Рене Маори - Никогда не смотри через левое плечо

• Название: Никогда не смотри через левое плечо
• Автор: Рене Маори
• Жанр: Ужасы и Мистика

Читателю предлагается история древнего вампира Иштвана Беркеши, который знает больше других вампиров и имеет другие качества вследствие... ммм... одного средневекового эксперимента. В книге проходит и линия Влада Цепеша и "кровавой герцогини". Первая часть посвящена современности, вторая (Дневник вампира) историческая.

Научный консультант автора: кандидат исторических наук Павел Ремнев.

Дизайн обложки и электронная версия: EasternArt Studio by Rafael Espiro, 2016.

---

«Дуришь, девка, – ворчала Анна. – Хотя попробуй, отчего не попробовать. На каждый горшочек найдется своя крышечка», – добавляла она, заставляя бледное лицо Элен покрываться красными пятнами.

В глубине души домоправительница считала горничную странной, нелюдимой особой. А ее фарфорово-бледное лицо – чудом уродства, на которое только способна природа. «Чистая покойница», – вздрагивала она всякий раз, когда Элен проходила мимо. Сама Анна была полнокровной и крупной, с большими мужскими руками и красным лицом. В молодости она почти никогда не болела, лишь совсем недавно приобрела болезнь с благородным названием – диабет. «От неумеренного потребления сладкого», – повторяла она слова врача, поставившего диагноз. Понятно, что красивыми она считала девушек полных, с ярким румянцем во всю щеку, точно таких, какой когда-то она была сама.

Сейчас она потешалась над скромным макияжем горничной, считая, что той не помогли бы и тонны самых ярких красок.

Итак, Элен сделала выбор. И в голове у нее давно уже сложилась картинка предстоящих отношений. Она видела себя, падающей на широкую грудь Альберта, который смотрит на нее синими-пресиними глазами, полными любви. В мечтах все было просто и ясно, но как это воплотить в реальность, Элен не знала. Не было у нее опыта соблазнения мужчин. Проходили недели. Уже полностью был обновлен второй этаж. Кухню перекрасили в светлый персиковый цвет, а доски пола поменяли на красную с белым плитку, напоминающую соты. Скоро, совсем скоро все будет готово к переезду новых хозяев. О них Элен думала с тайным страхом. В семье Карми двое детей, а все знают, сколько грязи от них бывает, и как они любят все ломать. Особенно мальчишки, особенно такого возраста. Горничная уже представляла Фила главным своим врагом и врагом дома, и в ее груди разгоралась жгучая ненависть. К тому же она прекрасно понимала, что с появлением хозяев ее личная жизнь тоже покатится под гору, а ведь она еще и не начиналась.

Помог, как всегда, случай. Однажды утром, когда день только еще наливался красками, объект ее мечтаний возник собственной персоной в служебном коридоре, прямо напротив двери ее комнаты. И благодаря тому же случаю, Элен в этот момент оттуда выходила. Они столкнулись нос к носу, если можно так сказать – Берти был на добрых две головы выше.

Созерцая пуговицу его рабочей рубашки, горничная не могла выдавить и слова, лишь шумно дышала подобно загнанной лошади.

– Будем белить твою комнату, – гаркнул маляр.

– Ммммм…– только и смогла выдавить Элен.

Берти взял ее двумя пальцами за подбородок и заглянул в глаза. Он оказался проницательным малым и сразу все понял, поэтому поспешил зажать в угол и облапить эту щуплую фигурку. Иначе откуда он мог бы узнать, что скрывается под мешковатой одеждой?

Все шло по сценарию. По сценарию где-то хлопнула дверь, и послышались шаги. Влюбленные отпрянули друг от друга. Элен ойкнула, а Берти успел прошептать: «Ночью приду…» На что незамедлительно последовал кивок, означающий согласие. Вернее сказать, Элен быстро-быстро закивала и сама даже испугалась своей прыти. Никогда она не замечала за собой подобной страстности. Но желание встретиться с Берти наедине было неодолимым, нечеловеческим, и существовало словно бы отдельно от самой Элен. Она забежала в свою комнату и закружилась в каком-то неведомом танце. Ее глаза сияли, лицо пылало, помада размазалась, сделав тонкие губы совершенно бесформенными. Но какое все это имело значение?

Только радость скоро испарилась, потому что горничная услышала отдаленные крики грязной посуды и тут же сникла. С некоторых пор ее стало тяготить пребывание в рабстве у вещей.

Войдя в кухню, она вдруг поняла, что впервые в жизни ей не хочется мыть посуду, и она просто запихнула ее в машину. Но не успела включить, как в холле взвыли истоптанные полы, а в гостиной какая-то безделушка ныла, требуя, чтобы с нее стерли пыль. Элен опустилась на стул и горько заплакала, спрятав лицо в ладони.

– Ты же хочешь, чтобы я тебе помог? Хочешь больше не думать о вещах и не слышать их голоса? – спросил вдруг кто-то совсем рядом.

Элен испуганно оглянулась, но кухня была пуста.

– Ты будешь свободной и сможешь делать все, что захочешь, – продолжал таинственный невидимка. – Тебе придется лишь выполнить для меня небольшую работу…

Элен зажмурила глаза, выжимая остатки слез, и кивнула. В ее жизнь входило что-то новое, неведомое и страшное, но за последнее время она уже привыкла к переменам. Может быть, с ней говорит чья-то душа, когда-то заключенная в предмет? Душа великого мага. Или же всеобщая душа? Наверное, ее решили отпустить и наградить за долгую службу.

Голос умолк, и наступила полная тишина. Та самая благословенная тишина, о которой мечтала Элен в последний месяц. Исчезли требовательные голоса, и, самое главное, исчезло желание прислушиваться к потребностям мертвых предметов. Впервые в жизни горничная ощутила настоящее блаженство, а будущее сулило столько нового – любовь, свободу, а возможно, и излечение от болезни.

– Правда, чудесно? – снова спросил голос, чаруя бархатистыми нотками. – И так будет всегда, если только ты… ты….

Анна застала ее сидящей на стуле с закрытыми глазами. Элен кивала головой, словно соглашаясь с кем-то невидимым. Домоправительница, понаблюдав какое-то время за этим «цирком», как она говорила потом, решительно подошла к девушке и опустила ей на плечо свою увесистую длань.

– Очнись, – скомандовала она. – Не время для молитв, работать пора.

Элен нехотя открыла глаза, грустно подумав о том, что до вечера еще уйма времени, и работать, действительно, нужно.

– Наверху уже ставят мебель, – продолжала Анна, – хозяева решили пока пользоваться старой. Сказали, потом заменят. Так вот, нужно просмотреть все шкафчики для ванных комнат и выкинуть все, что там осталось. Если найдешь где шампуни или мыло – все можешь забрать. Я сегодня поеду по магазинам. Да, и вымой шкафчики-то.

Элен покорно поднялась наверх.

Первые два шкафчика оказались пусты, она просто протерла их блестящую белую поверхность и почистила зеркало. Зато в третьем оказалась уйма пузырьков с лекарствами. Она принялась рассматривать этикетки, как вдруг знакомый уже голос приказал:

– Забери это с собой.

В этот момент она держала прозрачную коробочку с каким-то средством, название которого ей ни о чем не говорило. Но она послушно сунула лекарство в карман фартука. До самого обеда невидимка больше не тревожил ее. Зато потом его приказания посыпались одно за другим. Он велел ей украсть большой молоток из кучи инструментов, валяющихся в углу библиотеки, и отнести его в свою комнату. Затем заставил вытащить из бара роскошную бутылку дорогого джина.

Элен отличалась кристальной честностью, но выполняя поручения голоса, совсем не чувствовала угрызений совести. Хрустальную бутылку она припрятала в шкафу, где висели ее наряды. Заодно сняла с вешалки и разложила на постели свое единственное шелковое платье бирюзового цвета, которое надевала всего лишь один раз, когда пришла наниматься на работу в этот дом.

К такому платью подошли бы украшения, но у нее только и было что шкатулка с какими-то побрякушками, завещанная госпожой Елизаветой. Она до сих пор ни разу даже не заглянула в нее. Шкатулка стояла на подзеркальнике рядом с головными щетками и флакончиком одеколона. На ее крышке переливалась перламутровая инкрустация с летящими журавлями.

Изнутри шкатулка была выложена красным бархатом и разделена на три отделения. В первом лежало ожерелье из коралловых бусин, совсем белых и мелких у застежки, постепенно переходящих в более крупные и насыщенные по цвету. В самом центре находились три больших ярко-красных бусины. Нечего было и думать, чтобы надеть кораллы к бирюзовому платью. Во втором отделении лежал широкий серебряный браслет, весь в завитках, украшенных кусочками бирюзы.

Элен тронула браслет указательным пальцем, но тут же отдернула руку – ее ударило током, да так, что проскочила голубоватая искра.

«Он не хочет, чтобы я его надевала сегодня, – по привычке подумала Элен. – Что ж, нет так нет». И она потянулась к золотому перстню с черным камнем. В завещании этот перстень был назван траурным. Круглый одинокий камень, вправленный в золото, изящная золотая веточка льнула к его поверхности. Горничная примерила кольцо, удивляясь, что размер подошёл тоненькому безымянному пальцу, и решила обновить его этим же вечером. Но если нельзя подобрать украшение к наряду, то можно наряд подобрать к украшению. Элен решительно вернула бирюзовое платье в шкаф, а на смену ему достала простое черное.

Когда в назначенный час раздался стук в дверь, все уже было готово. Комната освещалась лишь тремя свечами в медном подсвечнике. На столике, накрытом черной шелковой шалью, оставшейся от матери, стояла хрустальная бутылка с драгоценным джином, на тарелке желтел нарезанный лимон, а в плошке сверкали жирными боками черные маслины. Две круглые рюмки на низких ножках были уже наполнены. В одну из них Элен собственноручно всыпала растертую таблетку из пластиковой коробочки. Она не могла сказать, для чего это сделала, с самого утра ею двигала чужая воля. Но одно горничная знала твердо – «так нужно», не вдаваясь в подробности для чего, просто нужно и все. В глубине души она подозревала, что это некое любовное лекарство, которое заставит Берти пылать еще сильнее, потому что на свои собственные прелести она не очень рассчитывала.