Анатолий Уткин - Дипломатия Франклина Рузвельта

• Название: Дипломатия Франклина Рузвельта
• Автор: Анатолий Уткин
• Жанр: История

---

Это для середины 1942 года была очень некритичная оценка практики ленд-лиза в СССР.

Лишь в июле - августе 1942 года американские поставки приблизились к намеченным цифрам. Итак, понадобился год - и какой год - чтобы американская помощь стала реальным фактором войны.

Следует сказать, что Рузвельт переживал своего рода критический период, связанный с тем, что противники на всех фронтах теснили великую коалицию, и переломить эту тенденцию никак не удавалось. В Атлантическом океане германские подводные лодки грозили изолировать Америку от основных полей сражений в Европе. В Тихом океане японцы, несмотря на большие потери у острова Мидуэй, не сбавили скорости своего продвижения на юг и на восток, к Австралии. В ходе войны летом установилось некое динамическое равновесие, но никто не мог дать гарантии, что маятник качнется не в пользу стран "оси". Именно в это время Рузвельт принимает решение "прощупать пульс Америки". В сентябре, в течение двух недель, он покрывает почти 15 тысяч километров, посещая в основном оборонные заводы. Размах военного строительства вдохновил его. Репортерам, "задним числом" узнавшим о поездке президента, он сказал, что моральное состояние нации находится "на самом высоком уровне. Люди очень восприимчивы к необходимости поднять военный дух". Только национальный консенсус позволял Рузвельту проводить активную внешнюю политику.

Выступая по радио в день Колумба (12 октября), Рузвельт отметил "простой факт, что американский народ един как никогда прежде в решимости выполнить свою работу хорошо". Американский народ понимал, что ведет справедливую войну, он готов был идти на жертвы и лишения, он давал большой кредит политике Рузвельта. В такой обстановке Рузвельт смог понизить призывной возраст с двадцати до восемнадцати лет.

Осенью 1942 года, в дни осмысления своей тайной поездки по стране, Рузвельт начинает проникаться идеей конечной победы коалиции, которую он надеялся возглавить. Английскому королю Георгу он пишет в середине октября 1942 года: "В целом ситуация для всех нас осенью 1942 года лучше, чем она была прошлой весной, и хотя на протяжении 1943 года мы еще не достигнем полной победы, события повернулись в положительную для нас сторону, в то время как страны "оси" достигли пика своей эффективности".

С этим мнением тогда едва ли были согласны в Берлине. Германские войска вошли в пригороды Сталинграда. Из своего бетонного бункера в Виннице Гитлер требовал "сконцентрировать все возможные людские резервы и захватить в максимально короткое время весь Сталинград и берега Волги". Но дни превращались в недели, а шестая армия генерала Паулюса так и не завладела Сталинградом. Напряжение было таково, что и в Белом доме, и в Кремле октябрь 1942 года называли самым критическим временем всей войны.

Историческая истина вынуждает сказать, что в этот самый суровый час для СССР его союзники - американцы и англичане застыли в выжидательной позиции. Стало ясно, что обещанный второй фронт в Европе открыт не будет. Уэнделл Уилки, политический соперник Рузвельта, говорил тогда в Москве, что невыполнение решения об открытии второго фронта порождает "страшный риск". Между тем замену операции в Европе Рузвельт и Черчилль нашли в идее высадки в Северной Африке.

Эта идея появилась уже довольно давно. Повышение американского внимания к Северной Африке видно из составленного в декабре 1941 года доклада стратегической службы "Проблема германской оккупации Северной Африки". В докладе указывалось, что даже в случае решительного отпора североафриканских войск нацистскому вторжению запасы обороняющихся должны истощиться на десятый день военных действий. В Вашингтоне рассматривалась возможность немецкого удара через Испанию и Сицилию. Захват Северной Африки укрепил бы тылы Роммеля и мог бы коренным образом (полагали в Вашингтоне) изменить стратегическую ситуацию в этом регионе.

Однако вступления немецких войск во французские колонии Северной Африки не последовало. С течением времени "удивительные" причины германского бездействия, неиспользования выгодной ситуации в Северной Африке стали ясными даже для апологетически настроенных авторов. "С тех пор мы узнали из германских источников, что поражение нацистов в России было более сокрушительным, чем представлялось в то время. Оно потрясло вермахт до оснований и пошатнуло само нацистское руководство. В таких обстоятельствах Гитлер едва ли мог позволить глубоко вовлечь себя на другом фронте".

В этом лежит причина отказа стран "оси" от вторжения в Тунис. С другой стороны, именно поэтому стало возможным то, что в конце декабря 1941 года Рузвельт и Черчилль говорили о высадке в Северной Африке как о реальной операции, требующей лишь разработки. Двумя месяцами ранее об этом плане не могло быть и речи. В вашингтонских беседах американского и английского лидеров обозначалась важность включения крупных французских сил в войну. С этого времени в коалиционном англо-американском планировании Франция вновь занимает место - вначале объекта, а затем и субъекта мировой политики.

Американская сторона приступает к активному этапу формирования сети просоюзнических организаций во французских колониях. После инспекционного турне по Северной Африке посланный президентом полковник Эдди вернулся в Вашингтон и в течение июня 1942 года дал показания заинтересованным военным органам. В частности, он предстал перед Объединенным комитетом начальников штабов. В отчетах Эдди дается обзор работы американской разведки (пользовавшейся дипломатическим прикрытием) с января по июнь 1942 года. За полгода во французской Северной Африке была создана цепь подпольных радиоточек, главными среди которых были станции в Касабланке, Тунисе, Алжире и Оране. Информация направлялась в Танжер и на Мальту. Эдди докладывал, что разведкою контролируются около пяти тысяч европейцев в Марокко, около десяти тысяч мусульманского населения здесь же, более одиннадцати тысяч европейцев в Алжире плюс десять тысяч местного населения.

Доклад Эдди произвел определенное впечатление, но стало ясно, что американская разведка встретила непредвиденную трудность. Речь идет о выборе французского лидера, который мог бы встать во главе готовых сражаться французов и в то же время пользовался бы доверием и благожелательностью американской стороны. Такого лидера долго искал Мэрфи, за появлением потенциальных претендентов внимательно следила военная разведка. Личный представитель Рузвельта Д. Макартур посетил уединившегося в своем поместье на юге Франции Вейгана и предложил ему возглавить сепаратистское движение французов, союзных с США, - но безрезультатно. В мае 1942 года глава службы стратегической разведки в западном Средиземноморье полковник Сольберг встретился с де Голлем. В Вашингтон последовало отрицательное мнение о лидере "Свободной Франции".

В ореоле славы дважды беглеца из немецкого плена (в первую и вторую мировую войну) на французской сцене довольно неожиданно возник "независимый" от Виши военный деятель, офицер с очень высоким положением во французской военной иерархии - генерал Жиро. После законспирированных контактов с ним американцы пришли к заключению, что, по-видимому, перед ними искомая фигура. Политические претензии Жиро распространялись лишь до требования предоставить ему, французскому генералу, пост главнокомандующего союзных сил (после высадки) в Северной Африке. Никаких претензий на защиту французских государственных интересов в широком смысле от Жиро не исходило, и это устраивало Вашингтон.

Пыл американской агентуры был несколько охлажден Объединенным комитетом начальников штабов, который в это время передал весь контроль над проведением операции "Торч" генералу Эйзенхауэру и рекомендовал отстранить французских лидеров от обсуждения конкретных вопросов стратегического значения. По мысли американских генералов, они должны были занять свои посты уже после решающей фазы высадки, чтобы играть вспомогательную, а не первостепенную роль. Это сразу ставило их в зависимое положение исполнителей американских приказов.

Когда Р. Мэрфи прибыл в Вашингтон 31 августа 1942 года, он увидел, что Северная Африка получила почти полный приоритет в работе военного и внешнеполитического ведомств правительственного аппарата. Его тотчас же принял Рузвельт, с ним беседовали госсекретарь Хэлл, заместитель госсекретаря Уэллес, военный министр Стимсон, начальник штаба армии Маршалл и другие высокопоставленные особы. "Рузвельт был более ответствен за принятие плана африканской операции, чем кто-либо другой". Восстановление французской империи и политическое признание французских властей не соответствовали тому курсу, которым следовала американская сторона в своих взаимоотношениях с французами. Среди французских организаций не было четкого понимания американской позиции, и это привело впоследствии к недоразумениям, противоречиям и столкновениям.