Богдан Сушинский - Остров обреченных

• Название: Остров обреченных
• Автор: Богдан Сушинский
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4444-7957-5

Основанный на реальных событиях новый приключенческий роман Богдана Сушинского, лауреата литературной премии имени Александра Фадеева (2007), рассказывает о судьбе юной и своенравной герцогини Маргрет де Роберваль. Узнав о тайном обручении Маргрет с разорившимся шевалье д’Альби, отец, дабы избежать позора, отправляет ее с эскадрой своего брата, французского адмирала Роберта де Роберваля, к берегам Канады осваивать земли «Новой Франции». Но судьба уготовила юной герцогине еще одно испытание: оскорбленный отказом Маргрет разделить с ним постель адмирал приказывает высадить непокорную племянницу на необитаемом острове…

---

– Готье?! – не удержался адмирал.

– Это ведь и в самом деле вклад в их будущее, в будущее Франции. – Не отреагировал на его удивление король. – Конечно, я не думаю, чтобы все они прониклись заботой о будущем нашего государства, но уж о своем собственном будущем заботиться они умеют.

– Я не стану тянуть с отправкой двух кораблей с усиленными экипажами во Францию, сир, – заверил адмирал, молвив себе при этом: «Что Францией правит король – это известно каждому. Далеко не каждому известно, кто правит королем. Так вот, теперь, адмирал, ты знаешь, кто этот человек. И это облегчит тебе жизнь».

– Когда же вы намерены выйти в море? – настороженно взглянул на де Роберваля правитель Франции. И адмиралу показалось, что он вычитал его мысли.

– Не раньше, чем через неделю.

– Никаких пышных проводов не будет. Мы не должны привлекать внимание наших врагов. Всякого, кто будет заподозрен в шпионаже, – вешать. Всякого, кто осмелится нарушать дисциплину, попытается или хотя бы задумает вывесить на одном из кораблей «Веселый Роджер», – вешать.

– Моя твердость известна всему флоту, сир. Эскадра выйдет в море на рассвете, без каких-либо проводов, и весь Гавр будет знать, что она отправляется к нашим колониям в Африке. Всякий корабль, осмелившийся приблизиться к ней, будет отправлен на дно.

– Нам нравится ваша решительность, адмирал. И можете не сомневаться, что ваша услуга короне не будет забыта. Пусть залогом успеха станет мужество, с которым вы сражались у берегов Корсики, где, кажется, были ранены.

– У меня шесть ранений, сир, – вызывающе напомнил старый моряк. – Одно из них, кажется, действительно случилось у берегов Корсики.

Король поднялся и медленно обошел свой музей-арсенал, заставляя адмирала, пусть всего лишь взглядом, сопровождать его.

– Мы, французы, утратили воинский дух, адмирал. Победы даются нам слишком большой кровью, а поражения слишком глубоко и надолго ранят нас.

«Особенно такие, как поражение при Павии, – не без злорадства продлил нить его рассуждений адмирал. – Где вы, король, не только потерпели сокрушительное поражение от германского императора Карла V, но и оказались у него в плену. Освобождение же ваше стоило Франции потери всех ранее завоеванных территорий в Италии, которые французским рыцарям приходилось добывать такой колоссальной ценой».

Когда-нибудь он выскажет все это королю вслух. Он, герцог Генрих де Роберваль, в венах которого французская кровь густо замешана на крови германцев, никогда, в отличие от своего брата Николя де Роберваля, не был ни почитателем, ни хотя бы снисходительным сторонником короля Франциска I. И если до сих пор он не оказался в стане его открытых врагов, то лишь потому, что слишком дорожил репутацией своего рода – рода Робервалей. А главное, давно мечтал получить чин адмирала, войдя при этом в число великих мореплавателей Франции. И вот сейчас эта мечта его сбывается.

– Ваши завоевания, адмирал, должны вернуть Франции и французам величие их былого духа. Династия Валуа должна стать для Франции тем же, чем для Германии стала династия Каролингов[5].

– Да и для Франции – тоже, – грубовато заметил де Роберваль, вспомнив, что и его род кровно соединен с этой династией; что и в нем тоже течет воинственная кровь ее, о чем он никогда не давал забывать ни себе, ни своему окружению. – Позволю себе заметить, сир, что мы, Робервали, принадлежим к тем старинным родам, которые еще помнят, что они породнены с династией Каролингов.

Стоявший в это время спиной к нему король едва заметно вздрогнул и весь напрягся, словно бы ожидал коварного удара предателя. Переборов в себе почти мистический страх перед покушением, Франциск ² снял со стены парадный королевский меч и, положив его на обе ладони, протянул адмиралу.

Чуть замешкавшись от неожиданности, де Роберваль несмело ступил навстречу королю.

– Впредь вы должны помнить только о том, что меч этот, как и адмиральский чин, получили из рук короля династии Валуа. Пусть этот меч станет тем «жезлом примирения» между нашими династиями, который на любом клочке суши позволит вам чувствовать себя верным воином, – адмирал сразу же обратил внимание, что король сказал «воином», а не «слугой», – короля Франции, его представителем; рыцарем, исполняющим его волю.

4

Когда адмирал вернулся в кабинет королевского секретаря, Готье стоял за столом и внимательно изучал морскую карту, которую раньше де Роберваль у него не видел.

– Я всегда буду признателен вам, аббат, – хрипло выдохнул он, и в самом деле ощущая волнение, возникшее при новой встрече со столь много сделавшим для него человеком.

– Будем надеяться, что у вас и в самом деле хватит благоразумия оставаться… признательным мне, – проговорил аббат, не отрывая взгляда от карты. При этом адмирал заметил, что взгляд его нацелен именно на тот клочок земли, к которому ему предстоит вести эскадру.

– Когда моим кораблям удастся вернуться оттуда с золотом…

– Они должны вернуться оттуда с территорией, адмирал, огромной территорией Королевства Франции. Как на этих территориях изыскивать золото, – даже если обнаружится, что его там никогда не водилось, – об этом мы в свое время подумаем.

– Хотелось бы как-то отблагодарить вас, аббат.

– Вот именно, адмирал, почему бы вам не отблагодарить меня? Достойно отблагодарить, – невозмутимо поддержал его Готье, лишь искоса взглянув на «жезл примирения», тускло мерцавший в руке воинственного адмирала. – Времена меняются, короли, к сожалению, тоже, – только теперь Готье отвлекся от карты и пристально взглянул в глаза герцога де Роберваля. – Не утверждаю, что это будет легко сделать, но я позабочусь, чтобы именно вы стали вице-королем новой колонии. Или хотя бы ее губернатором. Говорю «нелегко», поскольку найдется несколько более близких к королю людей, которым захочется получить титул вице-короля, в расчете на то, что злополучное «вице» вскоре как-то само собой исчезнет.

– Ход ваших мыслей, аббат, мне понятен.

– Не совсем, адмирал. Пока ваши корабли достигнут берегов Новой Франции, я стану епископом. Вы же как вице-король обратитесь к королю Франции и папе римскому с просьбой прислать вам епископа Готье, предварительно возведя его в сан кардинала. Ибо совершенно справедливо будет, если во главе церкви вице-королевства окажется священник в сане кардинала.

– Который со временем может стать во главе церкви всего королевства.

– Соединяя этот пост с должностью первого министра Франции, – вполголоса, вкрадчиво, как бы размышляя вслух, уточнил Готье. – И будем считать, что наша беседа внесла полную ясность и в те отношения, которые предшествовали встрече, и в те, которые станут определяться уже после вашего прибытия в Новую Францию.

Разговор был исчерпан. Адмирал чувствовал, что должен еще раз поблагодарить аббата и попрощаться. Однако, опершись обеими руками о рукоять меча, он все еще медлил, что-то все еще оставалось невыясненным для него, что-то заставляло не торопиться с уходом.

– Понимаю, адмирал, вас интересуют мои отношения с вашим братом, пэром Франции и приближенным короля, герцогом Николя де Робервалем.

– В том-то и дело, ваша святость. Насколько мне известно, в последнее время ваши отношения резко обострились. Более того, вас считают непримиримыми врагами.

– Именно так и считают, – все с той же иезуитской невозмутимостью признал личный секретарь короля. – И, не скрою, это мешает мне, поскольку, зная о нашей вражде, все мои враги – даже те из них, которые терпеть не могут ни вас, ни вашего брата, – начинают группироваться вокруг него, что, в свою очередь, дает королю возможность, принимая те или иные решения, выбирать между «партией Готье» и «партией Робервалей». Вот почему мне и в самом деле понадобится ваша поддержка, чтобы сделать ту единственную карьеру, которую я, несомненно, способен сделать, и к которой тянется моя душа – то есть церковную.

– Почему же вы не попытались помириться с моим братом?

– Вы же прекрасно знаете, что это невозможно.

– Признаю, характер у Николя еще более вздорный, нежели у меня.

– Характер Робервалей… – едва заметно ухмыльнулся аббат. – Это у вас наследственное. Ни одного из вашего рода ни достаточно сдержанным, ни, уж извините адмирал, достаточно благоразумным не назовешь. Вот в чем вам никак не откажешь, так это в безумной храбрости.

Услышав о храбрости, адмирал, который уже готов был вспыхнуть, как-то сразу присмирел и успокоился. Признание храбрости было высшей похвалой, в обмен на которую Роберт де Роберваль готов был простить признавшему ее любую дерзость.

– И все же вам следовало бы предпринять хоть какую-то попытку привлечь на свою сторону этого одного из влиятельнейших пэров Франции.

– А я и предпринял, – осклабил свои, на удивление, белые зубы тридцатипятилетний аббат. – Вначале посоветовал королю дать вам, брату моего яростного, но приближенного к монарху противника, чин адмирала и назначить его командующим эскадрой. И у короля не было причин возражать против подобного назначения, которое, к его великому удивлению, не только не давало очередного повода для столкновений между партиями Готье и Роберваля, – а они уже порядком надоели монарху, – но и примиряли их. Затем предложил назначить вас командующим эскадрой, которой предстоит заложить основы зарождения Великой Французской империи.