривания национальных интересов. Интервенция закончилась успешно, порядок был восстановлен, дружественный режим – возвращен, а солдаты ушли. Публичные дебаты по национальным интересам были прикованы к политике в отношении Вьетнама, а не к доминиканской интервенции, которая в глазах большинства американцев стала историей, не успев начаться.

Гренада не представляла никакой угрозы интересам США. Однако со стороны администрации президента это воспринималось как угроза для тысячи американских студентов-медиков. Кристофер Пол считает, что лучше всего эту интервенцию можно описать как оппортунистическую попытку избавиться от местного правительства левого толка, которое раздражало (и ничего больше) администрацию, в частности президента Рональда Рейгана.

Интервенция соответствовала, как было заявлено, национальным интересам США по двум причинам: во-первых, для защиты американских студентов-медиков, а во-вторых, из-за необходимости выполнить обязательства США по поддержке союзников в Карибском бассейне. В Конгрессе имелась значительная оппозиция проведению операции в октябре 1983 года и ее оправданию. Однако узаконивание национальных интересов в конечном счете произошло, чему способствовало апеллирование к общенациональному интересу.

Американские интересы в Панаме в 1989 году определить легко. Первое и самое очевидное – это Панамский канал. Сохранять его в надежных руках всегда было важной задачей для обеспечения региональной стабильности и поддержания торговли. Другие американские интересы включали: сохранение жизни и благосостояния большого числа американских военнослужащих и их семей, дислоцированных в Панаме.

Наконец, прямые инвестиции США в страну были (и остаются) весьма значительными.

Угроза этим интересам со стороны режима Норьеги была незначительной, но воспринималась как постоянно возрастающая. В выстраивании национальных интересов президента гораздо более существенную роль сыграла угроза Норьеги для репутации и самолюбия президента Джорджа Буша-старшего. Заявления, узаконивающие национальные интересы США, опирались на несколько факторов: во-первых, быстрое вмешательство как ответ на эскалацию напряженности в Панаме, связанной со смертью лейтенанта ВМС США; во-вторых, то, что интересы в Панаме, которые давно считались важным компонентом национального интереса, были под угрозой; и, в-третьих, потому, что лично Норьега был плохим персонажем. Эти заявления для легитимации в целом были восприняты, так как стыковались с общенациональным интересом; интервенция нашла поддержку внутри страны. Однако на международном уровне вмешательство воспринималось как неприкрытая агрессия.

В случае с Гаити было идентифицировано несколько американских интересов в этой стране, но ни один из них не рассматривался как имевший жизненно важное значение в соответствии с общенациональным интересом. Главным интересом и основным мотивом в президентских расчетах для вмешательства была Флорида и, в частности, поток беженцев из Гаити и их влияние на экономику Флориды и политическую ситуацию в стране в целом. Второй основной круг интересов относился к американским ценностям продвижения демократии и прав человека в мире, особенно у соседей США. Окончательным интересом были предвыборные обещания Клинтона, которые включали изменение политики его предшественника в отношении беженцев и стремление вернуть к власти гаитянского президента в изгнании Жан-Бертрана Аристида. «Стратегические и экономические интересы не являлись движущей силой для вмешательства. Отсутствие таких интересов побудили общественность США, республиканцев и Пентагон противостоять интервенции, и помощники Клинтона делали акцент на идеологию и осуществимость, а не на необходимость усилий для оправдания».[21]

Интервенция была узаконена под видом международной социальной (гуманитарной) работы, а степень ее соответствия американским национальным интересам после окончания холодной войны была под вопросом.

Стало очевидно, что в США наметился серьезный кризис в отношении национальных интересов. Не случайно один из проницательных американских политологов Стивен Уолт назвал свой комментарий в издании Foreign Policy по отношению к Сирии: «Мы идем на войну, потому что не можем остановиться».[22] Уолт отмечает, что в этом случае отсутствует поддержка американской общественности, и никто не может четко очертить жизненно важные интересы США в данном конфликте. Есть только дутый престиж, в том числе в отношении военной мощи США, который и пытается поддержать Барак Обама. Не менее интересно его мнение об участии США в «бессмысленных конфликтах». Он называет пять причин этого участия.

1. Потому что США могут вести войны, а концентрация военной власти находится в руках президента.

2. Потому что США не имеют серьезных врагов. Страна находится вне опасности от серьезных внешних угроз, но американцы любят отправляться за границу «в поиске монстров для уничтожения» (которых нет). Уолт также задается вопросом: почему необходимо тратить время и деньги на такие проекты, как крестовый поход против Ливии? И дает на него ответ: «даже если он не имеет стратегического смысла, исключительное геополитическое расположение подталкивает нас совершать такие вещи».