Федор Щербина - Казачья земельная идеология

• Название: Казачья земельная идеология
• Автор: Федор Щербина
• Жанр: История

Работа Федора Андреевича Щербины, прочитанная в виде лекции в Обществе кубанцев в Праге в 1920-е годы. Печатается по журналу Кубань 1991 01.

---

Помимо литовского княжества украинские казаки отправлялись также из разных мест тогдашней Украины на низы организованными военными дружинами с целями добычи. Это, однако, не удовлетворяло их аппетитов в воле. Они уже прекрасно понимали значение организованной силы и искали возможности осуществить свои желания в более крепкой и устойчивой организации, которая обеспечила бы им в полной мере казачью волю. И вот, когда на исторической сцене казачества появилась знаменитая фигура Байды, первого батька-атамана Запорожского казачества, князя Вишне-вецкого, и когда, под главенством этого выдающегося по своему уму и способностям не рядового ватажка, а государственно настроенного деятеля, образовалась на низовьях Днепра Запорожская Сичь, украинские казаки добыли в тот момент полную казачью волю, а пустующая земля сама собой попала в руки этой сильной военной организации. Тот же Байда, по свидетельству историка Рисельмака, жившего в старину у донских казаков, образовал и другую казачью Сичь на низах Дона.

И на Днепре, и на Дону казачья земельная идеология сложилась по одной и той же формуле «воля и земля». Казаки добыли сначала волю, организовавшись в самостоятельные и независимые военные дружины, и беспрепятственно осели на военных землях по своей доброй воле.

Собственно в Запорожской Сичи на Днепре сложилась и та оригинальная земельная казачья идеология, которая в существенных чертах свойственна разным казачьим войскам и суть которой сводится к двум основным началам — в принадлежности занятых казаками земель всему казачьему войску и в казачьих демократических, связанных с первым началом, порядках землепользования.

В ряде Запорожских Сичей, существовавших на Днепре до 1775 года, когда была разрушена эта последняя Запорожская Сичь русскими войсками, окончательно сложилась и та казачья земельная идеология, которая унесена была на Кубань запорожскими казаками возобновленного Запорожского или, как тогда названо оно было, Черноморского войска.

По внутреннему своему строению земельной идеологии сичевым казакам свойственны были следующие основные черты:

1) земли принадлежали всему Запорожскому войску на суверенном праве;

2) в силу этого равноправное пользование сичевою землею распространялось на одних казаков, входивших в боевой состав войска;

3) основное семейное население, члены которого, годные к военной службе, не несли этой службы, пользовались земельными угодьями Как «подданство», зависимое от войска население;

4) способы распределения земли для пользования велись в одном и том

же порядке равномерной разверстки земельных угодий по жребию;

5) но при самом процессе дележа земли и рыболовных угодий ежегодно на новый год «клали лясы», т. е. «бросали жребий», сначала на лучшие земли и угодия для куреней, или «сиромы», рядовых и большей частью беднейших казаков, составлявших, однако, основную силу войска; затем по очереди следовали старшина — кошевой атаман, войсковой судья, войсковой писарь, есаул, как почетные лица, несшие ответственную службу; остальные земли и угодья распределялись также по жребию между «подданством», населением, жившим в разных местах сичевой территории по паланкам или округам, на которые делилась войсковая территория.

Запорожская территория в целом имела свои определенные границы, которыми тщательно ограничивала себя от соседей. В цределах этих границ запорожцы считали себя полными хозяевами сичевых владений. Имели перевозы, как пограничные пункты, и таможенные заставы, взимали пошлины с провозимых товаров, а на не принадлежавших к составу запорожских лиц, попавших на Сичь, смотрели как на иностранцев. В важных случаях, как, например, при проезде по запорожской территории посланцев от соседних государств, этих почетных особ сопровождал по своей паланке паланоч-ный полковник со знаком власти в руках — с перначем. Одним словом, запорожцы всячески старались придать своим землям характер войсковой неприкосновенной собственности и особенно энергично и ревностно отстаивали свои права на землю; при нарушении границ соседями опирались на тот аргумент, что оспариваемые земли принадлежат не какому-либо лицу, а целому Запорожскому войску.

Таким образом, в основе земельной идеологии запорожцев лежало чисто государственное начало. Свободная пустующая в пределах Запорожья земля была не «Божьей» или «ничьей», как понимали в те времена свои права на такие земли мирные землепашцы или скотоводы, а неприкосновенным достоянием сичевой общины. Им владело и распоряжалось все войско. Поэтому не только бывшими в хозяйственном обороте угодьями, но и пустующими землями в Запорожье можно было пользоваться, но не владеть. Само пользование на важнейшие, наиболее ценные угодья было ограничено коротким годичным сроком и ежегодно закреплялось на сборах всех полноправных казаков — на Войсковой Раде.

Само собой разумеется, что эта оригинальная земельная идеология, сложившаяся у запорожских казаков, находилась в самой тесной связи и зависимости от тех целей, какие преследовала Запорожская Сичь, как самостоятельная и строгая демократическая организация.

Земля и земельные угодья в Запорожье, как и всюду, были основою существования и отдельных лиц. и целой огромной и сильной организации, и запорожцы сумели провести и согласовать строго демократические порядки землепользования с государственным началом, как гарантией неприкосновенности этих подрядчиков. Все это полностью и отразилось на земельной идеологии запорожских казаков. Любой запорожец, начиная со всеми уважаемого кошевого атамана или войскового судьи и оканчивая рядовым си-чевиком или беднейшим сиромахой, горою стоял за эти демократические порядки и, главное, жил ими и осуществлял в действительности, на деле.

Ничего подобного не было у народа — у мирных землепашцев, скотоводов, рыболовов и охотников тех государств, из населения которых формировались и пополнялись ряды запорожцев.

Нет сомнения, что и народ этих государств был по самой своей природе глубоко демократичен и стремился к демократизации землевладения и землепользования, но, во-первых, он не мог полностью осуществить своих чаяний и задач, а, во-вторых, тем или иным путем и преследовал иные, чем запорожцы, цели. В то время когда существовала Запорожская Сичь, народ всюду — и в Польше, и в Литве, и в Москве, и на Украине — был «подданством», но не таким «подданством», какое существовало в Запорожье, а форменным данником князей и государей, проходя в разное время и в разных государствах все стадии зависимости и неполноправия и тяглого элемента, и прикрепленного к земле хлебороба, и бесправного крепостного данника и вообще зависимого и рабски принужденного населения. По этим причинам он не мог понять полностью или даже так, как ему желало бы осуществлять своих чаяний и задач по землевладению и землепользованию.

Но и помимо этого, народ преследовал в земельной области иные цели, чем казаки. Он стремился прежде всего найти свободные или пустующие земли и осесть на них, жертвуя сплошь и рядом своею волею в пользу земли, почему и прошел все инстанции зависимости вплоть до крепостничества. Но, главное, народ не стремился к той систематически организованной борьбе за землю и за свои права на нее, которая бы дала ему право на владение и распоряжение землей. Этим отличались народные цели и народный путь от казачьих целей и казачьего пути.

Выходит, следовательно, что народ предварительно проводил в своей напряженной деятельности только ту часть крылатого лозунга, (которая соответствовала понятию «земля». Он начинал с того, чем казаки кончали. По этой причине народным тенденциям в такой форме не доставало государственной стихии, тех

стимулирующих этических начал, при наличии которых всегда и всюду слагались самые сильные государства с демократическою окраскою. Государственность была в руках не народа, а тех верхов и властей, которые держали его в понятии «подданства» и заправляли им.

Единственною формою если не государственного строительства, то перемен, к которым прибегал в этом отношении народ, — восстания и бунты. Но бунты и восстания были хотя и наиболее показательными вспышками народного гнева, ярко освещавшими положение народа и его чаяния, однако, не систематически организованными актами в смысле государственного строительства.

Само собою также разумеется, что земельная идеология запорожцев могла существовать в своем первоначальном чистом виде до тех пор, пока существовало само Запорожье. Имея своими соседями вполне уже устоявшиеся государства — Турцию, Польшу и Москву — и меняя несколько раз свое местопребывание, Запорожская Сичь в течение около 250 лет находилась, что называется, между трех огней. Можно лишь удивляться ее необычайной живучести в этом положении. Но потому, быть может, запорожцы и дали такую крепкую образцовую земельную идеологию в демократическом духе, что она выкована могучим духом запорожцев в горниле крутых и суровых, воспитывающих здоровое понимание, обстоятельствах.