Богдан Сушинский - Севастопольский конвой

• Название: Севастопольский конвой
• Автор: Богдан Сушинский
• Жанр: Боевик
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4444-7804-2

В основу нового романа «Севастопольский конвой» известного писателя Богдана Сушинского положены исторические события, связанные с высадкой во время обороны Одессы знаменитого Григорьевского (Аджалыкского) десанта, а также с малоизвестным восстанием пленных советских бойцов, которых румыны пытались на барже доставить в дунайский порт Галац для работы на военном заводе.

В ходе подготовки совместной операции кораблей Черноморского флота и частей Одесского оборонительного района – «Севастопольский конвой» – в Крыму был сформирован и ускоренно обучен Севастопольский десантный полк морской пехоты, командовать которым приказано майору Гродову, уже известному читателям по романам «Черные комиссары» и «Батарея». Оказавшись в последние дни обороны Одессы в плену, этот мужественный офицер возглавил восстание на барже…

---

Как бы там ни было, а командир хозвзвода Коновченко уже наладил доставку оттуда воды бойцам передней линии, реквизировав при этом в деревне повозку и несколько бочек; благо трофейный конь на батарее все еще оставался. Там же, у колодца, расположились ротные полевые кухни и лазарет.

– Кстати, двое хуторян являются бойцами сельского истребительного отряда, созданного для борьбы с диверсантами, – вспомнил Жодин. – Возглавляет его старик, бывший боцман траулера Федор Кремнев. Я встречался с ним. Заверяет, что, если будем держать оборону на хуторе, он готов собрать там «истребителей» со всего села, а также мобилизовать нескольких добровольцев-стариков, воевавших еще в Первую мировую и Гражданскую.

– Я тоже знаком с этим «мореманом», как он себя называет, некогда ходившим не только на траулере, но и на судах дальнего плавания, – оживился Лиханов. – Напористый мужичишка, с истинно боцманским характером.

– Словом, по численности, обещает выставить в помощь нам до взвода, если, конечно, подсобим оружием. Хотя бы трофейным.

– Почему бы и не помочь, тем более что немного трофеев у нас все еще осталось? Когда армейского подкрепления ждать неоткуда, каждый штык ополченца – на вес победы.

2

Бронепоезд «Король Михай» неспешно продвигался выжженной августовской степью, все дальше унося маршала Антонеску от линии фронта, от штаба 4-й армии, от пригородных сел так и не взятой им Одессы.

Возвращением в Тирасполь, эту новоявленную столицу Транснистрии, завершался не просто первый выезд вождя Великой Румынии на фронт. В эти часы завершалась тщательно спланированная военно-пропагандистская акция, которая не только отечественным недоброжелателям, но и фюреру рейха, величию которого Антонеску до подобострастия подражал, а также всем прочим союзникам, всему миру должна была показать: живы, живы еще в Румынии традиции непобедимых предков-римлян! Современные румынские солдаты все еще осознают себя прямыми наследниками славы, доблести и военной выучки бессмертных римских легионов. Не случайно же само государство румынское именуется теперь «национал-легионерским».

И как же прекрасно все поначалу складывалось! Совсем недавно он получил из рук Гитлера высокую, пусть и с каким-то аляповатым названием «Рыцарский крест Железного креста», награду за союзническую верность Третьему рейху; а из рук короля Михая I – вожделенный чин маршала[3]. И если бы генералы не подвели… Если бы под его общим командованием румынские полки, его «бесстрашные легионы», сумели пробиться хотя бы к окраинам Одессы… Эта победа стала бы апофеозом его восхождения как кондукэтора Румынии и вошла бы в историю первой победой войск под командованием маршала Антонеску[4]. Но, увы, все пошло совершенно не так, как он предполагал. Лучшие пехотные части и конные королевские гвардейцы словно бы специально демонстрировали главкому и сопровождавшим его журналистам, насколько они вообще не подготовлены к войне, а тем более – к войне с русскими и насколько бездарно их командование.

«Так, может, и в самом деле – специально… демонстрировали?! – ухватился маршал за эту шальную мысль. – Чтобы показать свое нежелание воевать за пределами исторических земель». Не зря же многие офицеры остались недовольны тем, что их главнокомандующий не устоял под натиском Гитлера, и в конце концов согласился перенести военные действия за Днестр. Да и руководство сигуранцы то и дело докладывает о пораженческих настроениях солдат, в массах которых зреет страх, что к зиме вермахт выдохнется, и пока германцы будут отсиживаться в обороне, русские начнут вымещать всю накопленную в ходе войны злобу здесь, на юге, на плохо вооруженных и подготовленных румынских частях.

«Уму непостижимо: пораженческие настроения! – решительно покачал головой маршал, словно пытаясь развеять таким образом мрачные мысли. – И это в армии, которая за два месяца сумела освободить порядка шестидесяти тысяч квадратных километров своих исконных территорий! Именно так: исконных! А теперь еще и завершает освобождение приблизительно такой же территории, пусть и спорной в историческом плане, Транснистрии, уверенно устанавливая румынскую власть на всем пространстве между Днестром и Южным Бугом! Причем неизвестно, станет ли Буг последним рубежом. Не исключено, что фюрер позовет их и дальше – на Крым, в Донбасс, до берегов Дона. Что же в таком случае произойдет с этой армией, если ее постигнут хотя бы временные неудачи?! Когда, не доведи Господь, придется отступать? А ведь всякое может случиться, все и всякое! Он, старый солдат, прошедший через окопы Первой мировой и победный сумбур Венгерской кампании в 1919-м, прекрасно знает это. Отступала же когда-то армия самого Наполеона. Кстати, из-под стен Москвы… разгромно отступала! И ничего! Кто после этого способен был усомниться в полководческом таланте великого корсиканца?»

Вспомнив о поражении Наполеона, кондукэтор с какой-то непонятной мстительностью сказал себе: «Однако учти, что Бонапарта его воины и весь парижский бомонд продолжали обожествлять и после катастрофического поражения под Москвой. А недруги в Бухаресте ликуют даже по поводу твоих мелких неудач под Одессой. Если же случится общее поражение… О, если оно вдруг случится!.. – вновь сокрушенно покачал головой маршал. – На тех же штыках, на которых румынские генералы должны были принести в столицу королевства победу, они принесут и швырнут к подножию трона твой труп, всему миру показав истинную разницу между Антонеску и Бонапартом. Причем можешь не сомневаться: именно так они и поступят».

По роскошному персидскому ковру, которым был устлан пол вагона, маршал вернулся к своему коньячному столику и опустился в широкое кожаное кресло. Сделав небольшой глоток, он закрыл глаза и слегка запрокинул голову. Напиток все еще хранил привкус винограда, а букет его состоял из аромата горных трав. Это был даже не коньяк, а некий коньячный напиток, почти на четверть состоявший из настойки трав, собранных в окрестностях его родного города Питешта, на отрогах и в горных долинах Южных Карпат.

Такой напиток, по старинным рецептам, которые якобы дошли до наших дней со времен дакских знахарей, изготавливали только на одном-единственном заводе мира – в пригороде Питешта. Назывался он, ясное дело, со всей мыслимой претенциозностью – «Бальзамом Дракулы», хотя и в самом деле улавливалось в этом напитке, в этой «дракуле», как его именовали местные любители, нечто такое, что будоражило воображение, пробуждая ярость и кровожадность. Отсюда, наверное, и легенды об особой воинственности питештских карпатцев, которые, впрочем, ничем, кроме самих этих легенд да фольклорных песенок о местных грабителях-гайдуках, не подкреплялись. Как бы там ни было, а вот уже в течение многих лет специальный курьер время от времени доставлял генералу по два-три ящика «Дракулы» каждого нового разлива.

– Господин маршал, – возник в двери просторного, на две трети вагона, купе адъютант главнокомандующего. – Вашей аудиенции просит бригадефюрер СС фон Гравс.

Антонеску, конечно, знал, что в соседнем, генеральском, вагоне находится начальник «СД-Валахии», чьи отделения пытались распространять теперь влияние Главного управления имперской безопасности рейха не только на территорию Бессарабии, но и Транснистрии. Но не ожидал, что тот станет напрашиваться на прием к нему прямо в пути.

– И что же он желает поведать? – поинтересовался Антонеску, выключая стоявший рядом с креслом небольшой вентилятор, не столько порождавший прохладу, сколько раздражавший его и всех посетителей своим дребезжанием.

– Я попытался выяснить, но фон Гравс отреагировал слишком резко, – откровенно пожаловался на свою адъютантскую долю полковник Питештяну, уже самой фамилией утверждавший землячество с вождем нации. Именно он и следил за тем, чтобы в домашнем и служебном барах благодетеля никогда не иссякали запасы «Дракулы».

– Эти несостоявшиеся арийцы… С их арийским апломбом, – проворчал Антонеску, всегда считавший, что кровь римлян, наполнявшая жилы румына, намного благороднее любой, пусть даже самой благородной, германской крови, а значит, крови варваров. При всем его уважении к фюреру, столь упрямо подражавшему и в идеологии, и в поведении великому дуче Италии.

– …Но знаю, что после проведенного вами в штабном вагоне совещания высшего командования группы армий «Антонеску», он долго беседовал по рации с Берлином и с германским послом в Бухаресте. И что он не доволен самим появлением группы армий «Антонеску» как таковой.

– Ага, значит, он все-таки недоволен, – мстительно улыбаясь, подытожил эту информацию маршал.

Он понимал, что в Берлине камень недовольства, сброшенный фон Гравсом с фронтовых вершин, обрастет целой лавиной благородного штабистского возмущения, которое в конечном итоге, искаженным эхом докатится и до фюрера. Скорее всего, с подачи начальника штаба Верховного командования Кейтеля. Однако Антонеску это не смущало. Менять своего приказа он не станет.