Коллектив авторов - Урал — земля золотая

• Название: Урал — земля золотая
• Автор: Коллектив авторов
• Издательство: ОГИЗ - Свердлгиз
• Жанр: Детские стихи
• Год: 1944

---

На Яйве

Барка движется вверх по реке, оставляя позади две волнообразные полосы. По каменистому берегу, четко постукивая копытами, идет пара лошадей. На них сидят всадники-погонщики. Длинные лямки тянутся от хомутов упряжных к середине высокой мачты барки. Обоих погонщиков зовут Иванами: один Иван большой, другой бойкий мальчонок — мой сверстник.

У руля стоит лоцман Абрам Савельевич. Он старый, но бодрый и веселый. А сила-то у него прямо медвежья! И сам он, как медведь: борода точь-в-точь шерсть старого пестуна, плечи широкие, руки волосатые и длинные. Ну, а остальное все ничего, только вот трубка. И что за трубка! То ли наган то ли трубка какая — не поймешь. А он ее любит. Случилось как-то ему потерять трубку на охоте, так он три дня не спал, не ел, все искал и думал о ней. В конце концов нашел. И нашел-то где: в патронташе.

Мы продолжаем свой путь. Яйва стремительно несется навстречу, затопляя берега и перебегая камни. В порогах река шумит, пенится, бьется о камни, бурлит. В быстринах, шевеля плавниками, стоит синехреб хариус, которого редко встретишь на плесах. Хитрая рыба. Чуть что — прячется в пучину, а оттуда его ничем не выманишь. Поймать хариуса трудно, разве подденешь на какую-нибудь каверзу, или рукой сцапаешь, когда он смирно стоит под камнем.

Минуем серую, угрюмую скалу с широким отверстием пещеры. Огромная, неровная пасть устремилась на нас, словно хочет проглотить.

— Смотри зевало-то какое? — говорит мне Абрам Савельевич, указывая рукой на пещеру. — Поди, так и сглотала бы всех нас.

— Пещера-то? — удивился я.

— Ну? Больно она голодная да жадная. Оттолкнись! У, разиня. Камень слева! Ребята! Понужайте-е-е! Э-э-эй! На лошадях-ях!

Я стою на носу барки и отталкиваюсь от подводных камней. Из воды выглядывает громадная голова валуна. Я схватил шест и неловко сунул в гладкий камень. Шест скользнул по лысине валуна, и я, взмахнув руками, бултыхнулся в воду.

— Буль-фль-пль! Ш-ш-ш-ш…

Опустившись на дно, я решил оттолкнуться от него и всплыть. Надо мною проплыла какая-то тень, и донесся глухой удар. Я не догадался, что это барка стукнулась о камень, и с силой рванулся вверх.

— Бу-бу-хх!!! — зашумело у меня в голове от удара в днище барки. Выдохнул я воздух и из последних сил рванулся по течению. Опять несчастье: налетел на тяжелый руль нашей барки. Я и об него стукнулся. Теряя сознание, вцепился руками и ногами в руль и… высунул голову из воды. Барка стукнулась о камень, отскочила назад и рванула лямки. Всадники и лошади, которые шли у самой воды, тесно прижимаясь к скале, свалились в воду и сейчас барахтались в ней. А на судне суетился по палубе Абрам Савельевич, закидывал за борт тяжелый багор и щупал дно. На камне сидел мокрый меньшой Иван и, широко раскрыв глаза, следил за багром.

«Меня ищут», — сразу догадался я и с трудом вскарабкался на крышу кормовой каюты. Меня никто не заметил. В голове шумело. Я прилег. Лошади с фырканьем и ржанием выбрались на берег, удержали неуправляемую барку. За ними вышел Большой Иван.

Я спустился к рулю и как можно громче закричал:

— А-э-э-эй! Я зде-есь!

— Жи-ив ты-ы? — кричит Абрам Савельич, заглядывая в воду.

— Го-го, какой он… Ф-р-р-р! — обрадовался Большой Иван с берега.

— Гликося, ты где. Эк-кой ты смешной! — удивился Абрам Савельевич, увидев меня, и закричал на лямщиков.

— Что орете? Барку правь к берегу. Понужай!

Лошади отряхнулись и тихо пошли вперед.

— Понужайте-е! — торопил старик. — Озяб?

— Нет, жарко даже. Ух, как солнце печет…

Я рассказал ему все, что произошло, а он словно никогда не видал меня, вглядывался в лицо.

— Ты чего, Абрам Савельевич, смотришь?

— Эк, у тебя фонарь-то какой всплыл! Преогромадный…

Через час мы приближались к деревушке, прилепившейся к правому берегу Яйвы. За деревушкой тянутся поля, зеленый лес и синие горы. На берегах пасется скот, растет красная и черная смородина, малинник. Старые дома тесно жмутся друг к лругу, улиц здесь наверно никогда не было. Все переплетено изгородями, на которых висят сухие и мокрые сети. У воды лежат перевернутые лодки.

Абрам Савельевич подбоченился, сел на мешок с мукой, крепко зажал зубами трубку и, попыхивая дымом, важничал, как морской капитан.

Я достал свою фуражку и напялил ее на глаза, чтобы фонарь был незаметен. Коногоны важно покрикивали на лошадей.

Из-за крайнего дома вышли два старичка и подошли к воде. Оба босые, в узких штанах, в длинных полотняных рубахах, один высокий, с длинной бородой, другой приземистый, с цыгаркой во рту. Старик с длинной бородою спросил:

— Вы откедова, ребята?

— Отседа не видно! — ответил Абрам Савельевич и сердито дернул за веревочку руль. — Со станции!

— А куда-от путь держите? — спросил приземистый старичок хриплым голосом.

— Куда пожелаем, — не меняя тон, ответил Абрам Савельич. — Дело наше, Яйва длинна. На Сухую.

— Чего везете?

— Товар в кооператив.

Деревня осталась позади. Жара постепенно спадала. Солнце Спускалось к горам. Назойливые комары тучами летают над водой, жужжат, пищат и больно кусают. До Сухой еще далеко. Я спросил:

— А где ночевать будем?

Подумав, Абрам Савельевич ответил:

— В устье Ульвича, там трава хорошая, лошади далеко не уйдут. Понужайте-е-е!

Лошади устали. Они идут, низко опустив головы. Большой Иван смотрит вперед, как бы не попала яма. Погоняет:

— Н-но! Пошел, махоня!.. Н-но!

Приехали к Ульвичу. Светлая, холодная вода горной реки быстро течет по камням и порогам, впадая в ненасытную Яйву.

Погонщики спутали лошадей и пустили на сочную траву. Недалеко от берега Иваны отыскали кусты малины и скрылись в них. Абрам Савельевич не любит собирать малину.

— Какая еда малина? Рыбу надо ловить.

— В барке кто будет? — спросил я.

— А мы подле барки. Эвон на том переборе под камнями пошаримся.

Мы сняли с себя верхнюю одежду и в сапогах пошли отыскивать под камнем линя или хариуса.

Быстро течет вода, на пороге подкашивает ноги, грозит свалить. Больше всего попадаются налимы. И что за напасть! Мы условились не брать налимов, но они, выпялив белые зенки, сами лезут в ладони, а иной еще за палец щипнет.

— Иди сюда, — пыхтит Абрам Савельич, — скорей! Ах, проклятый! Быстряя иди!

Осторожно ступая сапогами по скользким острым камням, я иду к нему. Он оседлал камень и по ребра сидит в воде, совершенно мокрехонек.

— Лезь под камень: линь там. Лезь, пока не ушел. Вот тут дыра… Вот она.

Камень неподвижно лежит на дне. Я заметил под ним отверстие и, вдохнув воздуха, опустился под воду.

— Поймал? — оживленно спросил Абрам Савельевич, не успел я еще вынырнуть из воды.

— Нет еще.

— Пошто?

— А вот сейчас…

Снова опускаюсь в воду. Засунул под камень руку и нащупал там что-то скользкое и толстое. «Линь, — мелькнуло в голове, — да какой здоровенный!»

Линь стоял головой к выходу. Мои пальцы скользнули по голове рыбы и нащупали жабры. Я хотел крикнуть от радости, но вспомнил про синяк на лбу и стал тихо вылезать.

— А-а, попался! — Лоцман взял рыбу и поднял ее на вытянутую руку, хвост линя касался воды.

Переходим от камня к камню, проверяя, нет ли под ними жильца. Оба замерзли.

— Хватит? — опрашиваю я Абрама Савельевича.

— Хв… хватит. Да вот застрял он: поди, руками и ногами упирается. Иди-ка сюда.

— Что там?

— Р… рыба. Кит, все равно… агромадный. Ф-р-р… сюда не ходи: влетишь в ямину. Обойди.

Не успел я обойти, как в руках Абрама Савельевича показалась огромная трепещущая рыба.

— Не уйдешь! В руках башка-то… лешак. Эк, я его… Все крылышки обломал. Чай, фунтов двадцать будет. Пошли домой. Озяб я.

Вскоре на поляне показались веселые погонщики. Абрам Савельевич крикнул:

— Иван, и ты Иван, дров тащите, костер разложим. Уху варить будем.

Жарко пылает костер, со всех сторон охватывая огнем железный котелок, в котором варится промысловый ужин. Храбрые комары летают и над дымом.

Теплая летняя ночь окончательно овладела землей. Шум реки стал звонче. Где-то в лесу кричит ночная птица. Скоро должен начаться рассвет.

Федор Землянских Рисунки Ф. Землянских

Хитрая россомаха

В наших лесах на севере много россомах. Как будто и небольшой зверь, а беды от него много. Не любят россомаху охотники наши манси. Не любят ее и звери. Хитрая она.

Много зверя в тайге, но никто из зверей так не опасен для охотника, как россомаха. Все капканы обойдет, добычу из них утащит, а сама редко в него попадет. Заяц попался в капкан — россомаха его добудет, съест. Лисицу, глухаря, горностая — все съест.