Владислав Морозов - Атомные танкисты. Ядерная война СССР против НАТО

• Название: Атомные танкисты. Ядерная война СССР против НАТО
• Автор: Владислав Морозов
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-85244-4

ПЕРВЫЙ фронтовой боевик о ядерной войне СССР против НАТО. Самый реалистический и достоверный роман, с документальной точностью моделирующий сокрушительный удар советских танковых армий по Западной Европе.

1982 год. Смерть Брежнева и политический кризис в Польше провоцируют прямое военное столкновение СССР и США. Пытаясь остановить лавину советских танков, Рейган отдает приказ на применение тактического ядерного оружия. Андропов отвечает тем же. По выжженной дотла земле, сквозь тучи радиоактивной пыли и зоны полного поражения АТОМНЫЕ ТАНКИСТЫ СССР рвутся к Ла-Маншу…

Пальцы уже легли на «красные кнопки». Стратегические ядерные силы приведены в полную боевую готовность. Мир балансирует на грани тотального Апокалипсиса…

Этот роман – уникальная возможность увидеть ядерную войну не только из Кремля и Вашингтона, но и через триплексы Т-72, «Абрамсов» и «Леопардов», из кабин «МиГов», Ту-22, F-15, «Тандерболтов» и «Фантомов», из боевых порядков ВДВ и морпехов…

---

Радиоактивное облако от взрывов с очень кстати дувшим в последние дни восточным ветром понесло в западном направлении. Через полчаса оно накрыло Штральзунд, через час – Росток и Висмар, через полтора часа – Любек и Киль, а через три часа благополучно достигло Дании.

Мощный электромагнитный импульс от двойного ядерного взрыва начисто выбил все электрохозяйство на севере ФРГ, сильно повредив западным немцам и военной мощи НАТО, поскольку русские и гэдээровцы все-таки ждали чего-то подобного и успели оперативно вырубить большую часть своих радаров и средств связи.

В Ягеле, где ни с того ни с сего погас свет, поначалу даже началось нечто похожее на хаос.

Технари лихорадочно пытались запускать аварийные дизель-генераторы, но почти все они оказались или законсервированы, или не имели топлива в резервуарах. Так что это оказалось достаточно серьезной и неожиданной проблемой.

Не было ни связи, ни всего остального, и персонал аэродрома очень быстро почувствовал себя словно на необитаемом острове.

Мало кто из них знал, что спустя полчаса после первых двух ядерных взрывов этой войны уже пошла на взлет 16-я воздушная армия ГСВГ. По всей ГДР, в Ной-Вельцове, Альштедте, Вернойхене, Брандисе, Деммине, Фалькенбурге, Мерзебурге, Альтенбурге, Цербсте, Кетене, Альтес-Лагере, Виттштоке, Дамгартене, Финнове, Гроссенхайме, Финстервапльде, Бранде, Лерце и Гросс-Дельне поднимались в предутреннее небо или выруливали на старт обвешанные бомбами и ракетами самолеты советской фронтовой авиации – пять авиадивизий и несколько авиаполков армейского подчинения. Больше 600 боевых машин – «МиГ-21», «МиГ-23», «МиГ-27», «Су-17», «Су-24», «Як-28» различных вариантов. Поскольку по объекту на территории ГДР был однозначно нанесен ядерный удар (а трактовать как-то иначе последовательный двойной атомный взрыв было невозможно), а никаких комментариев со стороны НАТО в течение получаса не последовало, хотя запросы от советских представителей поступили сразу же и на всех уровнях, это было расценено как начало большой войны. Военная машина Организации Варшавского Договора медленно пришла в движение, и получилось это, как обычно, в результате случайного и неблагоприятного стечения обстоятельств…

В помещении на втором этаже полутемной вышки управления полетами аэродрома Ягель, освещенной только тусклым синеватым светом аварийных аккумуляторных фонарей-переносок, дежурный с позывным «Ферма» сначала слышал только ругань и вопли наземного персонала. Это было нисколько не удивительно, поскольку, во-первых, самолеты и экипажи, находившиеся в воздухе в момент взрывов, скорее всего не имели шансов вернуться уже никогда, а во-вторых, никто пока не понял – а что, собственно, это было? В мозгах у большинства западнонемецких и американских вояк прочно сидела уверенность в том, что современные войны вот так, вдруг не начинаются. А значит, должна же быть какая-то подготовка, какое-нибудь предупреждение, план, в конце концов… Но вместо этого просто вырубилось электрохозяйство, а никаких внятных команд от вышестоящих штабов все еще не было. Поэтому никто не знал, что же им следует делать в первую очередь – восстанавливать электроснабжение, срочно прятаться по бомбоубежищам (которых здесь было, кстати сказать, раз, два и обчелся) или готовить вверенную технику к боевому вылету? Единого мнения на этот счет ни у кого не было – к началу 1980-х в любой армии мира инициатива была делом уголовно наказуемым…

А потом неожиданно ожила резервная линия экстренной связи. Дежурный слышал, как к телефону позвали подполковника Уитакера. В светлеющем предутреннем сумраке было видно, как в соседней комнате за прозрачной перегородкой подполковник слушает, что ему там говорят, и его и без того выглядевшее безжизненно в свете аварийных лампочек лицо принимает и вовсе мрачное выражение. Сам Уитакер не сказал в трубку почти ничего, только несколько раз переспросил, выдавив из себя короткие слова типа «да?!», «что?!», «как?», «да» и «так точно».

Потом он перестал переспрашивать и поддакивать, а затем положил трубку.

Дальнейшее не мог предположить вообще никто. Подполковник сел на ближайший стул, потом достал из кобуры 9-мм «беретту» и, не меняясь в лице, шмальнул себе в правый висок. Содержимое его головы темной жижей вылетело на стенку с расписанием дежурств по КП, тело сползло на пол. Заорали и запричитали находившиеся рядом с подполковником связисты.

Однако никаких четких приказов по-прежнему не поступило, и осмыслить увиденное самоубийство два десятка человек, находившихся в этот момент на КП, просто не успели – через шестнадцать минут после того, как Уитакер столь буднично и добровольно расстался с жизнью, серия НАРов кучно накрыла вышку и разом покончила со всеми, кто там находился. А потом на все еще обесточенный Ягель посыпались бомбы, превращавшие в хлам и металлолом аэродромные сооружения. Стоявшие заправленными в укрытиях и на стоянках немецкие «Старфайтеры» и американские «Фантомы» взрывались красиво, словно петарды, а в небе над горящей базой оглушительно ревели турбины, причем чужие…

В НАТО еще никто ничего по-прежнему до конца не понимал, но было ясно, что русские нанесли ответные авиаудары, причем по всей территории ФРГ…

Восточный Берлин. Раннее утро 11 июня 1982 г. Началось.

Констанц Ренхард проснулась в комнате своей берлинской квартирки на третьем этаже старого дома на Ваттштрассе, разбуженная сильным свистом, переходящим в грохот, от которого задрожали стекла в рамах. Вскочив с постели, она кинулась к окну. При этом ее мать, фрау Магда, спокойно спала в соседней комнате. Констанц этому нисколько не удивилась, поскольку мама, как и покойный папа, в свое время, еще девочкой, провела немало ночей по бомбоубежищам под массированными, изматывающими бомбежками англо-американцев, и ее, как и многих из того, военного, поколения немцев было трудно разбудить чем-то вроде канонады.

А в том, что это была именно канонада, Констанц почему-то не сильно сомневалась. Она приоткрыла штору и осторожно выглянула на улицу. Было еще темно, город тонул в предутреннем мраке, но в некоторых домах вспыхивали и гасли огоньки электрических лампочек. Как видно, непривычные звуки досрочно разбудили не ее одну.

Из окна третьего этажа было видно довольно плохо, но где-то за Шпрее, в западном направлении, над крышами домов и кронами росших вдоль улиц деревьев глухо гремело, трещало и бухало. Потом раздался свистящий, характерный для реактивного самолета и, кажется, даже сдвоенный рев, после которого в западном направлении глухо бабахнуло, а небо над городом осветила тусклая вспышка. А через пару минут Констанц увидела за оконным стеклом, как где-то далеко, явно за Стеной, в небо взлетают разноцветные змейки осветительных ракет, мелькают светлые пульсирующие росчерки, а временами что-то вспыхивает, озаряя горизонт.

В большую и настоящую войну Констанц верить не хотелось, хотя два дня назад ей позвонил недавний нежданный приятель – симпатичный, неплохо говоривший по-немецки русский солдат Виталий (Башмаков все-таки сумел на пару минут добраться до телефона-автомата; мало кто знал, чего ему это стоило), который явно очень торопился и успел сказать только, что у них сейчас слишком много дел и в увольнение поэтому никого не пускают. После этого он извинился за то, что долго не давал о себе знать, пообещал сразу же позвонить, если сумеет получить увольнительную, и повесил трубку. В общем, Констанц было ясно, что военная активность повышается с каждым днем. Об этом говорили хотя бы участившиеся полеты над городом и окрестностями военных самолетов и вертолетов, перемещения нескончаемых колонн различной техники, а также жалобы подружек, чьи парни сейчас служили в ННА, – их тоже перестали отпускать в увольнение. Но чтобы вот так неожиданно – и война?

На улице стало слышно сирену – под окнами проскочил освещенный синей мигалкой бело-зеленый «Вартбург» с надписью «Volkspolizei», а минут через пять над улицей повис тяжелый, скрежещущий грохот и лязг, от которого мелко задрожали уже не только оконные стекла, но и стоящая в кухонных шкафах посуда.

Затем улицу осветили лучи тусклых фар, и прямо под домом Констанц, одуряюще воняя соляровой гарью, проскочила остроносая гусеничная машина с плоской башенкой и коротким пушечным стволом, над которым торчала какая-то толстая труба на подставке. Из башенного люка высовывался, ссутулившись, человек в черном комбезе и ребристом шлеме. За первой машиной мелькнула вторая, третья, десятая, двадцатая… потом Констанц откровенно сбилась, поскольку у нее в глазах зарябило от трехзначных номеров на бортах машин. Казалось, что им не будет конца, но в какой-то момент рев стал сильнее, и из-за кормы очередной остроносой машины на улицу выкатился уже вполне настоящий танк – массивный, с зализанной, похожей на купол башней и длинным пушечным стволом. За первым танком замелькали его близнецы-братья, и снова казалось, что их колонна бесконечна.