Клод Фаррер - СОЧИНЕНИЯ В ДВУХ ТОМАХ. ТОМ 2

• Название: СОЧИНЕНИЯ В ДВУХ ТОМАХ. ТОМ 2
• Автор: Клод Фаррер
• Издательство: Издательский центр «ТЕРРА».
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1997
• ISBN: ISBN 5-300-01130-4 (т. 2); ISBN 5-300-01128-2

Клод Фаррер (псевдоним, наст, имя Фредерик Шарль Эдуар Баргон, 1876–1957) — один из интереснейших европейских писателей XX века.

Во второй том Сочинений вошли романы «Душа Востока», «Похоронный марш», «Тома-Ягненок (Корсар)», «Рыцарь свободного моря (Корсар)», а также рассказы: «Манон», «Японская кукла», «Высокая стена», «Когда руки грубеют…», «Дар Астарты».

---

«Ты кончишь очень высоко, очень высоко, выше, чем на троне…»

С этой минуты он до конца шел задумчиво, с опущенными глазами. И несколько раз с великой и мучительной горестью пробормотал он имя Луи Геноле…

Сходни, спущенные с судна на берег, открывали доступ к плененному фрегату. Тома проворно по ним прошел, несмотря на то, что ноги его были довольно тесно спутаны. И вздохнул свободнее, очутившись на этой палубе, — столь славном поле брани, так много раз видевшем его победителем.

Свершились, наконец, установленные церемонии. Заместитель адъюнкт-советника прочел приговор. Осужденный предан был в руки палача, который им и завладел.

Тома с полным равнодушием предоставлял вести себя. Но за минуту перед казнью появился некто, перед кем все почтительно расступились. И Тома, подняв глаза, узнал господина де Кюсси Тарена, которого великодушная жалость побудила присутствовать при последних минутах своего недавнего собеседника, коим он, как известно, постоянно восторгался за редкое его мужество, — столь, поистине редкое, что он, де Кюсси Тарен, бравый солдат и верный ценитель отваги, почитал его сверхчеловеческим.

Помощники палача расступились. Тома учтиво поклонился. И господин де Кюсси, бледный от волнения, схватил его закованные руки и сжал в своих.

— Увы! — сказал он, едва сдерживаясь, — отчего не поверили вы мне, когда я говорил вам…

Он не докончил. Но Тома во сто крат менее взволнованный, чем добрейший губернатор, сам договорил:

— Когда вы говорили мне, сударь, что я рискую головой? Пусть так! Но не печальтесь ни о чем: видно, не суждено мне было умереть смертью утопленника! Это не уменьшает моей к вам благодарности, поверьте, сударь.

Тут подошел капеллан и протянул Тома медное распятие:

— Приложитесь, сын мой, и доверьтесь его милосердию. Он простит вам, если и вы простите вашим ближним.

— От всего сердца! — заявил Тома, смотревший на губернатора. — Я прощаю даже королю, хоть он и жестоко обманул меня.

Палачу показалось, что время чересчур затягивается. Он кашлянул.

— Прощайте, господа, — молвил Тома, заслышав этот кашель.

Но господин де Кюсси снова взял его за руки.

— Господь мне свидетель! — сказал он, не сдерживая больше слез. — Я сейчас испытываю больше горя, чем вы сожаления и страха!.. Капитан де л’Аньеле, скажите мне, не хотите ли вы… чего бы то ни было… перед смертью?.. Честное слово де Кюсси, я бы отдал правую руку, лишь бы исполнить ваше желание!

Тома пристально поглядел ему в глаза, затем медленно покачал головой.

— О да! — промолвил он. — Но то, чего я желаю…

Он снова решительно покачал головой.

— Что же это? — спросил удивленный губернатор.

— Видеть ее!..

Он проговорил это так тихо, что господин де Кюсси не положился на свой слух и переспросил:

— Что?

— Видеть ее! — повторил Тома, все так же тихо и почти униженно. — Видеть ее, Хуану, мою милую… мать моего малыша…

Он узнал, что она тяжела.

— Клянусь спасением моим! — горячо воскликнул добрый губернатор, — Только и всего? Вы ее увидите, беру это на себя! До тюрьмы ее не будет и пятисот шагов…

Он поспешил распорядиться. И один из ефрейторов, захватив с собой двух стрелков, побежал к указанной тюрьме…

Палач между тем ворчал на такую задержку. И Тома, слыша это, пожелал вернуть ему хорошее расположение духа, настолько собственное его сердце переполнено было истинным ликованием при мысли увидеть сейчас снова ту, с которой он уже считал себя разлученным вплоть до страшного суда. Поэтому, оборотившись к палачу, Тома, без дальних околичностей, отдался в его руки и велел ему приступить к подготовительным церемониям, как будто бы пробил уже последний час.

— Таким образом, — сказал он ему, смеясь, словно речь шла об изысканнейшей шутке, — вы сможете отправить меня на тот свет проворнейшим образом, как только я пять-шесть раз поцелую прелестную красотку, которую жду. И не бойтесь, что я замешкаюсь: как только она заплачет, с меня будет довольно!..

Так, он потребовал, чтобы ему надели на шею роковую петлю и прислонили к абордажным сеткам лестницу. Вслед за тем остановился вблизи, поджидая.

Но вот он встрепенулся, и, несмотря на удивительное свое мужество, смертельно побледнел: ефрейтор возвращался, и оба стрелка также. Но Хуаны с ними не было.

— В чем дело? — закричал Тома-Ягненок, невольно сделав шаг вперед, насколько позволяли ему его ножные кандалы.

Ефрейтор снял шляпу, ибо лицо осужденного сияло в эту минуту грозным величием.

— Особа, — пробормотал он, — не пожелала прийти. Она сказала…

Запыхавшись, он приостановился. Тома повторил столь же бледным, как и сам он, голосом.

— Сказала?

— Она сказала: «Передайте ему, что мне до него нет дела. Так как, если бы он тогда сражался, как мужчина, то не подох бы теперь, как собака!»

Тома, онемев, отступил к лесенке. Палач, находившийся в шести футах от него, знаком подозвал своих помощников. Потихоньку, перебирая руками, выбирали они слабину у талей.

Тома тогда несколько раз сглотнул слюну. И ему удалось еще проговорить.

— Больше ничего, — прошептал он, — больше ничего она не сказала?

— Как же, — молвил ефрейтор, мявший в руках свою треуголку. — Как же!.. Она еще сказала…

— Сказала?

— Она сказала, что ребенок не от вас…

Без единого стона Тома-Ягненок вдруг склонился, поникая и сгибая тело под прямым углом, как это иной раз бывает со смертельно раненными людьми. Но тотчас же разом выпрямился, задел плечами виселичную лестницу, обернулся, влез на три ступеньки и спрыгнул в пространство. Канат, заранее выбранный и натянутый, сразу сломал ему шею.

1

Маркиз Иорисака.

2

Такова почтенная действительность.

3

«Зеркало — душа женщины, меч — душа воина». Японская пословица.

4

Иошивара — квартал чайных домиков и гейш.(Прим. пер)

5

Отлично.

6

Конфуций.

7

Идти медленно разрешается только знатным особам. Идти им навстречу быстро — знак почтения к ним.

8

Ритуал требует, чтобы даже в зале, устланной коврами, гостю предлагалась циновка.

9

Та-дженн — «важный человек», почетное обращение к знатным особам на уровне первых классов мандаринов (чиновников). Между тем как имя своего гостя хозяин попросту не может выговорить, так как в китайском языке нет равнозначного «льз».

10

Срединной (Центральной) империи (Китая).

11

Благовоспитанный китаец никогда не говорит о женщинах, разве только отвлеченно, например, цитируя изречение философа. Чеу-Пе-и одобряет сдержанность гостя, намекнувшего ему замаскированными словами на то, что женщины играли и продолжают играть в его жизни чрезмерную роль.

12

«Xоа-Ки» цветной флаг — пестрый флаг Америки.

13

Августейшая Высота (Хоанг-Чан) — одно из именований императора.

14

Западная сторона — сторона почетных гостей.

15

Красноволосый — Хуонг жао джен, прозвище англичан.

16

Оросы — русские.

17

Tа-Хио — «Великое учение», первая из четырех классических книг Срединной империи.

18

Ранний завтрак.

19

Число преувеличено. К тому же, вместе с военными кораблями «прошли» суда, везущие уголь.

20

«Мой дорогой» — с оттенком почтительности.

21

Аппараты для обучения меткой наводке и быстрому заряжению орудия.

22

Аппарат для измерения расстояния от орудия до цели, созданный английскими военными инженерами.

23

Это не случайная фраза персонажа моего романа, ее слышали в Японии и до меня… — (Примеч. авт)

24

Переносная рама, обтянутая бумагой.