Дмитрий Романов - Нф-100: Великое переселение

• Название: Нф-100: Великое переселение
• Автор: Дмитрий Романов
• Жанр: Научная Фантастика

Другая планета, куда с Земли некогда была завезена жизнь с целью терраформирования. Корабль землян, попав во временно-пространственную червоточину неизвестного пока происхождения, совершает экстренную посадку на планете. К тому времени в связи с "парадоксом близнецов" на ней уже развились молодые примитивные цивилизации, сходные с земными (первые люди привезены с Земли, но для молодых цивилизаций это лишь мифические предания), некоторые - совсем отличные от нас, враждующие друг с другом, в судьбе которых экипажу предстоит сыграть решающую роль. Одна раса - продолжение гуманоидной формы, подобной человеческой расе, другая - кочующая по галактикам неизвестная форма жизни, строящая свои планы на гостей землян.

---

Какие-то голоса на понятном ей языке кричали что-то про готовность, про грузовые отсеки и флипперы разведочных групп, возвращающихся с планеты на борт. Вот кто-то кого-то поздравлял с прибытием, и подавали отчёт о первых отрядах монтажников, выгружавших с помощью отряда роботов конструкции будущих куполов и защитных оранжерейных сфер.

Оранжерейные сферы! Монтаж... Лире становилось понятно, где именно она успела побывать в том видении. Но видение таяло, и на смену ему приходили новые кадры с заполонившего весь её мир экрана меж двумя нефритовыми столбами. А те, в свою очередь, сопровождались нёсшимся из космических провалов голосом императора Ру-Гьяла:

- И вот норы зверя Аш и его детей в панцире оледеневшей Трамы. Не сумела богиня ледяных зеркал отразить его взгляд. И вот новые тысячи. Светлоокие, золотоглазые и, наконец, совершенноликие, луноликие вышли они, тра. Первые, раскачавшие купола и своды, разбросавшие землянки и берлоги его. Вышли они и вдохнули воздух чистый с ветрами вольными, несущимися над необозримыми просторами. А к тому времени Трама оттаяла, и где были равнины снега и льда, высились горы, изобилующие зеркалами озёрам и ожерельями рек, богатых живностью и чудными целебными растениями.

Нур Зангпо явился на свет из головы птицы Джа. Он был первый из первоотцов, явившихся на Траму для её освобождения из плена льда и безжизненности. Опустилась когда-то двухголовая птица там, где сейчас высокого в горах славные письмена. И вот однажды одинокая птаха взмолилась, чтобы после смерти переродилась она славным героем. Так в следующей жизни одна её голова стала небесной царицей, богиней Тхок Ло-мо, а вторя -- обратилась на земле Лингу-лам принцем Нур Зангпо. Тело же глубоко в подземелье богов Лху, где сей день ложе аватра и долина Пуч, приняло форму грациозного божества Них Брама. А два крыла чудесной птицы сплелись в храм. А был тот храм на могиле Нур Зангпо и висел он в воздухе, не касаясь ни земли, ни неба, но меж ними.

И от Нур Зангпо были дети. Сыном его был сам Церез, герой всего Ваджара и примыкающих к нему земель вольных и обширных. Предание о Церезе мы начинаем с того, как один старик, бродивший в поисках своего стада высокого в горах, увидел, что из чёрного камня вышел чёрный зверь Аш, а из белого камня -- белый. Он созерцал их жестокую схватку. Ни одно животное не могло победить в бою, и тогда старик убил киркой чёрного зверя Аш. Белый же оказался божеством. "Я -- Ангмо Рибин, - произнёс зверь, - царь небесных богов, Аш и Ло. Ты спас меня сегодня, так что желай чего хочешь, всё исполню". Старик призадумался и сказал: "В нашей земле, называемой Лингу-лам, нет повелителя. Пусть будет нами править божественный наставник!".

Тогда Ангмо Рибин исчез, а затем явился во сне всем жителям Лингу-лам и призвал молодого Цереза, сына старика, стать во главе народа. Утром старик рассказал сыну о встрече в горах с белым зверем и объявил о велении занять престол Лингу-лам. Церез же сказал так: "От большого катящегося камня я могу уклониться, а от приказа родителя -- не смею".

И на следующий день Церез явился на землю в виде белой градинки. Градинка попала в чашку чая богини Ма-Гро, что сидела у горного склона. Изумрудная богиня вдыхала ароматы целебных трав и обучала знахарей. Не заметив упавшей в её чашку градинки, она испила её до дна, и в означенный Ангмо Рибин срок родила Цереза. Младенец вышел к людям Лингу-лам из горной расщелины. По преданию он обучил народ многим ритуалам обращения с духами гор, ещё мальчишкой он уничтожал демонов, собрал армию и сплотил разрозненные земли Ваджара. Вызволил из северного плена прекрасную Туруг-Мо и стал властителем центра небесного круга.

Глава XIV

Известковый туман постепенно рассеивался порывами свежего ветра. В сплошном молоке появлялись прозрачные борозды чистого воздуха. Красные глаза, залитые слезами от пылевого раздражения, различали рисунки ландшафта всё отчётливей. Куда-то делись вереницы костяных гирлянд, не трещали рёбра и сочленения и не хрипели полуистлевшие голосовые связки -- только ветер шуршал в тишине.

Пока ещё Димитри не осознавал, где он, куда принесли его ноги в этом невольном бегстве через туман. Но он ощущал новые запахи, приносимые новым ветром. Запахи были странными, диковатыми, но почему-то знакомыми. Где он мог чувствовать их прежде? На Земле? Да, вероятней всего именно там. Потому что, каким бы странным это не казалось, сами запахи были земными, от земли, близкими к самой её субстанции. Давно уже стали они недоступными для большинства населявших ту далёкую планету людей. Ведь то пахло навсегда ими утерянным - лугом, сухим цветом высокогорного растения и хлевом крупного рогатого скота. Забытые фрагменты единой картины жизни давали о себе знать на глубинном подсознательном уровне. Подобные знания, прошедшие через века, перенесённые из рода в род, пусть даже не находящие применения, позволяют людям, не делавшим того ранее, рыть землянки, вязать корзины, выделывать шкуры и охотиться, понимая повадки животного мира неким шестым чувством. И кто даст ответ, шестое ли это чувство, подобное остальным пяти, или некая родовая память? Или, может быть, совсем иначе -- умение настроиться на сбор большего количества информационных потоков в точке сборки картины мира?

Как бы то ни было, ветер был ветром перемен, и астрогатор ждал новых его порывов, вглядываясь в нагромождения камней, из которых торчали деревянные шесты. Вершины их растворялись в молоке тумана. И из этого молока свешивались на верёвках пёстрые знамёна, подобно спущенным в штиль парусам.

Пожалуй, ещё одним новым звуком, который сначала смешивался с шумом тока крови в голове, был перекат ручья. Теперь Димитри мог видеть сонно поблескивающую нить воды, что ступенями спускалась по россыпи крупной гальки. Смоченные камни темнели на общем фоне бежевого сланца. То была гора, и чем полнее рассеивался туман, тем взгляд дальше скользил по её склону. Пока, наконец, не пролетал в пространство сиреневого неба.

Он был снаружи! На поверхности Трамы. Всё спуталось в мыслях. Куда-то делось глубочайшее подземелье, необъятные гроты пещер, подземные залы настолько огромных размеров, что в них густели облака и били молнии. Теперь же вокруг была горная местность, и снежные вершины синих громад возносились вдали. Его окружала сама вековечность. И время тут теряло свою значимость.

Встав на ноги и оглядевшись, Димитри понял, что находился тут один, а его воинственный спутник куда-то исчез. Мысль о вневременном странствии своём отогнала мысль о шествии в одиночестве. Потому что именно тогда Димитри вспомнил, что на путь до заветной долины Пуч и обратно ему отвели всего три дня. Из которых день уже минул, а ни долины, ни даже ясного видения дороги к ней, не было. И вот теперь ещё переход через туман в это не пойми откуда взявшееся высокогорье. Пушкой из-под земли, по каплям ли воды? Но Димитри не знал, каково это -- путешествовать на капельках влаги в её вечном круговороте. Растворить тело в изначально дарующей жизнь субстанции и проследовать вместе с ней по её пути из ледяных струй подземных ключей, до бурлящих охлаждающих лавовые котлованы потоков и вверх паром, в облака.

По склону ровной каменной кладкой тянулась стена. Димитри направился к ней, достав на всякий случай излучатель. Ко встречи со врагом без оружия он готов не был физически, чувствуя лютую усталось и ломоту в суставах -- видимо, из-за резкой смены положения относительно уровня моря. Кладка обносила террасу, оберегая насыпи натасканной сюда земли от осыпания и смыва весенними паводками. Типичный приём земледельцев в горных краях, где за каждую пядь земли приходится бороться, отвоёвывая её у стихии.

Рядом обнаружилась и хижина самого земледельца. Ветхий глинобитный домик-мазанка с выстланной плетёными ветвями и дранкой крышей. Весь стянутый тёмной сухой лианой, дом производил впечатление пожившего свой век старика, что равнодушно смотрит на идущего юного путника. Закоптелые окна подмигивали кварцевым блеском слюды. Некоторые были и вовсе пустыми дырами, из которых свисали линялые одежды и куски материи -- вывесили сушить на ветру. Димитри зашуршал по засыпанной песком лестнице. По бокам её шевелились плотоядные цветы, вскидывая свои синие лепестки-челюсти с жемчужным соком в слепом броске за насекомыми. Но то была лишь пыль из-под ног человека.

Какое-то время Димитри стоял в нерешительности, а затем крикнул хозяев. Эхо прокатило по горам. Но ответом был шум ветра в натянутых верёвках с пёстрыми флажками на крыше. Это, как успел заметить землянин, встречалось тут повсеместно: на каждом перекрёстке, горных перевалах, под потолками жилищ, на крышах домов и загонов скота, даже на погребальных пирамидах -- всюду были растянуты канаты с гирляндами разноцветных флагов, исчерченных иероглифами и сакральными изображениями.